"УРОВЕНЬ ВТОРОГО ПЛАНА".(Мистический хоррор)

потустороннего  мира  все  пожирающий  хаос. Этот  мир  был  внутри  этого  хаоса. Этот  черный  кошмарный  лес, из  которого  Гавриков, или  точнее  его  душа  выскочил  и  эта  железнодорожная  насыпь  и  стоящий  на  отдалении  странный  мертвый  какой-то  с  трубами  завод  и  даже  те  у  озера, шевелящиеся  высокие  камыши. И  возле них  детская, крутящаяся  в  вечном  кружении  карусель, словно  на  ней  все  время  кто-то  кружился.
  Сначала  Гариков  полетел  по  какому-то  светящемуся  туннелю  и  оказался  на  каком-то  поезде, поезде  мертвецов. Он  сразу  туда  попал, когда  умер  от  удушья  в  петле. Но  не  доехал  до  места  назначения, куда  уезжают  многие  умершие  как  висельник. Как  самоубийца.
  Его  просто  выкинули  из  этого  поезда  и  прямо  на  ходу.
  Это  сделали  они. Черные  с  черными  глазами  в  черной  одежде. Они  гнались  по  поезду  за  ним, распихивая  всех  умерших. И  он, просто  выпрыгнул  из  того  поезда  на  ходу  и  сначала  попал  в  какую-то  полуразрушенную  деревню. Упал  на  какие-то  гнилые  истлевшие  доски, под  собой  и  чуть  было  не провалился  в заполненную  под  ними  грязной  черной  водой  яму.
  Это  было, как  он  понял  могила  и  эта  деревня  это  кладбище. Больничное  кладбище, куда  увозили  умерших  никому  не  нужных  безродных  больных  и  увезли  мертвого  висельника  Гаврикова. И  тут  среди  блуждающих  душ  мертвецов, они  настигли  снова  его  душу. Они  почти  прошли  мимо  него, но  увидели  его, и  трое  из  них  напали  на  него, и  он  еле  отбившись, бросился  снова  бежать.
  Он  бросился  бежать  и  здесь  же  недалеко  забежал  в  какое-то  подземное  помещение, похожее  на  какой-то  бар. Бар  мертвецов  и  тех  жутких  поедающих  на  его  глазах  души  умерших, разрывая  их  по  частям  или  высасывая  как  трупные  черви  или  пиявки  сущностей  с  черными  глазами  и  острыми  как  иглы  зубами.
  Гавриков  понял, что  конец  его  уже  близок  и  бросился  снова  бежать, выскочив  и  снова  сумев  уже  здесь  вырваться  из  когтистых  лап  этих  человекоподобных  чудовищ.
  И  вот  они  его  преследовали  по  тому  уже  жуткому  лесу, и  к  погоне  подключился  еще  и  зверь  похожий  на  большого  хищного  тираннозавра, который  сам, пожирая  все  и  всех  рядом  с  собой, несся  теперь  за  Гавриковым, как  за  основной  своей  целью  и  жертвой, и  казалось  картинка, сменяет  картинку. И  везде  ему  не  давали  покоя. Ни  этот  чудовищный  кошмарный  призрачный  монстр  и  те, кто  прыгал  вокруг  него  с  зубастыми  пастями  и  перепончатыми  крыльями  на  длинных  с  острыми  длинными  когтями  лапах. И  он  прятался  и  бежал  к  этому  черному  у  железнодорожной  разрушенной  насыпи  озеру. Это  единственное  место, где  можно  было  теперь  спрятаться  и укрыться  от  преследователей  и  камыши. Там  вода  и  там  он  рассчитывал  нырнуть  в  воду  и  поплыть  подальше  от  берега, где  вероятно  его  не  достанут  эти  твари  инфернального  мира.
  Но, только  добежав  до  берега, он  Гавриков, увяз  в  береговом  иле. Увяз  как  в болоте  и  его  ноги  провалились  в  сам  берег  озера, в  топкую  жидкую  глину, и  он  стал  тонуть. Тонуть  у самых  камышей  и  той  крутящейся  со  скрипом  карусели. Он  просто  проваливался  в  этот  топкий  ил, стремительно  и  ничего  не  мог  сделать, как только  закричать. И  он  просто  исчез. Его  не  стало. Лишь  эхом  разлетелся  его  крик  по  округе  и  вдоль  берега  призрачного  черного  поедающего  все, что  еще  живое  озера. Озера, где  мелькали  и  сверкали серебром  маленькие  снующие  рыбки. И  лишь  вращалась  карусель, и  разносился  теперь  детский  смех  среди  свисающих  и  наклонившихся  над  тем  местом, где  был  съеден  Гавриков  своими  макушками  озерных  камышей.

