- Желающих, вона сколько, сами видите. Так что, тут надо по-людски, по-человечески надо!
- А нам до обеда вполне хватит, - Успокоила его Оксана,
- Больше, всё равно, не выдержать…
- Вот и я о том! А то, по незнанию, целый день жарятся на солнце, а потом из номеров своих шагу сделать не могут. Всё тело в волдырях, рожи красные, ну точно, инопланетяне…
Между тем, Марина, с чувством затаённой досады и щемящей ревности заметила, что брат, кажется, забыл о ней совершенно. Во время обеда, наблюдая, с какой несвойственной ему раньше торопливостью Марат старался покончить с едой, она, расстроено ковыряясь вилкой в гарнире, спросила:
- Подружку завёл?
Марат вдруг начал очень тщательно пережёвывать пищу и явно медлил с ответом. Но дольше жевать было уже невозможно, поэтому пришлось как-то реагировать:
- Не понимаю…
- Дурачка вот только не надо из себя изображать. Ага? Актёрские задатки у тебя, братец, в зачаточном состоянии. Усекаешь? То есть, не развиты совершенно. Словом так, мне это не нравится!
- Что я дурачка изображаю?
- Нет, Маратик, мне не нравится, что ты таскаешься за этой девочкой.
- А чем она хуже других?
- Издеваешься?
- И не думал даже!..
- Вот именно! Ты ни о чём не думаешь!
- Марин, да что с тобой? Ты себя слышишь?
- Слышу.
- И что?
- Я маме обещала…
- Всё, хватит! Ещё не хватало, чтобы ты мне здесь педагогическую поэму устраивала! Дома нотаций хватает! – Марат нахмурился и отодвинул тарелку. Естественно, Марина понимала, что ведёт себя смешно.
- Ладно. Делай, что хочешь. Но ты меня, братик, обидел. Так и знай.
- Да что я сделал-то? Понимаю. Тебе внимания не хватает? Кудрявый твой вчера, который "премного наслышан", так вчера увивался, мне аж его жалко стало…
- Причём здесь это?
- А причём здесь твои придирки странные? Ну, хорошо. Хочешь, я тебя с ней познакомлю?
- Боюсь, мы не найдём общего языка…
Марат нетерпеливо постучал пальцами по столу.
- Маринка, не дури, а? Не будешь?
- Беги уж! Трясёшься весь, как жеребец на старте.
- Заметно, да?
- Заметно. Остаётся только огласить округу громким и счастливым ржаньем.
- Договорились! Я побежал тренироваться. Чтобы ржанье получилось качественным! Всё, целую ручки!
Марина криво усмехнулась, глядя вслед удаляющемуся Марату. Казалось, что даже спина его излучала безмятежную радость.
Конечно, Марат рассказал Оксане о своей размолвке с сестрой. Ему казалось, что он рассказывает смешно. Но Оксана почему-то не смеялась.
- Завтра твоя Марина опять с тобой подружится.
- Почему ты так думаешь?
- Потому, что завтра я уезжаю…
Марат превратился в изваяние. Он замер в незаконченном движение и непонимающе смотрел на девушку.
- Как же так? Почему так быстро?
- Путёвка только до сегодняшнего числа.
- Так ты что, ты сегодня уезжаешь?
Оксана опустила голову. Порыв ветра, обдав лицо, оставил на губах у Марата привкус солёного озера.
- Вот, - Оксана протянула ему аккуратно сложенный листок бумаге,
- Я написала тебе свой адрес. Будем переписываться. Ведь будем?
- Конечно. – Столько печали было во взгляде Марата, что Оксана не выдержала:
- Перестань так смотреть, а то я заплачу.
- Почему всё так плохо? Так по-идиотски?
- Ещё вчера ты говорил, что всё ужасно здорово…
- Весь мир – сплошная иллюзия. И теперь всё плохо.
- Ты дашь мне свой адрес?
- Сейчас. – Он достал из кармана блокнот и нацарапал несколько строк.
- Вот. Когда вы уезжаете?
- Завтра. В пять утра.
- Так рано…
- Мама не хочет ехать в жару.
- Это понятно. Я провожу вас!
- Не надо, Марат. Мама начнёт задавать вопросы… Нет, не надо, я не хочу.
До самой ночи сидели они в беседке, увитой диким виноградом и говорили о разном. Потом, озаряемые луной, взявшись за руки, бродили по берегу сказочно красивого озера. А когда вдруг останавливались напротив друг друга, надолго сливались в одно целое в сладостном поцелуе, после чего она стыдливо прятала голову на его груди, а он, задыхающийся от счастья, держал её в крепких объятиях.
IX
Прошло две недели, и подоспел день, когда истёк короткий срок пребывания Марата на Иссык-Куле. После отъезда Оксаны Марат не отходил от сестры. Они вместе поднимались в горы, совершили экскурсию в деревню, расположенную неподалёку от пансионата. Там Марина впервые в жизни села верхом на лошадь, любезно предложенную одним местным весёлым киргизом. Потом старый лодочник пригласил их обоих на рыбалку, и они даже помогали ему ставить сети. Словом, время пролетело незаметно. Каждый вечер Марат приходил к тому месту на пляже, где он случайно оказался невольным свидетелем ночного купания Оксаны в озере. И в блокноте у Марата уже почти совсем не оставалось места для стихов, происхождению которых он был обязан исключительно ей.
Но вот наступил последний день. Марат тепло попрощался со стариком лодочником, напоследок искупался в озере и не забыл наведаться в берёзовую рощу. С Мариной они, коротко посовещавшись, решили ехать самым первым, пятичасовым автобусом. И когда уже с сумками в руках, оба стояли у дверей "Икаруса", Марина с грустью вздохнула:
- Ну, вот и всё. Прощай, Иссык-Куль!
Марат возразил:
- Нет, Маришка, не то. – Сумки были опущены на землю, и Марат, сложив ладони у рта наподобие рупора, во всю мощь своих молодых и здоровых лёгких прокричал:
- До свиданья, Иссык-Куль!
9 сентября 1977 г. – 11 февраля 1978 г. - Август-сентябрь 2011 г.
