они? Нет, они не боятся. Пока не боятся. Дай им бог… А мне вообще Анархия нравится». И уже засыпая, и думая про ребят прошептал вслух: «Господи, спаси и помилуй…» и уснул тоже.
Часть 19.
Светало. Тоже очень замечательное слово. Как бы – само собой. Действительно и «смеркалось» и «светало» - понятия от людей никак не зависящие. Чтобы ни творили гомосапиенсы, солнце все равно встанет, а потом зайдет за горизонт и даст энергию тепла и любви на целые сутки, день и ночь, на миллионы лет. А нам все мало. Мы давай ее выкапывать везде, куда руки дотянутся. Сначала дерево жгли, чтоб себя обогреть и мясо пожарить. Ну это еще куда не шло, дерево сухое для того и высохло, чтоб красиво сгореть. Огонь вообще вещь божья, гармоничная. Но люди решили – маловато будет. Нынешнего человека сотворила жадность, не труд. Расковыряли Земельку, добыли уголь. Земелька поморщилась, но далась. Меня сильно не убудет, а ему очень, видно, надо. Стерпела Земелька. А зря. Надо было завалить первого шахтера, чтоб другим неповадно было, и чтобы тысячи других не погибло. Не завалила, Земелька, стерпела. Она, Земелька, по своему думает, и времени у нее поболе, чтоб посмотреть, что на выходе произойдет. И пошло, поехало.
Добыли нефть, придумали порох. Все это приблизительно в одно время. Интересно, да? К чему бы это, нефть и порох в одно время? Да чтобы продавать и убивать. Торговля и убийство, суть события одного корня и масштаба. Чем шире торговля, тем злее войны. Одно к другому настолько привязано, что победить одно, оставив неизменным другое, невозможно. Торговали сначала по мелочи караванами и кораблями, и грабили соответственно бандиты и пираты. Количество купцов всегда равно количеству убийц. Когда начали торговать государства, то они же вполне эквивалентно и стали воевать. Мировая торговля закономерно превратилась в мировую войну. Сначала первую, потом вторую. А третья началась с обрушения зданий Всемирного Торгового Центра. Случайность? Да перестаньте задницей вилять. Случайностей вообще не бывает, тем более такого масштаба. И нет ни первой, ни второй, ни третьей, есть одна вечная, мировая. Когда больше, когда меньше, но это всегда одна и та же война.
А человек все ковырял, ковырял и доковырялся до атома, до самого ядра. И расщепил его на хрен, с шумом и грохотом на весь мир. Тут уж Земелька вздрогнула и поежилась. И вот что интересно – а кто именно расщепил ядро? Христиане библейские, англосаксы, реальный коллективный Запад. Вцепились в бедный атом, терзали его, терзали, расщепили и на японцев сбросили. Просто посмотреть, что из этого вышло. А заодно Русский Мир пугануть. Русский Мир не сильно испугался, а взял и спёр чертежи и тоже атом расщепил. А посмотреть сбросил не на людей живых, а в пустыню ледяную. А потом изобретение доработал и так бабахнул, что обосрался уже коллективный Запад. А потом запустил русского парня Гагарина в космос. Что интересно Юрий – это вообще-то Георгий. Если отбросить всю информационную шелуху и беспристрастно посмотреть, кто чем занимался в двадцатом веке то интересную картинку можно увидеть. Коллективный, как теперь называют, Запад развязал мировую войну, и кучу революций, результатом чего стали бесчисленные массовые убийства людей. Коллективный Русский Мир все это пережил и прекратил, при этом понеся самые большие потери. А что такое этот коллективный Русский Мир? Это, боже упаси, не нация. Обозначение Русского Мира произошло от общего языка. Я не стану сейчас перечислять все национальности нынешнего Русского Мира даже не оттого, что могу кого-то забыть и тем обидеть, а оттого, что перечисление может занять все оставшиеся страницы этой книги. Более того, многие нации входящие в состав Русского Мира даже не говорят по русски. Более того, многие нации входящие в состав этого Русского Мира, были и остаются официально противниками и врагами России, и самые близкие и очень далекие. Само понятие Русский Мир достаточно условно и не может уже быть определено ни языком, ни религией, ни территорией. Более того, один, отдельно взятый человек в разные периоды своей жизни может быть и врагом, и другом, и частью русского мира. Ни в кого не буду тыкать пальцем. Этот человек – я.
А кто такой этот Я, спросит мой редкий читатель. А я – это Федор, князь Щербацкий, Ник Симс-Шимановский, Алекс, Ом Чатурведи Утар-Прадеш, Чертушка, отец Владимир, опер Пчелкин, убитый медведь Гоша, матушка Мария, в чем-то Усама Бен Ладен, в чем-то мартышка Марта, и даже, каким-то образом, девушка из команды поддержки, чьи красные кружевные трусики покоятся сейчас в кармане генеральского кителя. А имя этого бесполого, многоголового чудища напечатано на обложке книги, и имя это также мало относится ко мне, как и все здесь написанное.
Часть 20.
Вернулись Ом с Федором и двумя девушками из группы поддержки местных футболистов. Как-то так оказалось, что девицы притерлись в компанию еще в ресторане и вот уже вторые сутки как стали своими. Одна была той самой, которую тискал за столом Федор и даже сделал предложение. Предложение выйти замуж Федор делал всегда, когда был пьян и девушка ему реально нравилась. И всегда это предложение выглядело так, что было понятно, что это шутка, но все-таки так, что черт его знает, как оно там сложится. Девушку звали Рита и жила она по канонам одноименного закона, сама этого не понимая. Она была стройной, даже худенькой, с острыми коленками, карими глазами и русыми волосами, короткой стрижкой. Она только недавно закончила школу и поступила на первый курс колледжа. Второй была ее подружка по имени Сэма, по крайней мере, под этим именем она в компании и прижилась.
