тратят всю свою энергию не на себя, а на других, чтобы им было лучше. Между тем, чтобы им стало лучше, не другие, а они сами должны тратить свою энергию на улучшение. Пока все люди не будут желать это, они не станут лучше, и не один человек не поймет ни себя, ни других, не сможет установить контакт с другими разумными существами. Сначала установи взаимное понимание с себе подобными людьми, а уж потом занимайся установлением контакта с другими существами. Это непременное условие возможности положительного решения проблемы понимания и уединения, одиночества во Вселенной. Это как личная, так и публичная проблема для человека.
Отношения. Мужчина никогда не должен забываться, забывать о том, что он самец, мужик, мужчина в обществе женщины. Она обязательно ему напомнит, кто он такой, что он член, за который следует держаться, что он стенка, на которую нужно опираться, что он крыша, под которой можно спрятаться от жизненных невзгод. Короче, для женщины он самец, зверь, а, в общем-то, скотина, которой известно, что надо. Женщина, чего ты хочешь?! Член или человека? За двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь: ни члена своего кружка, ни человека. Но рядовая женщина хочет известно что. Это она называет счастьем. Мужчина ищет в женщине то, чего не находит в себе. Он ищет в женщине объект влечения, дырку желания, самку для размножения, для потомства, утеху для желудка, подушку для лежания. Он еще более непритязателен, чем женщина. Одним словом «скотина», да и только. Что ищете, то и найдете, что хотите, то и получите. Хотите большего не по количеству, вроде супермена или супервумена, а по качеству, - ищите человека, личность, а не животное.
Кризис человека. Пришел тотальный кризис – кризис самого человека как существа. Появился новый тоталитаризм. Это тоталитаризм кризиса. Можно его преодолеть? Нет, нельзя, тем более современному человеку, который является дитем кризиса. Современный человек родился в нем. Когда он начинался? Еще в начале XX века. Заканчивается он спустя больше, через сто лет, в 2020 г. Теперь этот кризис, охватив все человечество, стал антропологическим кризисом, поставившим под вопрос само существование человека.
Речь идет уже о выживании человека как не только социального, но и биологического, живого (животного) существа. Теперь вопрос стоит не об изменении социальной сущности, но самой биологической природы человека. Требуется привести в соответствие его животную природу с социальной трансформацией человека как разумного (буржуазного) эгоиста в человечного альтруиста, снизив силу звериной агрессивности и скотской распущенности. Приведение в соответствие возможно только в одном случае – случае изменения отношения человека к человеку, - необходимо перейти от отношений конкуренции соперников к солидарности товарищей. Это невозможно сделать, не освободив человека от животной склонности к обладанию частной собственностью. Естественно, добровольно массовый человек не откажется от чувства обладания вещами и людьми как вещами. И вот здесь появляется проблема, как это сделать? Человечество пока еще не нашло эффективный способ избавления от чувства обладания, ибо оно связано с другими животными влечениями человека, имеющими свой смысл в его животном существовании. Это влечения к питанию, размножению и к господству как средству оптимального обеспечения первых двух влечений за чужой счет. Если трансформация не случится в ближайшее время, то в связи с обострением такого рода желаний у подавляющего большинства людей, не могущих, в принципе, быть удовлетворенными в их росте по экспоненте, неминуемо начнется война всех против всех, неизбежно ведущая человека уже не к социальной только, но и к животной деградации.
Текст и его составляющие. В тексте больше слов, чем пауз, еще меньше мыслей, если они, вообще, есть, что редко встречается, - достаточно почитать книги. И уже, как исключение, в тексте, бывает, случайно попадается идея. Но ее мало кто находит, ибо слов много, а идея одна. Она, как правило, заставлена частоколом слов.
Культура. Культура – это обман, вранье, необходимое, чтобы не называть вещи своими, «грязными именами». Поэтому чтобы телесно не запачкаться, люди используют знаки, словами одевают свои «грязные мысли».
Еврейский вопрос. Еврей никогда не забывает, что он еврей. Только забудет, так ему сразу напомнят не-евреи, кто он такой, - еврей. Даже, если он скажет, что русский или еще кто, - не важно, - он будет иметь в виду, мнить себя, например, русским, но быть сознательно, про себя евреем. Еврею его еврейство ближе человечности. Даже то, что он человек, еврей понимает как еврей в том смысле, что если человек, то еврей. Кто же тогда другие люди, не-евреи? С точки зрения еврея они тоже люди, но не совсем. Вот он совсем, а не они. Почему так? Просто потому, что у него комплекс еврея, который еврею не изжить. Комплекс еврея – это комплекс отчуждения, комплекс отверженного, изгнанника. Для еврея Израиль – это потерянный рай. Не все евреи обрели его в реальном Израиле, ибо Израиль – это не реальное место, а утопия, мечта еврея. Еврей может найти Израиль и в Америке, и в Европе, и в Азии, в России. Рай еврея – это то место, где есть евреи, «свои».
