нее док-тор педагогических наук?! Одно лишь название, да еще - звание. И – больше ничего, ни-чегошеньки.. Хоть это звание-то еще надо получить. Ведь его-то еще у нее нет. Диссерта-тацию сначала надо защитить…. Эх, Юлия, Юлия... Не пора ли тебе остановиться?
* * *
С защитой докторской диссертации у Юлии никаких проблем не возникло. Защи-тилась она блестяще. Опять все шары были белые.. Оказалось, что у Юлии есть свое имя и свой авторитет в научных педагогических кругах, и все то остальное, такое этакое, что так необходимо для получения соответствующего ей по положению звания доктора наук.
Оказывается – ее знали, ее ценили, к ее слову - прислушивались. Обалдеть -можно!.
А потом, естественно - банкет. И не просто банкет - а шикарный банкет. Банкет с большой буквы. Одних приглашенных - далеко за сотню. Кто организовывал этот пресло-вутый банкет, кто приглашал и кого – Юлия представления не имела. Этот вопрос с ней даже и не согласовывался. Занимался всеми делами банкета какой-то Оргкомитет Универ-ситета, Министерства и Академии Педагогических наук. Совместный оргкомитет. Кто его создавал и на каких принципах – было величайшей тайной для Юлии. Да она и не интере-совалась подобными мелочами. Она свое дело сделала - защитилась. Выполнила свое обе-щание, данное покойному Долгополову. Это – главное. Остальное - мелочи жизни. Ос-тальное - не для нее.
Банкет почему-то происходил не в ресторане, а в банкетном зале Академии наук. Людей - множество, видимо-невидимо. Лица - чужие, незнакомые, малознакомые... Своих - почти нет; родных, близких - совсем нет. Во всяком случае, около нее - нет. Дочери тоже не было. А, может, ее даже и не приглашали. Да и что делать дочери здесь, среди чужих для нее людей? Да, если уж откровенно, самой Юлии-то здесь делать абсолютно нечего. И если она вдруг неожиданно поднимется и уйдет сейчас, в самый разгар этого сумашедше-го веселья, то никто и не заметит. Не обратит никакого внимания. И этот шабаш пойдет дальше сам собой, без нее, без непосредственной участницы, а, может и - виновницы, все-го этого безумного торжества.
И так вполне могло бы произойти, если просто сидеть в центре стола, сидеть тихо, чинно, с застывшей царственной миной на лице и созерцать происходящее с высоты своей должности и нового теперь для нее звания. Тогда для окружающих все равно - есть ты здесь или нет тебя. Или же вместо тебя посадили резиновую какую-то куклу. Но не такая Юлия. Быть незаметной – не в ее стиле. Тем более - сегодня. Когда наступил – ее день. когда пришел - ее праздник. И пусть все теперь знают, какая она есть в действительности, эта Юлия Adorable, новоиспеченный доктор наук, ректор престижного гуманитарно-тех-нологического Университета; женщина, которую невозможно не заметить, женщина, ми-мо которой ни кто не в силах пройти равнодушно, ни мужчина, ни женщина.
Выглядела она сногсшибательно. На ней великолепный брючный костюм каштано-вого цвета, выполненный из какой-то современной модной ткани с мягкой золотистой искоркой, сшитый по заказу у Зайцева специально для этого торжественного дня, корот-кая эксклюзивная стрижка, придающая ее округлому лицу некую царственность и торже-ственно величавую красоту зрелой, цветущей русской женщины, осветленную задорно блестящими, брызжущими нескрываемым весельем и радостью, таинственно лукавыми глазами уверенной в себе, в своей женской неотразимости, жизнерадостной современной процветающей женщины.
