телевизоре, сами себе противоречащих, одновременно требующих справедливости и в тоже время заявляющих, что её на свете нет. – Да как их тогда понимать? – удивлённо задавалась вопросом Дафна, смутно догадываясь о некой связи между отвратительной привлекательностью этих борцов за справедливость и самой справедливостью – с такой-то рожей, не о справедливости надо думать, а о нанесённой тебе природой компенсации впору думать.
И вот сейчас она, оказавшись лицом к лицу с настоящей правдой жизни, окончательно растеряла в себе уверенность, а тут ещё голод подтачивает и ослабляет твёрдость её шага и взгляда, и первое, что она инстинктивно попыталась сделать, так обратиться за помощью к своему телефону. Ведь там у неё есть такие связи и контакты, которые стоит ей только заикнуться…– Мамочки! Я уже начала заикающе думать и рассуждать. – Вздрогнув, ахнула про себя Дафна. И от всей этой тяжести навалившихся в один момент стольких бед, Дафна, опустив голову вниз, заливаясь слезами, ничего невидящим взглядом принялась нервно теребить экран своего смартфона. Но всё бесполезно, и залитый слезами экран смартфона подсказал бы ей об этом, если бы она смогла его увидеть. Но она из-за затуманенных глаз ничего не видит перед собой и поэтому продолжает его терзать, и так до тех пор, пока тот не выскальзывает из её скользких от слёз рук, и не уносится куда-то туда, в темноту той туманности.
И Дафне только и остаётся, как застыть на месте и, стоя в одном положении, начать прислушиваться к тому, когда наконец-то до неё донесётся звук разбившегося телефона. Но, кажется, что прошла уже вечность, а этого страшного для неё звука так и не слышно. И Дафна уже было собралась решиться на то, чтобы присесть на коленки и попытаться нащупать на земле свой телефон, как вдруг до неё доносится другой звук – звук чьего-то голоса.
– В этом мире ничего не стоит потеряться. – Ненавязчиво, чуть отстранённо, в сторону от Дафны проговорил кто-то неизвестный. – И для этого даже особых причин не нужно. Хотя…– незнакомец замолчал, и как показалось Дафне, над чем-то задумался, и при этом, со всем вниманием смотря на неё. Дафна хотела было уже протереть свои глаза, чтобы получше рассмотреть незнакомца, но тот вновь заговорил.
– Хотя зачем искать какие-то скрытые причины, когда итак всё на виду. – Проговорил незнакомец. – Избалованность, со своим потаканием твоему я, делающая тебя полностью беззащитной, чем не всё объясняющая причина. – Тут Дафна, услышав такое невыносимо оскорбительное обращение в свой адрес, в один момент раскраснелась и, закипев, попыталась громко возмутиться: «Но…». Но у незнакомца было заготовлено своё ответное «но», и только Дафна озвучила своё «но», как незнакомец протягивает к ней свою руку и до самых печёнок пронизывающим голосом говорит ей:
– Если хочешь обрести защиту и суметь защищаться, то пошли со мной. Я тебе дам искру надежды.
И Дафна никогда и никого ранее не слушавшая, почему-то поверила этому странному незнакомцу (а точнее, его голосу), которого она толком-то и не рассмотрела, и как завороженная пошла за ним вслед.
И, пожалуй, на этом Стасу можно было распрощаться со всякой надеждой на своё беспокойное будущее – теперь его ждёт только одно, спокойное будущее на глубине какого-нибудь пруда, где его будут только тревожить подъедающие его части тела местные рыбки – теперь его шансы отыскать в полном здравии и здоровье Дафну, стремительно начали обнуляться – такие встречи с незнакомцами, без страшных последствий для людей проявивших к ним доверчивую беспечность, не обходится. И даже то, что Стас после безуспешных поисков Дафны, наконец-то, спохватился и, достав свой прибор отслеживания её перемещения, где на него с укоризной смотрело то, что он наделал, быстро сделал выводы и рванул назад за ней, мало оставляет ему шансов на благополучный исход дела. Если, конечно, не случится что-нибудь экстра неординарное, не укладывающееся в современное сознание мира событие или же во всём случившемся с Дафной имелся другой затаённый смысл.
И вот беззаботно болтающие и радующиеся жизни по причине довольства собой и своим местом в жизни и занимаемым собою местом за столиком у окна одного из кафе, господа относительно приятной, а для некоторых неприятной наружности, решили, раз они заняли такое полное обзоров место у окна, то будет не разумным, не использовать все преимущества своего положения и не посмотреть в окно, чтобы убедиться, что мир всё также не стоит на месте и до сих пор движется. А как только решили, так и посмотрели.
И судя по тому, что их лица не претерпели особых изменений, и они остались всё такими же благодушными, то их предположения в полной мере оправдались, и мир действительно не замер на месте, а был полон движения. Ну а когда ты находишься в особом положении и можешь себе позволить некоторые отступления от общих правил жизни, – когда все находятся в движении, ты сидишь за столиком в кафе и попиваешь горячий тонизирующий тебя напиток, – то ты сам того за собой не замечая, начинаешь смотреть на пробегающий мимо тебя мир с особого рода снисходительностью и делать насчёт него такие же замечания.
– И спрашивается, куда и в какую сторону, с такой целеустремлённостью спешит этот наш безумный мир? – философски вопросил самого себя более молодой посетитель кафе, глядя на спешащий мир через фокус своего благополучия и окна кафе.
– Куда-нибудь да спешит. А нам-то какая разница. – С куда большей предвзятостью к наблюдаемым прохожим отнёсся его более зрелый собеседник, вальяжно не волнуясь тем, что его не трогает.
