Капля крови на банкноте 18+

невостребованность спиртом.
В морг, где был его кабинет — его палкой невозможно было загнать, чем годки и пользовались, приспособив его себе под шхеру, а чтобы он не путался под ногами, ему откомандировали Инку с литровой колбой спирта — второму он был рад гораздо больше, чем шмаре.
— Зря мы этому шлангу спирт отдали, только добро перевели — пробурчал Яша Слизкой и добавил — хватило бы этому эскулапу и Инки.
— Да ладно тебе бурчать, лучше подумайте куда бочки со спиртом будем девать — озадачил всех Лёва Давыдов.
— Да отдавать назад жалко, а самим нам не осилить.
— Придётся наверное майнать за борт.
— Не братва, — вмешался в дискуссию опять Лёва, — есть идея получше.
— Какая?
— Ну, говори не тяни кота за яйца. Выкладывай.
— Предлагаю смайнать за борт не спирт, — он на мгновение замолчал, обвёл всех хитрым взглядом, и потом добавил, — а якорь.
— Не хера себе пельмень, сам придумал или кто надоумил? Нас же после этого на ноль помножат! — возмущенно зароптали годки.
— Помножат, — не стал успокаивать их Давыдов, — но ещё быстрее помножат если пришьют нам саботаж на боевой и хищение социмущества, в особо крупных размерах. Надеюсь никто не забыл списанного в дисбат за украденный ящик вина Тусина?
На шкафуте воцарилась молчание. Уж больно хорошо был всем известен этот случай. Офицеры ПээМки жестоко отомстили своему вестовому, позарившемуся на их собственность. Приказ был доведен до сведения всему личному составу бригады УВФ.
Матрос — получающий в месяц 3 рубля 62 копейки должен пить только одеколон и курить махорку — это уже политруки от себя доходчиво объяснили.
На чужой каравай рот, не разевай. А тут шесть бочек спирта и ещё немало чего могло всплыть, да и не чистый на руку лейтенант-снабженец Воров мог своё приписать. Было от чего призадуматься.
— А знаете не смотря на весь авантюризм. — этот план, таки может сработать, — и почухав лысину Лось добавил, — а если ещё и небольшой пожарчик в машине организовать, вообще на пять балов потянет.
— Да вы пацаны вообще охеренели вашу мать, вы ещё предложите кингстоны открыть и притопить наш лайнер! -возмущению осмотрительного Юры Дяченко не было предела.
— А ведь мысль подал неплохую, но пока рано. — успокоил его Лёва Давыдов. — Майнаем этой ночью за борт якорь с цепью, устраиваем небольшой пожар в машине и пока сыр-бор, перекидываем четыре бочки со спиртом Сухому на пароход..
— А ему за что такой подарок? Харя у него не треснет?
— Не успеет, пока ночью господа-товарищи офицеры будут праздновать встречу, к утру спирт рассосётся по эскадре.
— А получится? — осторожный Дяченко, всё никак не мог успокоиться.
— Должно получится. Пока будут разбираться кто прав, а кто ещё правее, пока будут искать стрелочника, в этом бардаке всё и рассосётся — спишут на пожар. Им не впервой.

7

Уставшая, измочаленная зимними штормами и бестолковым командиром старая ПМ-4 наконец-то, поздним вечером, после бесчисленных попыток пришвартоваться к «Дрезино», подвалила к правому борту этой громадины, достигавшей в длину триста метров. На ходовом мостике, который был ниже на пару метров от шкафута «Дрезино», продолжая командовать швартовкой рулил кап. 3 Сухой, а рядом бестолково суетясь тёрся его мыршавый кап. лей замполит.
— О и эта гнида здесь, — обрадованно закричал Яшка Слизкой, увидев на мостике этого сморчка.
Сморчок замполит услышав Яшкин голос поднял голову и остолбенел.
— Что гнида, не ожидал меня здесь встретить, а помнишь, что я тебе обещал в последнюю нашу встречу!? — продолжал всё больше разъяряясь орать Яшка со шкафута громадины «Дрезино», остолбеневшему заморышу замполиту.
— Ну, а пока на тебе — это аванс, — и достав свой член из штанов, он стал мочиться на голову замполиту.
Обоссоного замполита, как ветром сдуло с ходового мостика. А на шкафуте продолжавшего бесноваться Яшку, пришлось связать и отнести в кубрик.