И Юлия в самом центре этого праздника, в самом центре этого веселья. Она бук-вально нарасхват. К ней стремиться и молодые, и пожилые, и самые здесь старые. Она танцует и быстрые современные, дерганные, молодежные ритмы, поражая окружающих мягко волнующей пластикой своего крупного, красивого женского тела; и легкие мело-дичные бальные танцы. И даже "сбацала" с какими-то молодыми ребятами твист. Да так "сбацала", что все в зале остановились и расступились, образовав в центре большой круг, внутри которого отрывалась хозяйка торжества, выделывая такие замысловатые «па», та-кие умопомрачительные пируэты, что даже дух захватывало...
А потом. Ближе к ночи, когда гости уже изрядно "подзакосели" и основательно расслабились, начались песни. И общие, застольные, всем хорошо известные, хоровые, что поются в основном для себя, без музыки и без оглядки на соседей; и сольные, под фортетепьяно, под джазовый оркестр, под гитару. И здесь Юлия опять отличилась, опять удивила и поразила всех. Она неожиданно встала и попросила тишины. Затем взяла в руки гитару и приятным мелодичным голосом, тихо, проникновенно и трогательно запела ста-рую студенческую песню, когда-то очень популярную среди молодежи, незабвенного "Желто-того цыпленка":
Когда зимний вечер уснет тихим сном,
Сосульками ветер гремит за окном.
Луна потихоньку из снега встает
И желтым цыпленком по небу плывет
Из окон струится сиреневый свет,
На хвою ложится серебряный снег.
И словно снежинки в ночной тишине
Волшебные сны прилетают ко мне.
А что вы хотите, волшебные сны?
Вы мне расскажите о тропах лесных
Там все, словно в сказке, и сказка сама,
Красавица русская бродит зима
Но - что это? Холод на землю упал.
И небо погасло ,как синий кристалл:
То желтый цыпленок, что в небе гулял,
Все белые звезды, как зерна склевал...
Песня закончилась громом аплодисментов и шумными криками:
-- Ура Юлии!!! Браво!!! Бис!!! Еще!!! Еще!!!
И Юлия спела для гостей еще пару песен из того же студенческого репертуара и один старинный цыганский романс. И совсем очаровала своих гостей. Банкет закончился здравицей в честь Юлии. Было торжественно и празднично. Даже не хотелось расставать-ся. Но всему в нашей жизни приходит конец. Даже самому хорошему. Так и здесь. Гости начали потихонечку расходиться. Кто по английски – не прощаясь; а кто и по русски - с бесконечными обниманиями, целованиями, с последними стопками на посошок и долгими похлопываниями друг друга по плечам уже в дверях или на ступеньках выхода из здания.
Юлия попрощалась с наиболее близкими для нее и села в свою машину. Она отпустила шофера перед началом банкета, чтобы он не тратил время на пустое и томительное ожи-дание, и потом уже, ближе к концу, вызвала его по телефону. Она села в машину, захлоп-нула за собой дверь и коротко бросила шоферу:
-- Давай, Витя, домой. Устала я что-то...
Юлия вздохнула с каким-то для себя облегчением ( наконец-то все кончилось! ), поудобнее устроилась на сидении машины, запахнула шубу и как будто переключилась на совершенно другую жизненную программу. С лица исчезла веселость, глаза потухли и она сразу же превратилась в совершенно другую женщину - пожилую, смертельно уставшую, измотанную годами и неласковой судьбой женскую особь, очень мало похожей на пред-ставительницу прекрасного пола.
Было уже поздно. Глубока ночь, по существу. Улицы Москвы пустынны. Машин мало. И доехали они сравнительно быстро. Около подъезда Юлиного дома машина оста-новилась. Юлия распрощалась со своим шофером, отрыла дверь и шагнула на асфальт.. Она не любила сидеть и ждать, пока ее шофер не оббежит машину и не откроит ей дверь. Было в этом что-то барское и унизительное не столько для шофера, сколько для нее са-мой. Лакейства, будь оно мужское или женское, она не переносила, оно претило ей и вы-зывало чувство жуткого, собственного дискомфорта. Поэтому она, как и большинство ее сверстниц, бывших совковых женщин, все в жизни пыталась делать сама, невзирая ни на свой статус, ни на свою должность.
