Зима-весна-лето. Московские сказки.

первая сестра, села у очага. Растолкла она листья, залила их предрассветной росой с листьев чинары, растущей на площади. Обмазал она раны этой целебной мазью. Улыбнулись девушки и сами спать легли, сильно устали они за ночь.
Сорок дней лечили девушки шаха и его брата, сорок ночей ходила первая сестра к чинаре за целебными листьями. Стали поправляться шах и его брат, радовались они, когда сестры были дома, печалились, когда уходили они на весь день работать за грош, а по ночам ткали белую ткань, вышивали ее цветами и птицами, а потом продавали на рынке не торгуясь, пускай и обманывали их, но не держали они зла.
– Спасибо вам, спасли вы нас, – сказал шах, когда к нему вернулся дар речи.
– Позвольте узнать, как зовут вас и почему помогли вы нам?
– Это моя сестра Оккыз, – сказал первая сестра.
– А это моя сестра Оккыз, – сказала вторая сестра, та, у которой родинка была на правой щеке.
– Мы помогли вам, потому, что это был наш долг, – сказал первая сестра.
– Мы родились тогда, когда ты спас наш город от засухи, принеся волшебный кувшин из замка дивов, – сказала вторая сестра.
Приподнялся шах, помог брату своему сесть, и поклонились они им, сестры поклонились им в ответ. Только сейчас увидел он, что брат его, урод от рождения, стал теперь прекрасным джигитом, горько ему стало, что нет у этого джигита теперь ни рук, ни ног, но утешила его вторая сестра, сказав:
– Не печалься, наш дядя кузнец сделает твоему брату новые руки и ноги. А тебе сделает новые ноги.
– Наша тетя поможет вам добраться домой, – ответила первая сестра.
Поблагодарил их шах и сильно опечалился. Не хотел расставаться он с этими прекрасными девушками, влюбился он в первую сестру, стала она для него прекраснее всех принцесс, прекраснее ведьмы из дворца дивов, была она прекраснее пери, прекрасная, как луна, добрая, как мама, нежная, как шелк. Опечалился и брат его, уж больно сильно полюбил он вторую сестру.
– Почему опечалился ты, мой господин? – спросила шаха первая сестра.
– Почему печален ты, добрый джигит? – спросила вторая сестра брата его.
Стыдно стало шаху за свою беспомощность, ничего не сказал он, а первая сестра все спрашивала его, гладила, переживала. И тогда он рассказал. Сказал и брат его.
– Не печалься, мой господин, – сказал первая сестра. – Стану я твоей женой и рожу тебе дочь.
– Не печалься, добрый джигит, стану я твоей женой, – сказала вторая сестра, – и рожу тебе дочь.
Обрадовались они, не было счастливее дня в их жизни.
Позвали сестры своего дядю кузнеца, сделал он шаху железные ноги, а джигиту новые руки и ноги. Каждый день учились они ходить, жить заново. Пришло время, и сыграли они свадьбу, не было денег у них, немного гостей пришло, каждый принес угощение. Подарили сестры на свадьбу своим мужьям по поясу из простой ткани, но с вышитыми серебряной нитью птицами. Изумился шах, узнал он эту нить, она была точно такой же, как у пери, как в том клубке, что он потерял.
– Откуда ты взяла эту нить? – спросил он свою жену.
– Этот клубок был в кармане твоей одежды, – ответила она.
– И я предложила сестре вышить для вас наших птиц, – сказала вторая сестра, доставая клубок.
– А нитки все не кончаются и не кончаются.
Еще больше удивился шах, а брат его широко улыбался, вспомнили они пророчество пери.
После свадьбы отправились они к тете сестер. Едут они по городу на телеге, а дорога все уводит их из города, прямо к пустыне, там, где стоял домик пери. Удивился шах, но не подал вида. Подъехали они к дому, выбежала первая сестра, жена шаха, забежала в дом и скоро вернулась.
– Тетя ждет нас, – сказала она и помогла своему мужу встать.
Вошли они в дом, дверь закрылась. Заскрипел засов. Сестры побежали зажигать очаг. Влетела в окно белая голубка и обернулась красавицей пери.
– Здравствуй, – поклонился ей шах, поклонился и брат его.
Улыбнулась пери и подвела их к очагу. Сели все рядом, сестры приготовили чай.
– Нашел ты клубок? – спросила шаха пери.
– Да, вот он, – протянул ей клубок из серебряных нитей шах.
– Оставь его себе, а как родится дочь, пусть соткет из него платок. Тот, кто накроет еду этим платком, не отравится, тот, кто положит его к сердцу, не умрет, – сказала пери.
Поклонился ей шах и сказал.
– Я даю обет, что от рук моих больше не прольется ни одна капля крови, ни от рук моего брата.
– Не кори себя, посмотри в свое сердце, – сказала ему пери. – Перестало оно быть черным, видишь ты теперь истину, знаешь теперь цену. Пожар уничтожает все, но после него рождается новая жизнь, гуще растет трава, сильнее становятся деревья.
– Я понял тебя, – сказал шах.
– Возвращайтесь домой, – сказала пери.
– Но, как мы сможем дойти? – удивился шах, но видит, как брат его ловко шевелит железными руками, стали они снова настоящими. Видит он, как ноги его налились жизнью, стали они, как и прежде живыми.
– Спасибо тебе, прекрасная пери.
– О, это не я. Благодарите ваших жен, никогда не обижайте их, слушайте их совета, – сказала пэри.
Они встали, первая Оккыз встала рядом с шахом, та, у которой родинка была на левой щеке, вторая Оккыз встала у его брата, та у которой родинка была на правой щеке. Поклонились они прекрасной пери и вышли из дома, а очутились прямо перед дворцом шаха.
Бросились им в ноги семь визирей, плакали они, раскаивались. Но помнил свой обет шах, не стал казнить их. Приказал он все их богатство поделить на сорок частей и построить в каждом из сорока городов по школе, и чтобы учились там все, даже самые бедные.
Возликовала страна возвращению шаха. Возрадовались они красавице его жене и брату его с женой красавицей. Срок дней праздновали они, пели песни, плясали, шутили. А мужчины спорили, кто из жен краше, жена шаха или жена его брата, бывало подерутся, но быстро помирятся, ибо не было правды ни у кого, пожурят их жены, но сами повздыхают, восхищаясь красотой жены шаха и жены его брата».

