Алекс же привлечённый этими вспомогательными действиями Секунда и сам посмотрел вниз, и принялся наблюдать за тем, как Секунд так образно размышляет.
Секунд между тем надумал, правда пока что только говорить. С чем он боковым зрением посмотрел на Алекса и, сопровождая свою мысль движением ноги, заговорил. – Если достаточно долго продолжать мыслить и при этом не вокруг да около одного места, а продолжая в мысли идти дальше, обхватывая вширь, вдаль и вокруг окружающий мир, то можно добиться того, что осознанная, то есть творящая мысль, эта малоустойчивая и аморфная субстанция, оформившись в свою образность, закрепится в ней и в твоей памяти в виде 3D проекта …скажем так, проекта фрагмента мысленного мира. И если ты не остановишься – ведь главная проблема заключается в том, что ты, отвлекаясь на другие проблемы или просто спать уложишься, тем самым стираешь из своей памяти этот проект или чертёж – и продолжишь его развивать, мысля о нём, то со временем он, оформившись, приобретёт конструкционную устойчивость и даже некоторую автономность существования. И ты сможешь одновременно жить в двух мирах, что многократно расширит твоё осознание мира и позволит тебе, наконец, ответить на так волнующие тебя вопросы.
– Да так и психушку загреметь не долго. – Усмехнулся Алекс. Но Секунд серьёзен в ответ. – Можно, если ты будет себя вести чересчур. И я думаю, что тебе не надо объяснять, что это такое.
– А вы сами, неужели никогда не путались в этих мирах? – вдруг спросил Секунда Алекса. И этот заданный им вопрос действительно прозвучал для Секунда неожиданно, раз он не успел удержаться от выражения своего мысленного посыла куда-то во внутреннюю даль. И судя по тому, что во взгляде Секунда промелькнула гроза, то Секунда не миновала чаша сия. А вот какая, то Секунд хоть и вынужденно признался в том, что в этом весьма сложном деле не без ошибок, и, вообще, человеку свойственно ошибаться, всё же он не стал детализировать свои прежние ошибки (Алекс почему-то уверен, что Секунд не единожды попадал).
– Давай об этом как-нибудь в следующий раз. – Секунд отмахнулся от вопроса Алекса и сам обратился к нему с вопросом. – Ты мне лучше скажи, кого в дверях встретил твой …Блин, я уже и забыл какой из двух собеседников. – Секунд в некоторой растерянности посмотрел на Алекса. Но Алекса этим не обмануть, он отлично понимает, что Секунд специально демонстрирует свою запамятовость, и поэтому он ничего не говорит ему в ответ, а только внимательно смотрит на Секунда. Секунд же видя, что с этой стороны ему помощи ждать не стоит, делает интересные выводы. – В общем, тот за кого ты себя выдавал. – И Алекс не успевает возмутиться на Секунда за такую его интерпретацию его рассказа, как тот задаёт ему свой вопрос:
– Так кого ты там, в дверях, встретил?
На что Алекс, переполненный возмущением на Секунда, хотел было сорваться и спросить у Секунда о том, а действительно он удалился туда, куда обещал, но вовремя вспомнив, что автором рассказа всё же был он сам, да и предположения Секунда были не далеки от истины, решил, не подвергать сомнению честность Секунда, оставив его тужиться в туалете, и дать ему возможность потренировать свой разум.
– Мне, кажется, что вы уже давно догадались. Так зачем тогда меня спрашивать. – Со всем простодушием сказал Алекс. И видимо Секунд больше любил, когда простодушничал он, а не его собеседники, раз он не больно обрадовался ответу Алекса. Но, что он мог поделать, не признаваться же в том, что ему хотелось бы услышать подтверждение своим предположениям.
