промолчала, ничего не ответив, а лишь задумавшись, замерла в каком-то нерешительном ожидании, прислушиваясь к тишине.
Я вспомнил, что в фойе гостиницы, в сторонке у стены располагался банкомат и можно было попробовать там посмотреть имеющуюся на карте сумму. Сказано – сделано. Коридор, лифт, и уже первый этаж. Банковскую карту вставляю в банкомат, и тот, немного подумав, запрашивает ПИН-код. Введя цифры с бумажки, я запросил показать баланс. Автомат равнодушно вывел крупно на экран цифру баланса: «500000 руб.». Я несколько раз пересчитал количество нулей после цифры пять. Нулей было тоже пять, а это означало ни что иное, как пятьсот тысяч рублей. Я мысленно присвистнул и, завершив обслуживание, забрал карту. Теперь у меня в кармане было уже целых три пластиковых кусочка, каждый из которых позволял тратить, тратить и тратить. С этими мыслями я снова вернулся к себе в номер. Настроение выше высшего.
В номер снова постучали.
- Открыто.
Вошла девушка от двадцати до тридцати лет. На плече у нее висела сумка, больше напоминавшая спортивную, нежели женскую. Одета она была в светлый пуховик, джинсы, заправленные в высокие, почти до колен, сапоги на каблуках, а на голове надета спортивная шапка.
- Здравствуйте. Я театральный визажист-парикмахер Инна. Мне дано задание привести вас в соответствующую кондицию, чтобы можно было снимать кино. Стиль делового преуспевающего молодого бизнесмена. Правильно? Я ничего не путаю?
- Здравствуйте. Наверное, все правильно.
- Наверное или точно? – Прицепилась она к словам. – Вы ведь Владимир?
- Да.
- Тогда все верно: стиль преуспевающего молодого бизнесмена. Давайте-ка присядем перед зеркалом, и посмотрим, что можно из этого всего сделать.
С этими словами она взяла стул и поволокла его в спальню, а через нее в коридорчик, в котором стояло трюмо. Чуть слышный щелчок выключателя, и трюмо залилось круговой яркой подсветкой.
- Что надо, - оценила подсветку трюмо Инна. – Садитесь сюда. – Приказала она, и не оставалось ничего другого, кроме как безропотно подчиниться.
Инна, скорее следуя рефлексу практичности, нежели эстетике проведения работ, поставила прямо на пол и раскрыла свою безразмерную сумку. Оттуда она, первым делом, извлекла накидку, которой обмотала меня, словно римского патриция в терме, то есть в бане, простыней, вместе со стулом и ногами, вплоть до самой шеи. Затем на столике трюмо был раскручен матерчатый сверток, который на деле оказался мультитулом или специальным приспособлением, с многими кармашками в ряд, в которых были вставлены несколько ножниц, расчески, еще какие-то инструменты явно парикмахерской спецификации.
- Ну что ж, начнем. – Посмотрев на меня через отражение зеркала, произнесла Инна.
Волосы, конечно, у меня были уже немного запущены и излишне длинными, и я собирался в парикмахерскую, но никак не мог выбрать время. Но что можно было сделать с волосами особенного, так чтобы отличаться от других, в плане вкуса и стиля, я не знал, и очень сильно сомневался, что получится сделать со мной что-то такое, что хоть на малую толику бы отличалось от обыкновенной парикмахерской стрижки.
Инна щелкала и вжикала ножницами над моей головой и иногда загребая все уменьшающиеся остатки волос между двух пальцев, лишь на миг взглядывала на отражение в зеркале, проверяя, быть может, промежуточные результаты своего труда, и опять целиком углублялась своим вниманием и неукротимой энергией в искусство придания моей голове, видимого пока только ей, образа настоящего мачо, пытаясь, по всей видимости, вытащить на свет Божий, глубоко запрятанный внутренний мир, с претензией на индивидуальность. Лично я, кроме самого себя, ничего необычного и необычайного пока разглядеть не мог, как не старался. Но через какое-то время я уже стал угадывать действительно новые для себя нюансы, выстригаемой Инной композиции. И это, как мне показалось, вполне могло потянуть на шедевр. Инна сделала еще несколько движений расческой, и наклонив свое лицо прямо к моему, взглянула, как и Настя, при примерке костюма, в зеркало, в отражении которого смотрелись мы оба вместе. Лицо ее само расплылось в добродушной, довольной своей работой, улыбке.