– А что интересно будет, если это так спешащее человечество, возьмёт и все как один, в один момент, хотя бы на минутку остановится на одном месте без движения. – Продолжает философствовать первый собеседник.
– Всё очень просто, земля бы остановилась. – Без тени сомнений заявил второй собеседник, продолжая смотреть в окно, тогда как первый собеседник, явно удивлённый таким его ответом, повернулся к нему и после короткого наблюдения за ним – может сейчас рассмеётся – не заметив, что тот шутит, спрашивает его. – Это ещё что за фантазия?
– А что тебе не понятно? – Повернувшись к первому собеседнику, усмехнулся его приятель. – Земля вращается вокруг своей оси всё же не по инерции, как это нам объясняют самые большие умы учёного сообщества. – Глупее не слышал объяснения. Наверное, они и мыслят по тому же принципу, по инерции. – Отстранённо от общего посыла сказал второй собеседник, после чего продолжил. – А потому, что живущие на Земле люди, как часть её, находятся в постоянном движении, и тем самым Земля, получив от них жизненную энергию, сама движется. И попробуй меня в этом опровергнуть! – Подмигнув своему товарищу, второй собеседник оставив того в полном недоумении насчёт всего им сказанного и самого своего товарища – он что, прикалывается – вернулся обратно к своему наблюдению в окно. Правда, стоило только молодому собеседнику поискать в голове опровержения этой дикой гипотезе своего товарища, то он не только ничего существенного не может там отыскать в качестве опровержения, но в чём-то даже с ним соглашается – большинство учёных действительно мыслят по инерции и никак иначе.
Между тем лицо второго собеседника осветилось улыбкой и он, обращаясь к своему товарищу, привлекает его внимание к окну. – Вот только посмотри на неё. – И этого одного хватило, для того чтобы первый собеседник повернулся в сторону окна и там среди этого пространства полного людей, достаточного, чтобы растеряться и потеряться, сумел отыскать тот объект внимания второго собеседника, который заслужил от него заявленных слов.
Ну а кто был этим заинтересовавшим его объектом внимания, то это была призывного возраста девушка, которая своих невниманием к окружающим её мимо проходящим людям, ещё больше привлекала их внимание к себе, а всё потому, что красота страшная и до чего же притягательная сила, которая, как все догадываются, но не точно пока знают, питается вашим вниманием к ней. На что она в свою очередь, конечно же, отвечает, правда не так как от неё ожидают – она расцветает своей холодной неприступностью. И тут ничего не поделаешь, ведь стоит с неё сорвать хоть один цветок, то она тут же поблекнет и отсереет. Ну а когда количество превышает все разумные пределы, то красоте, чтобы не погибнуть, будучи залапанной, остаётся только одно – быть неприступной, даже если она в душе не такая.
– И теперь скажи. Разве мир не крутится вокруг неё. – Спросил своего товарища второй собеседник.
– Возможно. – Нехотя сказал его молодой товарищ. – Но я не вижу связи. – Пространно сказал первый собеседник. Но его товарищ умеет прослеживать связи, и он понимает, о чём говорит его товарищ. – Человек и Земля единое целое, о чём почему-то не знает лишь тот, кто считает себя единственным разумным существом на Земле, а именно человек. А, исходя из этого, почему бы не допустить некую связь между движением человека и Землёй. Вот я и допускаю. – Не посчитав нужным пускаться в долгие разглагольствования, на этом поставил точку в своём объяснении второй собеседник.
– А несопоставимые размеры? – попытался было контраргументировать первый собеседник, но его товарищ так отвлёкся глядя в окно, что уже было бесполезно что-либо ему говорить. – А она нас заметила и сейчас смотрит прямо на тебя. – Проговорил второй собеседник и, не сдержавшись, кивнул в её сторону. И этот кивок был замечен не только его товарищем за столом, но и самой девушкой.
И если для первого собеседника такое указание его товарища на него дорого стоило – он услышав о том, какое внимание уделила ему та красотка с улицы, невольно одёрнулся и, задев рукой чашку, пролил остатки кофе на стол и частично на рукав своей рубашки – то для Дафны, а та на кого они смотрели была она, привыкшей к большой любознательности на свой счёт стороны окружающего мира, это теперь ничего не стоило, не считая конечно, смутного волнения в животе.
– Ладно, понимаю, посмотреть действительно есть на что. – Демонстративно уставившись своим взглядом на одного из двух типов, глазеющих на неё из окна кафе, рассуждала про себя Дафна. – Но если ты смотришь на меня больше положенного времени, то ты тем самым призываешь к тому, чтобы на тебя теперь обратили внимание и посмотрели. Ну а что ты можешь предложить взамен, кроме своей самодовольной ухмылки на своём маловразумительном лице большого знатока всего и, судя по всему, считающего себя не только за главного, но и за всегда правым. – Тут Дафна усмехнулась и укоризненно покачала своей головой в сторону не сводящего с неё своего взгляда второго собеседника. Что видимо и вызвало у него такую словесную реакцию, заставившую его товарища претерпеть превратности судьбы с чашкой кофе, а уж затем присоединиться к своему товарищу.
Что вызвало у Дафны свою естественную реакцию. И она, пробормотав про себя: «Вот такие вы все смельчаки», – одними глазами многозначительно провела незримую линию, указывающую в какую-то стороннюю неопределённость, после чего таинственно улыбнувшись этим застекольным собеседникам, медленно проследовала туда.
Ну а такие весьма