Алекс же тем временем не молчит, а он, обратившись к Секунду: «Вы мне лучше ответьте на то, что мне дальше делать?», – лезет в карман своей куртки и достаёт оттуда телефон. После чего включает его и, найдя нужную страницу, поворачивает телефон экраном к Секунду. Где с экрана телефона на него вопросительно смотрит знак вопроса.
При этом знак вопроса в глазах Секунда это ещё не всё, что увидел Алекс. А тут плюс ко всему возникла образная картина замкнутой на себе круговой рекурсии, уходящей в свою мыслимую вопросительную бесконечность – Секунд в вопросительном недоумении смотрит на экран телефона с вопросом внутри, одновременно с этим, с зеркальной поверхности экрана ему в глаза вопросительно смотрит Алекс, а в глазах Секунда в свою очередь отражается всё тот же вопрос и взгляд Алекса, и так по своему бесконечному кругу.
Правда Секунд догадлив и он, переведя свой взгляд на Алекса, спрашивает его. – А ты ей пробовал позвонить? – И хотя этот вопрос Секунда не содержал в себе ничего такого двусмысленного и был более чем обычным, он почему-то в озлоблении напряг Алекса. Хотя ответ на это почему, лежал на поверхности. Ведь именно Секунд являлся тем человеком, кто привнёс столько сумятицы во все эти его, хоть и находящиеся в стадии формирования, но здесь была хоть какая-то ясность (да или нет и третьего не дано – третий вариант это Секунд с его странными предложениями), отношения с Алисой ли – и это для Алекса известно только со слов Секунда.
А ведь Алексу много чего стоило (из существенного, как минимум, бессонной ночи), чтобы раскрыть перед ним свои переживания – вот, наверное, почему, его рассказ пестрил столькими оговорками и загадками. И если Алекс всё-таки в одном из собеседников изобразил Секунда, то становится понятно, кого и почему он его усадил на горшок. А всё потому что, как говорил ему Секунд, даже если он ему скажет правду насчёт Алисы, то он не сможет ему ни в чём поверить. И теперь Алекс находится в полной растерянности и не знает, что ему делать дальше.
Ну а когда вечером ему на телефон пришло это короткое сообщение, то он окончательно себя возненавидел за понятно что. А ведь он после того, как не дождавшись своих друзей, ушёл с места встречи (он так и не решился пойти в кафе – может поэтому он позволил себя увести оттуда вдруг ставшим столь убедительным Секундом), весь день ходил как на иголках, каждый раз дёргаясь, когда на телефон приходило какое-нибудь сообщение.
И, конечно, он…Только подумал позвонить. Но только подумал и всё – другим способом, через тоже сообщение он не решился ей ответить. А она больше и не настаивала.
И вот сейчас, когда Секунд обратился к нему с этим вопросом, то в Алексе в один момент всё внутри было осевшее, поднялось, и он, закипев, готов был ему так ответить, что тому бы больше нечем было бы отвечать. И Алекс, чьё чуть боковое положение практически рядом с плечом Секунда позволяло ему в один удар сбить с того всю его недалёкость, быстро проанализировав ситуацию и ответные возможности Секунда, уже было собрался сжать в руке телефон, чтобы он не выпал из руки, как вхлап(!), то есть ошеломительно-неожиданно, между ними вклинивается кто-то неизвестно кто, но можно понять, что железно бескомпромиссный.
И не успевают они понять, что тут сейчас произошло, как они сбитые с толку и с места, уже разбросаны по разным сторонам, и теперь в полнейшем недоразумении смотрят в удаляющуюся спину внушительных размеров того наглеца, который скорей всего никогда, как и в данном случае, не утруждает себя делать отступления и всегда прёт напролом, по головам и по ногам тех, кто встал на его пути. Что на себе буквально ногами и не буквально головами, мгновенно ощутили Секунд с Алексом.