Появление разжалованного бывшего главного корабельного старшины Якова Слизкова на «Дрезино», была полна личного горя и драматизма. Получив из дому телеграмму, что его мать в тяжёлом состоянии лежит в больнице, он как дисциплинированный матрос обратился с рапортом к командиру корабля, о предоставлении ему краткосрочного отпуска по семейным обстоятельствам. Как по закону подлости капитан не успел подписать рапорт, попал в госпиталь с перитонитом, а так как старший помощник был в отпуске, временно на командовании остался его заместитель по политчасти. Ну а этот держиморда и воспитатель личного состава, видевший во всём подвох, стал тянуть резину, ссылаясь на то, что телеграмма не заверена главврачом и военным комиссаром. Послали запрос. Через два дня пришла вторая телеграмма, но уже извещавшая о похоронах. И опять замполит в чём-то усомнился.
А зря. У главстаршины Слизкова уже снесло крышу. После серьёзного мужского разговора, замполит попал в госпиталь, а Яшку отвёз на на губу вызванный наряд милиции. Никто из моряков не согласился его конвоировать.
Дело в бригаде замяли, уж очень оно не вписывалось в декларируемый повсеместно советский гуманизм. Отсидев на губе положенный срок, разжалованный главный старшина и попал на этот плавучий дисбат, с громким названием «Дрезино». А повреждённый замполит временно исчез. Думали что его комиссовали, а оказалось, что эта гнида в Болгарии на ремонте ПМ-4 отсиживалась.
Годки с ПМ-4 которым ночью перегрузили спирт, потом рассказывали, что их замполит заперся у себя в каюте и не высовывал нос, пока их каломбина не отвалила от «Дрезино».
Ну, а то, что он после этого случая стал посмешищем не только на корабле, но и в дивизионе — удивляться не приходиться (на флоте замполитов не особо уважали) — никто из офицеров не хотел есть с ним за одним баком. В расстроенных чувствах он подал рапорт об отставке, сжёг свой парт. билет и эмигрировал в Израиль.\

8

По случаю встречи и благополучной швартовки в офицерской кают-компании был накрыт праздничный ужин. По сравнению с матросским ужином, состоявшего из флотского борща на кислой капусте, дохлых синих уток и вонючего пюре из сухой картошки — он был не плох. Не так конечно, как в лучших ресторанах, но тем не менее. Кладовщик Таку, постарался на совесть. В меню праздничного ужина входили; каспийская селёдочка, свежевыпеченный хлебушек, жаренный картофель, мясо по аджарски, приготовленное по особому рецепту личным офицерским коком Дувадзэ в отдельном офицерском камбузе. Так же красная и чёрная икорка, копченные колбасы и окорока, салаты из свежих овощей, фрукты и шоколад. Из спиртного слуги-гарсунщики, подали болгарское вино, коньяк Плиску, вино Рислинг, ну и конечно же спирт, ласково именуемый моряками шилом. В общем, в принципе всё было как всегда; по скромному, почти по семейному.
— Кто на что учился — ответил замполит Бухалин, когда его матросы спросили: «Почему офицеры питаются, как гурманы, а рядовой состав жрёт сухари с тараканами?» А стоящий рядом сопливый лейтенант-снабженец Воров добавил:
— Жрите они полезные.