- Ну вот, вроде, и все. – Философски заключила она. – Если прическа собьется, то вы рукой вот так проведите, и все снова встанет, как надо. – При этом Инна провела пальцами себя поперек лба, демонстрируя порядок и направление движений, имеющих силу восстановительной магии. - Какой-то специальной укладки не требуется. Волосы у вас хорошие. Можно спокойно мыться, носить головной убор. С прической ближайший месяц ничего не случится.
– Губы у вас хорошей тональности и подкраски не требуют, и так отлично лягут на видео. – Сделала она окончательное профессиональное заключение, и стала быстро собирать свои инструменты обратно, со знанием дела раскладывая каждую вещь на свое определенное отведенное именно для него место в мультитуле. Сходив в ванную комнату и принеся с собой небольшое белоснежное пушистое махровое полотенце, она сняла с меня осторожно накидку, и быстрыми, легкими прикосновениями полотенца, смела с головы и шеи возможные кусочки и обрезки волос.
- Лучше бы, конечно, прямо сейчас помыться и переодеться, чтобы волосы не кололись. – Доброжелательно поделилась Инна своим житейским опытом.
- Уборщица потом придет и уберет здесь. А я пошла. Всего вам доброго.
- До свидания, - проговорил я, еще сидя на стуле и изучая свой видоизмененный и обновленный образ. Инна действительно сделала невозможное, при помощи практически только расчески и ножниц, превратив мою голову в нечто картинное, художественно-фотогеничное.
- Это уже не мальчик из городских трущоб, - подумалось мне. - А что если попробовать соединить прическу с купленным набором одежды? Но сперва, пожалуй, требовалось действительно помыться.
Буквально через пятнадцать минут я вышел из душа. Тут как раз пригодился, как оказалось, весьма предусмотрительно взятый из дома, комплект чистого нижнего белья.
Постепенно я стал распаковывать упаковки, в которых ждали своего часа абсолютно новые предметы только что купленной одежды: брюки, рубашка, галстук. Кстати, галстук Настя не развязала, а лишь ослабила петлю, чтобы его можно было снять через голову, а затем снова надеть и просто потянуть за хвостик, и галстук опять затянулся в стильный классический узел.
Сначала я надел на себя все принесенное из магазина снаряжение, вплоть до пуховика и ботинок. Но, как показалось, это был хороший вид для выхода на улицу, но немного не соответствовал предполагаемому брифингу. И я стал постепенно снимать с себя одну вещь за другой, пытаясь определить, в который момент лучше остановиться, чтобы было и не броско, как обычно в рекламе, иначе можно переборщить с доверием зрителей, вызвав обратный эффект подозрительного предчувствия обмана; но и не слишком примитивно, что тоже могло поднять нежелательную волну отрицательных эмоций. Хотя, что я еще тогда понимал, зеленый и совсем еще не обстрелянный, в лабиринтах и закоулках рекламного шоу-бизнеса. Приходилось лишь полагаться на свою фантазийную интуицию и на веру в светлое будущее, что оно обязательно будет, и будет обязательно светлым.
Дойдя так до брюк с рубашкой и галстуком, я какое-то время остановился на этом образе, но потом ослабил и снял через голову галстук. Ладонью слева направо поправил волосы, расстегнул верхнюю пуговицу и подошел ближе к трюмо, стараясь не наступать на клочья стриженых волос.
- Да, всего скорее, такой стиль пока и оставим. – Мысленно сказал я себе, и отправился собирать остальные вещи в шкаф, благо в шкафах имелось приличное количество свободных вешалок, и полок, так что остальная, пока не потребовавшаяся одежда аккуратно разместилась на вешалках и отсеках в шкафу. К слову сказать, одна рубашка была уже надета на мне, а еще три, упакованные в фабричный целлофан, также оказались в шкафу.
