мне, падлы, я здесь.
Уже теряя сознание, я вытащил из нагрудной кобуры пистолет. Усилием воли вернулся. Пригодился ведь ТТ. Выстрел, еще, еще... А ведь что-то подобное уже было, припоминаю. Правда очень далеко отсюда. И чем все кончилось? Сюда попал. А здесь тебе еще рано. Держись, блядь, не вздумай умереть раньше времени. Неожиданно рядом раздался знакомый женский голос.
– Лиска, автомат!
Виола что ли? Да какого хера, она же на острове должна быть. Медицинская сумка, на груди что-то тускло блеснуло.
– Прикрываю!
Одиночными бьет. Неожиданно автомат смолк.
– Перезарядка. Уля, магазин, быстрее!
Я почувствовал как детские пальцы шарят по разгрузке.
– Тетя Виола, вот это?
– Да, спасибо. Куда отходим?
– В Святилище.
– КУДА? Да похуй, Уля, рану ему беретом зажми и ножками работай.
... Мы буквально ввалились на Поляну. На той стороне осталась Тьма. Меня подтащили к Алтарю, посадили. Виола огляделась вокруг, пожала плечами, сорвала сумку.
– Лиска, рубашку с него сними и штанину разрежь. Уля, бинт держи с ватой. Потом поплачешь.
Я почувствовал как она делает мне укол. Перевязывает. Наклоняется ко мне. Что-то шепчет.
– Боец, их пугать не хочу. Чтоб ты знал. У тебя ребра сломаны, большая кровопотеря и... нога. Плохо все. Но держись, сделаю, что могу.
Я кивнул. Ты лучше дело свое делай, а что жопа я сам знаю... После таких ранений не выживают. Как там...
«Черный ворон, черный ворон,
Что ты вьешься надо мной?
Ты добычи не дoждешься
Черный ворон, я не твой!
Что ты когти распускаешь
Над моею головой?
Иль добычу себе чаешь?
Черный ворон, я не твой!
Иль добычу себе чаешь?
Черный ворон, я не твой!...»
– Лиска, Пламя...
Она вздрогнула, помотала головой.
– Подожди, сейчас.
Подхватила с Алтаря немного Огня, присела, омыла мне лицо, раны...
– Тебе легче?
– Да... Уля подойди. Слушайте, что скажу. Вы сейчас уйдете и Дверь за собой запечатаете. Поняли?
– А ты? Мы вас заберем с собой.
– НЕТ. – и Виола тут еще... – Сами знаете почему. Все, валите, чтобы я вас здесь не видел. Лиска... Подожди. Скажи, ты бы пошла бы за меня?
Она выпрямилась.
– Пойду, любимый.
Что? Она провела рукой сквозь Пламя.
– Слушайте. Я, Ружа Двачевская, беру этого человека в мужья по любви. Бог видит я не лгу.
Сорвала с шеи цепочку с двумя кольцами. Одно одела себе на палец, другое мне.
» Вот смотри, на одном женское имя. Зара. А на другом мужское. Иван. Видишь? Когда придёт время это будут наши обручальные кольца. Не обсуждается, да?»
Взяв мою руку, положила ее себе на грудь, а потом, обняв, поцеловала в окровавленные губы.
– Миро камло...
Ульянка провела пальчиками по моему лицу.
– Папа, я тебя люблю.
– Я тебя тоже люблю, донечка. Обещаю, дела закончу и приду. Я ведь всегда приходил.
Она всхлипнула.
– Тогда мы тебя ждать будем.
– Поторопитесь, там Мику одна...
... Последний взмах руки. Дверь закрылась. Я попытался встать, Виола поддержала меня.
– Сиди, ты же...
Я оттолкнул ее, кое-как встал, оставляя кровавый след на Алтаре.
– Виола, ты здесь останься. Сама видишь...
Она лишь перезарядила автомат.
– Лучше скажи, что это за место?
– Святилище Бога.
Она ткнула пальцем в сторону лагеря.
– Кто там? С кем война?
– С Тьмой.
– Не поняла конечно, но неважно. Пока помолчи, силы береги.
– А ты...
Она хмыкнула.
– Тебе что официально представится? Ладно. Виолетта Ашотовна Саркисян. Военврач. Капитан медицинской службы погранвойск КГБ СССР. Службу проходила на таджико-афганской границе. Что еще?
На ее груди сверкнул орден. Она перехватила мой взгляд.
– С той стороны банда прорвалась... Два кишлака сожгли. Сам знаешь как оно это... Ты?
– Разведка, спецназ.
