– не было билетов на прямой поезд до Москвы. И ты – маленькая девочка, раскрашенная, точно на карнавал, с вот такими перепуганными глазами!
- Мы с одноклассниками в баре выпускной отмечали. – Вспомнила Снежка. – А Мишка меня почти силой к вам в номер затащил, Конечно, я боялась, я же не понимала ничего тогда.
- Мишка... Какой он молодец, этот Мишка!
- Да, это точно.
- А помнишь, как ты гордо хлопнула дверью, когда я вздумал прикольнуться по поводу твоих музыкальных способностей?
- А ты побежал за мной и попросил остаться! Сказал, что убежать я всегда успею... Я все помню, Артем.
- И я. В тот вечер внутренний голос сказал мне: не отпускай ее! Делай, что хочешь, но держи ее рядом! Потому, что именно эта девочка доставит тебе самую большую радость в твоей жизни. Я понятия не имел, о чем речь. Предчувствие – и все. Хорошо, что Изольда научила меня доверять своим предчувствиям. Когда ты сейчас сказала... я понял, что вот это оно и есть. И ЭТОГО я ждал много лет. Теперь у меня даже сердце бьется по другому. Хочешь проверить?
Он взял ее руку и поднес к своей груди.
- Слушай. Вот это – сердцебиение счастливого человека. Потому, что никогда я не был еще так счастлив, как в эту минуту.
- Я тоже очень счастлива, Артем, только... только я почему-то боюсь. – Смущенно созналась Снежка.
- Я и сам безумно боюсь! Так долго об этом мечтал, а теперь растерялся... Смогу ли я быть хорошим отцом, таким, чтобы ребенок мог мной гордиться? Получится ли у меня? Нет, это, все же, невероятный поворот судьбы! Столько лет... столько женщин... они прошли вереницей, как скользящая за летом придорожная паутина... Ничего не осталось... А ребенка мне родишь ты! Ты! И знаешь, что? Я знаю, что я прямо сейчас сделаю для вас обоих!
Он потянулся к своей дорожной сумке, нашарил блокнот и ручку. Наискось, неровно вырвал лист и положил перед Снежкой, а сам принялся взволнованно мерить шагами крохотное пространство купе.
- Сверху поставь сегодняшнее число, внизу – свою подпись. Готово? А теперь пиши там, где середина: Я, Снежана Цветкова, торжественно клянусь... и не смейся, здесь дело серьезное! Написала? ... Так, значит... торжественно клянусь, что сегодня я в последний раз выхожу на сцену в качестве танцовщицы группы «Луч».... Написала, или повторить еще раз?
- Как – в последний?! Что это значит? Ты больше не хочешь, чтобы я с тобой танцевала?!
Снежка смотрела на него глазами несправедливо обиженного ребенка.
- Не говори глупости! Мы с тобой еще станцуем, и не раз! Мы выиграем все конкурсы, покорим все страны! Мы поднимемся с тобой на вершину самой высокой горы, и там, прямо посреди ледников, сбацаем такое, что все упадут с ног, а от нашего огня начнется глобальное потепление! Мы будем м танцевать на глазах у всего мира, ты и я, и мир потеряет дар речи от восхищения! Но... все это только тогда, когда наш здоровый, крепкий, красивый малыш будет уже мирно спать в своей колыбельке. А до тех пор, - Он улыбаясь опустился на одно колено. – Я обязуюсь охранять тебя и беречь... как самый верный средневековый рыцарь!
Снежка рассмеялась.
- Да ведь еще не видно ничего! И я себя прекрасно чувствую!
- Т-с-с! – Гуриев шутливо прикрыл ладонью ее рот. – Не обсуждается!
Расправил исписанный листок, бережно сложил его и опустил в карман куртки.
- Помни: ты дала клятву! Сегодняшний концерт – последний.
Потом они стояли к коридоре у окна, где волосы ерошил прохладный встречный ветер, и Артем обнимал ее за плечи, набросив на Снежку свою куртку, и шептал прямо в ухо что-то волнительно-сладкое. Сказано было много, но в памяти осталось одно:
- Кто-нибудь знает, кроме нас?
- Только Светка. Но она обещала, что - никому. Даже своему Лучику!
- Хорошо! Как только вернемся в Москву, я сам скажу, кому надо. Сам! Ты пока молчи!
Он говорил радостно и гордо, так, словно речь шла о завоеванной высокой награде. И опять:
- Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете!