Еврей ошибается, когда отождествляет себя как еврея с человеком. Человек – это не нация, не этнос, не племя и даже не община по вере. Это другой, уже универсальный уровень существования для людей, уровень надрелигиозный, надэтнический, наднациональный. На него можно выйти только лично, а не публично. Для этого, конечно, необходима социальность, но ее недостаточно. Достаточным человечность делает личная вовлеченность, личное участие в универсальном, в божественном, а не в социальном. Человек – это Иисус, Бог в нем. Умей принять в себя Бога. Сумеешь, станешь человеком. Кто может, кто сумеет? Тот, кто в Боге, ибо Бог в тебе – это на самом деле ты в Боге. Это не в тебе, в твоем Я Бог, это Я в тебе Бог, а ты Его. Этот уровень, конечно, не трансцендентен другим людям, не исключает социального измерения, но он трансцендентален, не заграничен, а пограничен всему иному. Поэтому трудно на нем удержаться, не скатившись в привычное «болото» социальной, религиозной, этнической, племенной, родовой, семейной жизни, где приходится вынужденно «говорить», как всем прочим людям, на им привычном языке той общности, к которой принадлежишь по рождению или по воспитанию (культуре).
Еврейский вопрос – это вопрос еврея о себе как о еврее. Вопрос о себе как о человеке – это уже не еврейский, это человеческий вопрос. Ответом на него является человек как сверхчеловек, потому что быть человеку человеком сверхчеловечно. Кто в этом, в том, что трудно, виноват? Естественно, Бог, ибо это Он сделал так, что для того, чтобы быть человеком, следует стать богом.
Авторы. Есть авторы и авторы. Есть такие авторы, которые много написали. И все. И есть такие авторы, которых читают. Почему читают вторых и пропускают первых? Первых уважают, а вторых любят читать. Просто потому что вторые читабельны, их можно почитать. Первых же нельзя читать, - они так тяжело пишут, что их слова неподъемны для читателя. Порой он так устанет читать, что у него уже нет сил перевернуть страницу. Тем более, если на этой странице нет ни одной мысли. а есть одна вода, - слова, слова, слова.
Личный эгоизм. По мере роста личности, растет и эгоизм. Он становится сознательным, а потом и сверхсознательным, трансцендентальным, развитым до предела. Там, на пределе он может поломаться. И тогда, не факт, но случается, на его обломках может взойти звезда альтруизма, человечности.
Натуральный философ и философ-натуралист. Натуральный философ – это философ от натуры, от природы, врожденный. Его сама жизнь заставила быть философом. Он философ не по выбору, по произволу, а по нужде. Ему нужна философия для жизни. Не будь философии он бы не то, что не выжил, не родился бы. Натуральный философ есть созерцатель по жизни и созерцатель жизни.
Другое дело философ-натуралист. Этот философ проще простого. Такая философская простота, вернее, нищета, хуже философского воровства, плагиата и эпигонства, подражательства. Один вред от такого натуралиста, ибо он идеальное превращает в натуральное, гипостазирует понятия, опошляя не их, а то, что в них понимается и ни в коем случае натуральным не является, ибо есть не естественное, а сверхъестественное, как бытие бытия и не-бытия.
Натурального философа оттеняет культурный философ. Он образован, учен. Это ученый философ. Им не рождаются, а становятся. Культурный философ представляется философом, мнит себя таковым.
Типы учения по сложности. Самый легкий тип учения – это учение, обучение в средней школе. Там все уже заранее готово: и учитель, и ученик, и вопрос, и ответ. Только зубрежка, подражание ученика учителю как в вопросе, так и в ответе, и ничего более. Более сложный тип учению, обучения в университете. Там не готовым является ответ ученика, студента, который следует ему самостоятельно подготовить, найти. Еще более сложной является работа студента на занятии по философии, где помимо ответа следует подготовить, найти и вопрос. Намного сложнее приходится ученому философу, который заранее не знает не только вопрос и ответ, он сам не знает себя как ученика. Но самым сложным является обучение учителя философии как настоящего философа, который не знает себя уже как учителя. Он должен научиться быть учителем в мысли.
Типология учителей. Самым простым типом учителя является учитель по имени. Это абстрактный, условный учитель, начинающий (начальный) учитель.
Вторым типом учителя является учитель как персонаж, актер, который играет роль учителя. Он есть явление учителя в лице конкретного человека.
Третий тип учителя – это учитель-режиссер, постановщик. Он представляет учителя, а не просто представляется им. Он организует детей как учеников согласно дидактическому, школьному сценарию.
И последний тип учителя, учителя по существу, в сущности есть учитель-сценарист, автор. Он творит само учение и творится в нем как творец. Он самостоятельно создает себя как образец для подражания учеников.
Современный человек. Каким только не был человек за свою длинную историю: и мифическим, сказочным в доисторическое время, и художественным в древности, и религиозным в средневековье, и научным в новое время, и, наконец, техническим человеком теперь. Он все более и более становился оптимальным в вещном смысле, похожим на вещь среди вещей. В настоящее время нас окружают уже не искусные, художественные, но искусственные, технические вещи. Тем не менее они не менее соблазнительны для современных людей, чем для людей минувших эпох. Из царства культуры мы переместились в царство техники. В этом царстве неуютно душевному человеку, но вполне удобно телесному, диетическому человеку.
По эту и по другую сторону Я. По эту, нам имманентную сторону Я мы наблюдаем за самими собой, отождествляя себя с Я. Нам кажется, мы чувствуем Я своим,