При этом их ответная реакция на эту бесцеремонность незнакомца, из-за разности их темпераментов, несколько разнится. И если Секунд в своём запале, в некоторой степени остервенения выдаёт вслух сентенцию в духе: «Я же говорил, скверное здесь место», – то Алекс идёт несколько дальше – он ведь чуть ниже и менее дальновидней, чем Секунд.
Так вот Алекс в ярости смотрит вслед этому наглецу и как бы морально не здоров был этот здоровенный незнакомец весь в чёрном, не молчит и громко выкрикивает ему вслед свою ярость. – Ты чё, не видишь куда прёшь! – Ну а тот тип определённо ожидал и желал услышать что-то подобное, и он даже не дёрнулся в удивлении, а просто как шёл, так и замер на одном месте, и стоя в одном положении, не шевелясь, принялся, усиливая кульминационность момента, нагнетать тревожность и страх на лица Алекса и Секунда. Где последний, не зная, что и думать, бросил недовольный взгляд на разгорячённого Алекса (мол вначале узнай, кто таков этот тип, а потом во всеуслышание делай оценки его поступкам – ведь может быть, что оценку его гадкому поступку будет разумнее делать молча или вообще про себя).
Между тем нездоровый тип, как это за ним заметили Секунд с Алексом, приосанился, поворотил свою голову в разные стороны так, как это делают для разминки и, сделав удививший Секунда и Алекса выдох (странность заключалась в том, что на улице стояла вполне тёплая погода, которая совершенно не предусматривала такой разности температур, чтобы это было отчётливо видно при выдохе человека, а тут он выдохнул прямо-таки паром, какой проявляется в морозное утро), начал медленно разворачиваться к ним.
И конечно Алекс и Секунд, уже со стопроцентной уверенностью предположили, что ничего хорошего для себя не увидят в этом типе и спереди, но ожидания одно, а реальность всегда нечто другое, и она всегда готова и способна(!) человека удивить и огорошить. И на этот раз она для них расстаралась, представив на их обозрение человека-бездну. На него вроде и в упор смотришь, а всё равно не можешь очертать, а всё потому, что эта бездна своим жарким дыханием обдаёт тебя так, что чувствуется, что будто у тебя опалились ресницы, и при этот она так притягательно на тебя смотрит, что ты, потеряв остатки разума, готов сделать свой последний шаг в неё.
Хотя, возможно, что это было всего лишь мимолётное наваждение, которое всегда затуманивает глаза тех, кто оказался лицом к лицу с бескрайней злобой, несущей в себе для тебя опасность, и как только незнакомец заговорил, то он обрёл свой образ – но он всё равно был жуток.
– И куда я пру? – стальным голосом отбил свой вопрос незнакомец, своим вопросом заставив Алекса растеряться. И, пожалуй, любой на его месте растерялся бы, заслышав в свой адрес такой неоднозначный вопрос.
Так в одном случае, если этого неизвестного чрезвычайно заинтересовала осведомлённость Алекса на его счёт, то тут на этот вопрос отвечай, не отвечай, а незнакомца всё равно это не устроит и ему непременно захочется знать тот источник, который слил ему эту информации. И здесь без дальнейших выяснений имён и каких-нибудь явок и паролей, не обойтись.
В другом же случае, если вопрос незнакомца включал в себя его осведомлённость на их ничтожный счёт, то в этом случае Алекс, скорей нанесёт непоправимый вред своему здравомыслию, пытаясь оправдать себя в глазах этого типа, чем сможет подвинуть хоть на чуть-чуть его со своей не сдвигаемой позиции на их… – Ещё раз повторюсь, на твой, тля, ничтожный счёт. – Так и читается по глазам этого кувалдовидного типа.
В общем, Алекс быстро проанализировал все варианты ответа и, придя к единственному разумному выводу – ему неинтересны ответы, он в любом случае поступить так, как захочет, а значит, можно напоследок, повеселится от души – принялся или по крайней мере попытался с улыбкой на лице повеселиться от души, правда за счёт Секунда.
– Один момент. –