* * * *

Новая неделя поглотила нас трясиной обыденности. Дочка вернулась в садик, я с женой пропадал на работе, с трудом успевая забирать дочку из садика. По вечерам мы разучивали стихи с Аней, а я и забыл про свое обещание закончить историю. Наконец пришли выходные.
Аня разбудила нас рано утром, нетерпеливо дергая то меня, то маму за руки.
– Аня, ну дай поспать, – попросил я, не желая вставать.
– Нечего спать, – возмутилась Аня. – Вставай, давай!
– А зачем? Разве мы куда-то спешим? – удивилась мама.
– Конечно, – ответила Аня. – Если вы будете так долго лежать, то у папы опять не будет времени!
– Почему у меня не будет времени? – недоуменно спросил я, но встал, подавшись напору дочери.
– Ну, ты же обещал! – возмущено воскликнула дочь.
– Обещал? Что я обещал, – я почесал голову и вспомнил про сказку. – А, ты про узбекскую сказку, да?
– Ну конечно!
– Хорошо, а на чем мы остановились?
– Ну как на чем! Шах и его брат выздоровели и женились на красавицах сестрах. Ты что, не помнишь?
– Да, что-то подзабыл. Спасибо, что напомнила.
– Если что, спрашивай. Я все помню, – гордо ответила дочь и села на кровать рядом с нами.
– Что, начнем прямо с утра? – удивился я.
– Да!
– Я смотрю, от тебя не спрячешься. Слушай сказ про ишака-мудреца и семь визирей.
– И быструю лань! – добавила Аня.
– Лань? Хм, дай подумать. Ну, хорошо, пусть будет так…