Итак, стиль мы подобрали. И со спокойной душой я переоделся обратно в свою привычную одежду, чтобы случайно не запачкать сценический реквизит.
В дверь тихо постучали.
- Открыто.
В дверь проскользнула невысокая девушка, одетая только в кофту, джинсы и полусапожки на каблуках. Верхней зимней одежды на ней не было. За собой она быстро закрыла дверь и прислушалась к наружным звукам.
- Что-то случилось? – Поинтересовался я.
- Какой-то подозрительный мужик увязался: идет следом и идет. Я боюсь. Можно я немного здесь у вас постою? Мне показалось, у него с головой не все в порядке. – Скороговоркой проговорила она. Длинные реснички ее виновато моргнули. Ростом она была на полголовы ниже меня, волосы вились кудряшками, лицо богини.
- Да вы проходите сюда. – Бескорыстно предложил я. – Может администратору позвонить?
- Нет, нет, - встрепенулась она. – Я здесь на птичьих правах, на практике, меня могут просто выселить отсюда. Куда я тогда в Москве жить пойду? Лучше я здесь тихо-тихо постою. Я вам, честное слово, не помешаю.
- Да вы проходите, чего в дверях стоять. Можете посидеть, вот телевизор. – Постарался показаться я максимально гостеприимным.
- Да нет, что вы, я, наверное, вам помешала?
- Нет. Я ничем не занят. Сам, можно сказать, только что приехал. И тоже здесь на птичьих правах. Поэтому мы с вами, в какой-то степени товарищи по ущемленному положению. Проходите, пожалуйста.
Девушка нерешительно и осторожно сделала сначала один шаг, осматриваясь вокруг, затем еще шаг. Войдя в гостиную, тут же удивилась.
- А вы что здесь, кино снимаете?
- Скорее уж рекламный ролик, - нашелся я чего ответить, и сам же и покраснел от того, что соврал.
- Правда! А о чем будет ролик? – Оживилась девушка, похоже, сразу же забыв о погоне, от которой она только что уходила. Рассматривая внимательно осветители и видеокамеру. – Меня Анжела зовут, можно Лика.
- А я - Володя.
- Так о чем реклама? – Еще раз переспросила Анжела.
- Ну, пока трудно сказать, - честно озадачился я, соображая, какими словами лучше сформулировать стилистическое направление будущей видеосъемки.
- А вы девушек в съемки берете?
- Так, пока нет, но-о…, - опять провалился в задумчивость я. Ведь вполне могло так случиться, что и девушка окажется кстати.
- А вы кто, оператор? – Наступала Анжела.
- Да нет.
- Режиссер?
- Нет.
- Ведущий?
- Ну-у, наверное, это ближе…
- А вы один тут живете?
- Да, один.
- Здорово! – Воскликнула Анжела, - ведущий видеоролика, на птичьих правах, в номере за пятьсот баксов в сутки. Это уже вдвойне интересно!
Анжела прошла к креслу и плюхнулась в него, как в пуховое облако.
- А я будущий специалист по связям с общественностью, и одновременно тренер позитивного настроения. Сейчас в Москве на практике. Меня здесь родственница поселила к себе в служебную комнату, можно сказать нелегально, как шпиона. Здорово звучит: Анжела – шпион, или, здравствуйте, я шпион Анжела, очень приятно!
Я улыбнулся.
- А вам, правда, девушки не нужны?
- Можно конечно подумать. – Рассудил вслух я.
- Очень хорошо! Вы обязательно подумайте. Я могу рассказывать стихи, танцевать, и вообще, любая женщина в душе актриса. Хотите трагическую роль.
И тут она стала декламировать на память:
- Какой на нас несется ураган?
Ромео мой убит, Тибальдо умер!
Мой дорогой кузен и
С уважением, Пётр