Я попытался отойти от Камня. Получилось ведь. Выдохнул... Ничего, силы еще есть.
– Как ты через Барьер с острова прошла? Ты кто?
– Не знаю. Считай, что Милосердие.
– С автоматом...
– А какое уж есть. Другого не будет. Скажи лучше, что делать будем, разведка?
– Хорошо. Проходим в лагерь к Мику, она еще жива. Там по обстановке.
– Принято. Я твой автомат возьму.
– Конечно. И лифчик не забудь, там еще осталось.
Виола подставила мне плечо. Мол обопрись пока.
– Ну что, капитан... Покажем этим сукам кто против них встал. Пусть боятся.
Пошли...
» Нас осталось мало, мы да наша боль.
Нас немного и врагов немного...»
... Девушка в черном взмахнула клинком и смахнула кровь с лица. Прислонилась к полусгоревшей березе, посмотрела в небо. Костя... Жди, я вернусь, обещаю. Попробовала пошевелить левой рукой, вроде работает.
– Лешачка, они ушли. Седой ранен. Что? Деревня? Совсем хуево? Поняла, сейчас буду.
Она сделала шаг вперед, переступив через разрубленное тело, и исчезла...
ДЕРЕВНЯ.
Над деревней плыл мерный колокольный звон. Началось. Со стороны лагеря надвигалась Тьма.
– Готовьтесь.
– Михалыч, два трактора есть. Подогнать да улицу ими перегородить. Пока разберутся...
– Давай. Пулеметчик, Васька! Вон там затаись.
– Понял, Савка, с лентой поможешь.
Тьма неукротимо приближалась. Уже стали заметны черные силуэты жутких тварей...
– Это еще что за хуйня?
– Спокойно. Пусть подтянутся. Не стрелять, пока.
Ждали... По крестьянски обстоятельно, без спешки. Как бывало всегда. Хоть тысячу лет назад, хоть... Пусть только ближе подойдут, а там уже посмотрим кто чего стоит. Первый раз что-ли...
Стало слышно довольное улюлюкание. Наверно черные еще успели удивиться когда вместо воплей ужаса и мольбы о пощаде их встретил залп освященной картечи. Добавил трофейный пулемет с ППШ да шмайсерами. Эхо войны... Тьма откатилась было назад, но словно повинуясь приказу, снова надвинулась. От огня, полетевшего с неба, вспыхнула одна изба, вторая... Деревня запылала. На горизонте в небо поднялось зарево от горящих хуторов. От твоего дома. А ты не оборачивайся, не смотри туда, да патроны лучше подавай...
Сука... Перезаряжать времени уже не было. Значит...
– Мужики! А ну навались дружно! Пошли...
Солнце бъёт мне в глаза. Где ты счастье моё?
Я очнулся в окопе, обнимая ружьё.
Снег горячий от крови под моею ногой.
Мой единственный Ангел, я буду с тобой!
Пламя новой войны разгорается там,
Где солдат Вавилона разрушает мой храм.
Сердце кровью умыто, сердце просится в бой.
Мой единственный Бог, будь навеки со мной
Крылья за спиной, мертвая петля неравный бой.
Пламя взрывов над моей землёй.
Чёрный ворон, улетай домой!
В ход пошло все, что было под руками. Топоры, вилы, ножи, косы... То уже не бой. По другому это называется...
– НИНКА! Патроны... – кричавший рухнул на землю с распоротой грудью, выронив двустволку.
Нинка, растрепанная молодуха застыла, зажав рот руками.
– ФЕДЬКА! ФЕДЕНЬКА, ТЫ ЧТО... АААААААА! – она с криком подхватила с земли вилы, всадила их в брюхо черного и, хекнув, как кидала сено на покосе перекинула того через себя. И отлетела в сторону от удара когтистой лапы. Ее обладатель успел еще довольно рыкнуть и тут ему в лоб ударил старый плотницкий топор.
– ПОЙМАЛ, БЛЯДИНА...
Двое черных, улюлюкая, сунулись было к догорающей избе и тут же завизжали. Какая то старуха окатила их святой водой из ведра. Умойтесь...
Откуда-то сбоку раздался медвежий рев. Кто там? Девчонка в белой рубахе до пят, венок.
– МИШКА... ООООУУУУААААУУУУУ!
– Никак Лешачка пришла. Эй там, медведь свой. Не заденьте.
Тьма подалась назад. Прямо из горелой земли полезли колючие травяные стебли, оплетая черных, валя их наземь, перехватывая глотки...