Юлия поднялась по ступенькам на крыльцо, открыла дверь и вошла в вестибюль. Дежурный охранник, молодой парень в темном костюме и белой рубашке с галстуком, - обязательной униформе охранников в их доме, - сидевший у входа за высокой стойкой и читавший глянцевый журнал, поднялся и поздоровался с Юлией:
-- Здравствуйте, Юлия Семеновна!
Лицо парня было знакомо Юлии. Охранники здесь менялись редко. И большинст-во из них Юлия знала в лицо. Она кивнула ему головой:
-- Здравствуйте, Володя. Как «дежурится»?
-- Спасибо. Все хорошо.
Юлия прошла в глубь вестибюля и вышла к лифтовой площадке. Оба лифта были свободны. Да и кому в этом доме было ездить так поздно? Юлия зашла в лифт, нажала на кнопку своего этажа. Двери захлопнулись, и лифт мягко пошел вверх. На пятом этаже он остановился. Двери клацнули и тихо открылись. Юлия вышла из лифта, повернула напра-во, сделала несколько шагов и очутилась перед дверью своей квартиры. Она раскрыла су-мочку, достала ключ, открыла дверь и вошла в прихожую.
* * *
В прихожей горел мягкий дежурный свет, создавая уютный, домашний полумрак. Было очень и очень тихо. Ни звука, ни шороха. Юлия положила сумочку на туалетный столик, разделась, повесила шубу на вешалку в шкаф, сняла шарф и шапку. Шапку поло-жила в специальную подставку на верхней полке шкафа, шарф повесила на поперечную перекладину и закрыла дверцы шкафа. Подошла к большому настенному зеркалу в прихо-жей, внимательно осмотрела свое лицо, поправила прическу и прошла в гостиную. Вклю-чила свет, подошла к большому овальному столу, стоявшему посередине комнаты и оста-новилась в нерешительности, не зная, что дальше предпринять. Затем села на стул, пос-тавила локти обеих рук на столешницу, бездумным взглядом окинула комнату с эсклю-зивно сделанной на заказ мебелью под старинный ампир, бронзовой, тоже под старину, массивной хрустальной люстрой, нескольким картинам на стенах в золоченых рамах, вы-полненных в классическом стиле, уронила в бессилии голову на сжатые ладони и тихо-тихо заплакала:
-- Одна....Совершенно одна... В самый торжественный момент своей жизни - и одна... Никого вокруг...Никого рядом... Точнее, вокруг - много; рядом вот... никого... Кош-ш-мар-р-р..! Для чего, спрашивается - жила?! Для - кого?! Кому все это нужно - вокруг?! Квартира эта, машины, мебель, деньги, которые не на кого тратить ?! Зачем ты жила, Юленька?! Скажи?! Скажи?!
Ей было горько и обидно за себя. Не глупая, вроде, баба. Даже - красивая. А жизнь - не получилась. Не было в этой ее жизни именно того составляющего элемента, который является самым важным для всякой нормальной женщины и который делает ее жизнь на-сыщенной и радостной, а не бесцельной и пустой. Не было у нее - элементарнейшего "ба-бьего" счастья, которое создают женщине любящий ее муж и любящие ее дети. И без ко-торых самый прекрасный дом вдруг становиться чужим и холодным, и абсолютно никому не нужным. Даже самой хозяйке...
Было когда-то все это и у нее. Давным, правда, давно. Так давно, что и самой те-перь не верится. Но вед ь действительно - было! Было и у нее что-то похожее на счастье. Когда-то. И любящий муж. И любящая дочь. И атмосфера в доме - теплая-претеплая. Та-кая, что домой хотелось идти, бежать даже И улыбаться хотелось каждому встречному. И подруги даже завидовали. А потом все разом, в одночасье рухнуло, исчезло, испарилось, испоганилось... Из-за нее. Только из-за нее..