«Сказ про быструю лань, ишака-мудреца и семь визирей

Было у шаха и брата его по жене красавице, не было зависти в их сердцах, у кого жена краше, не было и красавиц сестер споров, чей муж умнее, чей сильнее. Родили они мужьям своим по дочери, в один день, в один час. Назвал шах свою дочь в честь матери, стала жить во дворце принцесса Айсулу. А брат его назвал свою дочь Наргиз.
С самой колыбели воспитывались девочки вместе, называли обеих сестер мамами. Когда одна провиниться, другая выгораживает ее, стояли они друг за друга горой, не давали в обиду. Призвал шах самых мудрых мудрецов к себе, стали они наукам учить двух принцесс, а брат его учил девочек на коне скакать, метко из лука стрелять.
Случалось так, станут джигиты в меткости соревноваться, кто лучше из лука стреляет, соберутся, и давай меткостью мериться. Переоденется Айсулу, стукнуло им с сестрой уже двенадцать лет, так вот, переоденется она в мальчика, очень красивый был мальчик, глаз не оторвать, и придет в поле, где мишени джигиты расставили. Посмеются батыры, но разрешат, а брат шаха в стороне стоит, смотрит, как бы чего не вышло. Станет Айсулу стрелять, летит стрела за стрелой, каждая метче другой, дивятся люди, обскакал мальчишка хвастливых богатырей.
Станут батыры соревноваться, кто самый быстрый на коне. Переоденется тогда Наргиз, измажет лицо глиной, чтобы никто не засматривался на ее красоту. Смеются батыры, что может этот чумазый паренек, а брат шаха рядом стоит, смотрит, как бы ничего не было. Поскачет Наргиз вместе с хвастливыми богатырями, выберет самую простую лошадь, но все равно обгонит их и первой придет, а батыры позади пыль глотают. Дивится народ, смеется над батырами, такой чумазый, а батыров обскакал.
Разозлились как-то батыры, бросились они к Айсулу, хотят знать, кто ты такой, почему стреляешь метче человека? Едва успела она убежать, спрятаться за дядю своего. Слетела шапка с нее, высвободились наружу черные волосы, видят богатыри, девочка это, стыдно им стало, прощения просят.
Обгонит Наргиз батыров, уже хочет домой идти, но окружат они ее, ответа требуют, человек ты или див? Почему так быстро скачешь? Сдернул один батыр шапку с нее, черные волосы так и заструились по плечам, узнали они дочку брата шаха, слезли на землю, поклонились до земли, совсем стыдно стало им.
С тех пор перестали батыры соревноваться, стыдно им девчонкам проигрывать. Расстроило это девочек, перестали они переодеваться в мальчишек, не хотели они больше обижать батыров.
Исполнилось им по шестнадцать лет. Обе стали красавицами, глаз не оторвать. Обе прекрасные, как луна, толстые черные волосы водопадом спадали почти до самых пят, на щеке чудная родинка, как у матерей, у Айсулу на левой щеке, у Наргиз – на правой.
Пришло время им расстаться. Решил шах и брат его поделить страну, брат его будет за горами смотреть, а шах за другими землями, не может один человек за всем уследить. Сильно опечалились Айсулу и Наргиз, не хотели они расставаться.
– Сестра моя, – сказала Айсулу Наргиз, – возьми половину моего платка, который мне отец подарил. Пусть будет он всегда с тобой, пусть он поможет тебе в трудную минуту, – достала Айсулу платок из серебряной нити, что пери плела, разрезала острым кинжалом на две равные части и отдала Наргиз.
– Спасибо, сестра моя, – ответила Наргиз, – возьми кольцо мое. Пусть поможет оно тебе в трудную минуту, пусть решит оно судьбу того, кого ты полюбишь.
Попрощались сестры, попрощались шах со своим братом, только сестры Оккыз не печалились, знали они, не сможет ни время, ни расстояния разлучить их».

– Пап, а где же ишак? – удивилась Аня, начавшая засыпать рядом с мамой.
– Подожди, сказка только началась. Или ты уже устала?
– Нет, просто так, прилегла, – зевнула Аня.
– Так, встаем, а то что это за сонное царство? – возмутился я.
После завтрака мы пошли гулять в наш парк, погода была солнечная, пока дочка играла на площадке, я обдумывал, что буду рассказывать ей дальше.
–  Папа, где ишак? – Аня стояла напротив меня,