А ведь бог шельму метит — чуть позже, во время учебных стрельб с РБУшек, этого гурмана снабженца-диетолога, размазало сорванными, взрывной волной, дверями по переборке. Корабельный медик, в руки которого попал контуженный и оглохший лейтенант, не стал долго думать; взял да и закатал его с головы до ног в гипс и при первой возможности сплавил на плавучий госпиталь «Кубань».
Моряки народ хоть и хамский, но завзятый, что в бою, что в еде и офицеры здесь не исключение из правил — воевать так воевать, гулять, так гулять, а тем более такой повод — встреча на боевой службе, в дальнем походе однокашников и земляков, да и Новый год всё же.
Так, что война-войной, а обед по расписанию.
Поздний ужин, на котором было сказано так много тёплых слов в адрес хозяев «Дрезино», уже стал плавно перетекать в ранний завтрак, когда неожиданно он был прерван сигналом аварийной тревоги.
— Аварийная тревога, аварийная тревога!!!Пожар в машинном отделении!!!Кормовой аварийной партии построится на юте!!!Форма одежды рабочая!!!Это не учение, в вашу мать! — перекрывая рёв сирены, заорал гавкунчик, голосом дежурного по кораблю мичмана Шевеля, и замолчал.
— Твою Нептуна грёба оба нашу, вашу мать. — выматерился командир кормовой аварийной партии каплей Мордасов и добавил. — Вот и погуляли,
— Чего сидишь каплей? — заорал на него старпом. — Ноги в руки и вперёд на боевой пост. Через пять минут доложишь обстановку, иначе командир нам с тобой матку наизнанку вывернет. Давай Паша, давай шевелись. Всё в твоих руках.
— Есть, ноги в руки. — буркнул Мордасов поднимаясь из-за заваленного деликатесами бака и добавил обращаясь к Сухом. — Ну и не везучий ты Макс, притащил на своём хвосте нам проблему.
— Да что Макс, сразу Макс... Привыкли с училища, чуть что так сразу Макс — стал было возмущаться командир ПМ-4, но увидев, что он остался в гордом одиночестве, махнул рукой и взяв с бака почти полную бутылку Плиски и тяжело вздохнув — вкатил её всю в себя с горла, без остатка.
— Задолбали.

9

Погода в Средиземке снова испортилась. Ветер было успокоившийся к вечеру, под утро разгулялся с новой силой, гоняя бестолково волны. Над Кипром повисли свинцовые тучи. Заходил шторм.
На юте цокая зубами от пронизывающего до костей зимнего ветра, выстроилась одетая в белую парусиновую робу, кормовая аварийная партия.
На ют с коридора колобком выкатился одетый в штормовку каплей Мордасов.
— Что прикажете делать товарищ капитан-лейтенант? -официально обратился к нему, его заместитель лейтенант Упашкин.
— Доложите обстановку. — приказал Морденко.
— А, что докладывать Паша, жопа нам — аварийная система пожаротушения с пожаром не справилась, огонь так нагрел переборку, что ещё немного и вспыхнет хранилище со спиртом. — переходя на не официальный тон доложил Упашкин, — Что находится за ним, не мне тебе рассказывать. Рванёт так, что от нас и Кипра останется только пар.
И как бы в подтверждение его слов, корабли шестого американского флота и пятой Средиземноморской эскадры, стоящие в этой точке, стали выбирать якоря, разводить пары и уходить подальше от горящей «Дрезино».
— Сваливают гниды, — затягиваясь самокруткой зло пробурчал Лёва Давыдов, которого сигнал аварийной тревоги согнал с мягкого тела безотказной Инки.
— Да похоже приплыли, -поддержал его Яшка Слизкой.
— Интересно и чья это таки работа-поинтересовался Лось, посмотрев хмуро на Матенкова- и я извиняюсь почему это такой гармыдер надо было делать с такой помпой?
— Да вы чё братва думаете это я? -возмутился моторист Митя Матенков, — Карась, сука, салабон, так поднял обороты дизель-генератора, что он взбесившись пошёл в разнос, ну а там и рвануло.
— Салабон живой?
— Да вон он гнида трясётся от страха, думает, что я его сдам.
— С этим успеется, — вмешался Яшка Слизкой, -а пока тащи-ка сюда этого красавца.
Трясущегося от страха салабона, прослужившего всего полгода и умудрившегося гробануть дизель-генератор у такого лайнера, как «Дрезино», пинками подогнали к годку.
— Жить хочешь? — в лоб задал ему вопрос Слизкой, — По глазам вижу, что хочешь гнида, а раз так — берешь с собой десять человек своих карасей, противогазы на рожи, вэпээсы в руки. Ты