Отбились вроде. С плачем и матами, по щиколотку в своей крови и черной жиже. Да ненадолго ведь, опять лезут. Медом им здесь намазано что-ли... Появился пулеметчик, тащя на плечах окровавленного Савку. В руке дымящийся пулемет, на шее полупустая лента.
– Пиздец мужики... Снимайте его.
Передернул затвор, вставил ленту и как слепой пошел обратно навстречу Тьме, ощерясь в крике.
– ААААААААА!
Пронесся гул, церковь вздрогнула, но устояла.
– АЙ! – девчонка в испачканой белой рубахе сползла по бревенчатой стене.
Подбежавший к ней мужик, приподнял ее.
– Больно... – она схватилась за голову.
– Что с ней?
– Оглушило вроде, не поймешь. Тащи ее в церковь.
– Ее и в церковь, Лешачку?
– Хули застыл, тащи, я прикрою.
Батюшка у входа в храм перехватил девчонку на руки, мол сам. Внес в храм, положил под иконами. Та приподняла голову.
– Простите...
Медленно, огрызаясь, отступали к церкви. Больше уже некуда было.
– Все... Не сдержим ведь. Конец нам.
– Заткнись да воюй пока живой. Плакать потом будешь.
От поднявшейся пыли невозможно вздохнуть.
Захрипела навылет пробитая грудь.
Чьи-то души летят над горящей землёй.
Мой единственный Бог, будь навеки со мной
Крылья за спиной, небо родины над головой.
Чёрный ворон, я ещё не твой!
Улетай домой!
...Внезапно небо озарило что-то похожее на падающую звезду. Упав она обернулась... Девушкой в черном с окровавленным лицом. Левая рука перевязана оторванным рукавом, в правой огненный клинок. Встала, расправила крылья, оглянулась...
– Завалю, пидоров! Во Имя Господа!
Клинок описал полукруг, выпустив волну пламени, выжигающего Тьму. Второй, третий... Остановился. Девушка огляделась, выдохнула.
– Ну вот, нахуй, только начала...
Вокруг начали собираться уцелевшие.
– Это еще кто? Чего...
– Вроде же Мику. Не узнал что-ли?
– Да ну, бля...
– Я тебе говорю. Узкоглазая и матерится как сапожник, аж уши вянут. Точно она.
– Лешачка! Лена, ты где?
Лена, шатаясь, вышла из храма.
– Да здесь я. Черт... В голове... Прекратите в колокола звонить, не надо.
Она встряхнулась.
– Очухалась, вроде. Микуся, ты же ранена.
Та лишь отмахнулась.
– Потом. Ленка, ты как? Драться сможешь?
Лена пожала плечами, мол только покажи с кем.
– В лагерь вернуться надо. Там Седой с Виолой.
– Понятно. Значит пошли...
Участковый в перепачканной пылью и кровью форме тронул ее за рукав.
– Слышь, а здесь как?
– Я Мишку оставлю.
Из-за полусгоревшей избы вышел медведь.
– Мишка, останься, защити их. Только вот... Людей бы нам, хоть немного. Понимаю, что...
Все переглянулись. Участковый вздохнул, помолчал.
– А как тут, раз война... Ванька, ты где? Живой?
Кудлатый мужик, стягивающий с себя обгоревшие лохмотья, обернулся.
– А хули? Вот... Новая рубаха ведь была. Что надо?
– В лагере помочь. Слушай... Отбери мужиков сколько получится и туда с девчонками.
– Михалыч... Изба сгорела, мотоцикл наебнулся, рубахи и той нет. Что еще остается делать? Короче... Кто пойдет? Петька, Санька...
Санька, бородатый мужик звероватого вида, хмыкнул, засовывая охотничей нож за голенище сапога.
– А что... Я только разогрелся. Раз такая гулянка пошла...
Набралось человек пятнадцать.
– Патроны возьмите, нам ладно. Жалко пулемета нет.
Участковый протянул Ваньке ППШ.
– Держи, тут еще диск полный. – повернулся. – А как до лагеря-то? Далеко ведь. Пока дойдут...
– Это мы сейчас. – Мику с Леной одновременно нарисовали в воздухе круг. – Вот. Это... Типа дверь, да? Пройдем и сразу там окажемся. Не бойтесь...
Небольшой отряд шагнул в свет...
ОСТРОВ.
Ольга встала от костра, огляделась. Через Купол с берега, где был лагерь, глухим эхом донеслась автоматная очередь. Все, и дети, и взрослые собрались около костров. Инстинктивно наверно. Сидели молча. Даже