 
                                                                                        ***
- Не  понимаю, Вероника  Георгиевна - произнесла  Гальперина  Регина  Олеговна - Этот  Гавриков, сам  был  не  лучше  Сурганова  и  тоже  кричал  все  время  о  каком-то  нависшем  над  их  больницей  кошмаре. И  зациклен  был  на  всем  потустороннем. И  он  жутко  не  любил  Сурганова. До  сих  пор  не  пойму, за  что? Они  даже  не  разговаривали, вместе  не  общались. Но  при  встречах  на  прогулках  этот  Гавриков  все  время  лез  в  драку  на  Андрея  Сурганова. Клялся  его  убить. И  вот  повесился.
  Но  Вероника  Климова  ее, совершенно  сейчас, не  слушала. Она  думала  только  о  нем. О  том  мальчике  лет  двадцати  со  львом  в  ее  спальне, мальчике, так похожем  на  ее  Сурганова  Андрея.
- «Мой  искуситель» - она  про  себя  думала, не  переставая  ни  на  минуту - «Я  хочу  тебя  мой  ангел  любимый».
  Она  сама  не  могла  сознавать, что  с  ней  происходит, стоило  ей  только  поддаться  этому. Она  Вероника  Климова  уже  и  не  слушала  толком  свою  коллегу  по  работе  Гальперину  Регину  Олеговну. Она  не  выходила  из  состояния  постоянной  сексуальной  эйфории. Все  кругом  было  в  розовых  тонах, и  Вероника  еще  хотела  того, что  пережила  прошлой  ночью.
  Любовная  страсть  все  сильнее  захватывала  ее, и  все  мысли  были  только  о  нем  о  Сурганове  Андрее.
  Вероника  сама  не  понимала, как  утром  добралась  до  своей  психбольницы. Она  вела  свою  машину  по  дорогам  Красноярска, среди  чудовищного  автомобильного  движения  и  не  попала  в  аварию. Она  действительно  плохо  и  полноценно  осознавала  все  вокруг  под  состоянием  пережитой  любовной  неудержимой  ночной  страсти  и  все-таки  как-то  доехала  до  работы  и  как-то  дошла  до  кабинета  на  втором  этаже  больницы.
- Здесь  есть  связь - Вероника  произнесла  совершенно, машинально, глядя  куда-то  в  сторону  в  окно  длинного  коридора  со  второго  этажа  больницы.
- Вы  думаете? - задала  вопрос  удивленная  Гальпернина  Регина  Олеговна.
- А, что  это  еще  может  быть - ответила  ей  Вероника  Климова - Так  же  как  те  две  женщины  самоубийцы.
- Кто-то  стоит  за  всем  этим? - спросила  врач  психотерапевт  Регина  Гальперина. 
- Не  знаю, Регина - ответила  ей, вся  светясь  от  счастья  и  радости, главный  врач  клиники  Климова  Вероника  Георгиевна - Не  знаю - повторила  она - Но  хотела  бы  узнать. Может, это  сделал  его  Сурганова  друг  или, как  он  говорит  отец  ангел  смерти  Азраил. Сурганов  говорил  о  нем  много. Он  говорил, что  помнил, как  появился  на  свет  как  некий  ангел  Вуаленфур, и  как  Азраил  его  носил  на  руках  по  всему  свету  и  часто  по  местам  погребений  и  местам  вместилища  самой  смерти. Даже  родная  земная  и  покойная  его  мать  не  знала, где  душа  Сурганова  первенца  ее  малыша  витает.
- Простите  меня, Вероника  Георгиевна - вдруг  произнесла  Регина  Олеговна  Гальперина - Но, что  с  вами  сейчас  происходит?
- Что  происходит? - посмотрела, словно  пьяными  и  удивленными  карими  глазами  Климова  на  свою  коллегу  по  работе - Что-то  не  так  Регина  Олеговна?
- Нет, но  вы  сегодня  какая-то  странная  Вероника  Георгиевна - произнесла  врач  психотерапевт  Гальперина. Вы  болеете?
- Да, есть  немного - произнесла, быстро  посмотрев, на  коллегу  по  работе  Вероника  Климова, и  отвернула  свой  опьяненный  воспоминаниями  любовных  прошлой  ночью  утех  взор  снова  в  уличное  окно  коридора - У  меня  поднялось  сильно  давление.