Федю в ресторане Рита заметила и выделила сразу, как только он появился. Да и появился он непонятно откуда. Ресторан был арендован весь под команду и фанатов, а этот незнакомый парень вошел, как к себе домой, но не нагло, а как-то слишком самостоятельно, так что ни у персонала, ни у посетителей не хватило духу спросить, мол, а вы кто или к кому. Даже покачиваясь, он дышал уверенностью, которая просто не предполагала какие-либо вопросы о его легитимности. Он сел к барной стойке и заказал водку и «Орандж», причем водку не стопкой, а бутылку. Бутылку попросил поставить рядом на стойку и сказал, что беспокоиться не надо, наливать он будет сам. Пил он тоже необычно. Наливал стопку, поднимал на уровень глаз, что-то говорил этой стопке и, кивнув ей, махом выпивал. За столиками продолжали говорить, но как-то уже тише. Центр внимания и событий в ресторане, как-то сразу переместился к стойке. А когда вошел еще один парень, в чужой военной форме, в зале повисла полная тишина. Сразу стало понятно, что два этих человека связаны между собой не только возрастом и внешностью, но и внутренней сутью, что называется из одного теста, и в ресторане мрачно повисло Предчувствие.
Потом парень за стойкой встал и что-то крикнул на неизвестном языке. Рита слов не поняла, но поняла, что это была команда и еще почувствовала, что язык этот ей знаком, и знаком не на уровне понимания, а на уровне вибрации. И совсем неожиданно почувствовала возбуждение внизу живота. Чувство совершенно животное. Так, наверное, чувствует самка оленя, когда слышит, как трубит перед битвой сильный самец.
И тут по законам жанра, от стола поднялся самый сильный самец от футболистов, но самец воспитанный. Он, раскинув руки, как для объятий, всем своим видом выражал толерантность и стремление сгладить ситуацию. За ним поднялось все стадо. Пришелец, однако, предложение дружбы не принял, и Рита впервые увидела настоящую драку во всей ее мерзкой прелести. Эти двое пришлых дрались так, словно за ними стояло огромное войско, и поначалу даже одержали тактическую победу, но потом их все-таки задавили и смяли численным превосходством. Прижатые и сдавленные соперником, они все равно не успокоились и кусали все, что могли достать зубами. Они не признавали себя побежденными. И тут стало понятно, что чтобы их успокоить надо их либо убить, либо выбить зубы, либо вызвать полицию и сдать. Но половина футболистов, по понятным причинам, к полиции относилась еще хуже, чем к новым врагам, а потому, воздав должное героизму соперников, их усадили за стол и предложили выпить мировую. Предложение выпить сняло агрессию, хлопнули по рюмашке и начали знакомиться. Познакомившись и примирившись, обе стороны признали ничейный результат битвы.
Непонятно как Рита оказалась за столом рядом с Федором, но она уже знала, как его зовут. Он все также излучал бешенную сексуальную энергию драки, она чувствовала, как бьется об ребра его сердце, и еще сильнее захлестнула ее волна возбуждения жертвы. Ничего не понимая и не думая, она уже сдалась на милость победителя. Какая там любовь, какие цветочки?! Даже имя не имело значения. Ее до пяток, до матки пронзило сладкое понятие «Хозяин». А он ее предназначение почувствовал и с ней даже не разговаривал. Правой рукой он мял ее ногу, в левой держал рюмку водки, а ртом разговаривал с соседом. Она видела только его профиль.
Потом появился человек в тюрбане. Сначала под окнами ресторана остановился шикарный кабриолет «Ролс Ройс» и все почему-то поняли, что эта машина может иметь отношение только к двум русским в их компании. А Рита осознала, что сейчас она уедет с Федором и, что своих друзей она покидает навсегда.
Все, молча, смотрели, как Ом подошел к барной стойке и, кивнув на друзей, что-то спросил у бармена. Потом вынул толстую пачку долларов и стал, сотня за сотней, выкладывать деньги на стойку пока бармен не кивнул и не накрыл стопку рукой. Это произвело за столиками впечатление не меньшее, чем драка. Возможно большее.
Расплатившись, Ом сделал рукой знак «ОК», мол, все оплачено, жду в машине и вышел. Друзья встали, подняли рюмки, выпили в знак окончательного примирения и пошли к выходу. В середине зала Федор остановился, словно что-то забыл, обернулся, кивнул головой Рите и вышел. Рита, ни с кем не прощаясь, вышла следом. За ней, вдруг, тоже не прощаясь, выскочила из-за стола ее подруга Сэма, что-то коротко спросила Риту, что-то коротко сказала, прыгнула в кабриолет и все уехали, оставив в ресторане атмосферу приключения, победы и подавленности.
Да, перед тем как выйти из ресторана, Федор увидел Чертушку, который, закинув ногу за ногу, сидел на швейцарском стульчике у двери и лениво аплодировал. Видно, что присутствовал здесь с самого начала и все произошедшее одобрял. Потом подпрыгнул, подобострастно склонился и отворил дверь выходящим. И, никто его, кроме Федора не заметил, каналью.
Итак, рассвет еще только пробивался, когда вернулись из поездки на океан Ом, Федор и Рита с Сэмой. Ник спал в кресле, князь Ванечка на диване. В камине краснели угли, на столе интеллигентный беспорядок ночных разговоров.
Часть 21.
А что же Чертушка? А наш пострел везде поспел. Он действительно успевал везде, принимая, где надо разные обличия и периодически показываясь в