- И  вы  приехали  на  работу - произнесла  Гальперина - Могли  взять  отгул  на сегодня, я  бы  вас  подменила, Вероника  Георгиевна.
- Нет  ничего, Регина  Олеговна - произнесла  Вероника  Климова, пытаясь  взять себя  в  руки  и  глядя  на  Гальперину  Регину  Олеговну - Что  там  дальше?
- Дальше  то, Вероника  Георгиевна, что  наш  Сурганов  Андрей  Александрович - она, продолжила  разговор - И  в  самом  деле  с  кем-то  там  контачит. И  все  это  реально  воздействует  на  всех  в  нашей  больнице. И  эта  смерть  Гаврикова. Не  простой  видимо  случай. Гавриков  проклинал  все  время  Сурганова, и  кидался  в  драку  на  него. Нелепая  смерть  и  завязанная  каким-то  образом  именно  на  него. Еще  в  больнице  есть  присутствие  чего-то, что  будоражит  всех  и  говорят  ночами  бродят  какие-то  черные  тени. Так  говорят  наши  пациенты, и  даже  охрана  больницы. Вроде  того, что  тени  издают  какие-то  даже  странные  громкие  глухие  звуки  и  слышен, будто  шепот  всюду  по  больничным  коридорам  и  наши  больные  все  в  панике  и  им  приходится  делать  постоянно  уколы  и  давать  успокоительное. Я  обеспокоена  этим  Вероника  Георгиевна - произнесла  Гальперина - Все  это  началось  с  появлением  нашего  Сурганова  здесь  у  нас - она  помолчала  секунду, потом  продолжила - Все  это  вот  явно  не  совсем  чисто. И  можете  смеяться  Вероника  Георгиевна, но  мне  самой  не  по  себе  сейчас  в  этой  нашей  больнице. Вполне  возможно  Сурганов  и  впрямь  с  кем-то  контачит, как  сам  говорит, и  я  думаю, стоит  ему  в  этом  все  же  верить.
- Вы  думаете, Регина  Олеговна? - смотря  странно, и  загадочно  улыбаясь  на  Гальперину, произнесла  Климова - Раньше  вы  сами  утверждали, что  это  все  выдумки  сумасшедшего.   
- Может, оно  и  так, Вероника  Георгиевна - произнесла  Регина  Гальперина - Но  доля  истины, там  все  же  есть.
- Я  думаю, вся  тайна  кроется  в  самом  Сурганове  Андрее - произнесла  Гальпериной  Климова - И, возможно  в  его  даже  родственниках. Например, в  умершей  его  матери. Или  брате, или  сестре. Может  даже  в  отце.
  Она  вдруг  почувствовала  себя, словно  его  матерью  на  мгновение  и  почувствовала, как  в  ее  наполненной  любовным  жаром  груди  застучало  дико  тридцатилетней  одинокой  женщины  сердце. Она  прекрасно  понимала, что  это  все, последствия  прошлой  ее  безудержной  любовной  ночи.
- И, вообще, Регина  Олеговна, займитесь  другой  работой  и  не  лезьте  к  Сурганову  с  вопросами - Вероника  вдруг, поменявшись  в  своем 
настроении,  набросилась  нервно  на  коллегу  по  работе. Она  стала  заступаться  за  Сурганова.
- Я  и  не  лезу, Вероника  Георгиевна - произнесла, ошарашенная  таким  внезапным  нападком  старшего  врача  клиники  на  нее  Регина  Олеговна  Гальперина - Я  к  нему  еще  ни  разу  даже  не  подходила - она  поспешила  ответить, смотря  своими  удивленными  и  растерянными  синими  глазами  в  широко  открытые  карие  недовольные  и  сердитые  глаза  Вероники  Климовой.
- Вот  и  не  подходите, пожалуйста - ответила  ей  Климова - Займитесь  лучше пациентами  Матюшенко  и  Савиной. Они  стали  какие-то  отстраненные  и  ушли  в  себя. Вот  и  поработайте  над  этим.
  И  лицо  Вероники  стало  снова  счастливым  и  радостным, и  она  еще  добавила - Да  и  пораспрашивайте  по  подробнее, о  тех  странных  звуках  и  черных  блуждающих  тенях, особенно  охранников  в  нашей  больнице.
- Хорошо, Вероника  Георгиевна. Займусь, завтра  же  ими - произнесла, не  понимая, что