девочкой. Я сначала медучилище окончила, потом год проработала медсестрой на «скорой». Отец считал, что начинать надо с практики и меня, в общем убедил. Знаешь, я не все умела, и порой было страшновато, потому что понимала: от меня, от моих правильных или неправильных действий зависит человеческая жизнь. Адски уставала, но в то же время... В жизни был смысл, осознание того, что нужна. Об институте уже мечтала, а как поступила... Такой облом! С теорией не ладилось, анатомию раз шесть заваливала, а главное – только и слышала: такого отца дочь, и такая ленивая, несобранная, рассеянная и т.д... Достало, понимаешь? А тут раз – и ребята! Как-то вовремя все получилось.
Все знали, что они поют, и отношение было соответствующее. Девчонки наперебой кидались их столик обслуживать, улыбками до ушей сверкали. Хотя, повторяю, в масштабах страны, да и Москвы даже, они еще никто были. По большому счету.
- И ты... кидалась? – Недоверчиво спросила Снежка.
- Счас! – Усмехнулась Алиса. – Вот делать нечего! Я их в упор не замечала. Только слышала, как другие шептались о божественной красоте Гуриева! И думала про себя: ну, чего особенного? При Пашке его даже не заметишь!
- Паша тебе сразу так понравился?
- Не знаю. Это слово, наверное, не подходит. Я просто сразу поняла, что это мой человек, что он для меня, а я для него. И порознь нам быть нельзя. Что, слабо верится, да?
- Нет, почему? Рассказывай дальше, пожалуйста!
- Да что там рассказывать! Они как-то решили отметить праздник... День рождения, что ли, чье-то... А, вспомнила! Как раз Артемкино! Ну, посидели, выпили. Стали официанток на танец приглашать. Так вообще не полагалось, но эти у всех были на особом положении. До сих пор не пойму, чем так всем нравились! – Алиса фыркнула, но тут же поправилась:
- Шучу, конечно. Гуриев – талант, просто я тогда об этом не знала. Видела просто парня с непомерно завышенной самооценкой. Который подошел именно ко мне только потому, что только в моем взгляде не увидел особого восхищения.
Заслушавшись, Снежка даже не заметила, как Алиса встала с места и принялась быстро и бесшумно перемывать посуду.
- Ты с ним танцевала?
- Еще чего! Конечно, отказалась.
- А он?
- Да говорю же, они были не совсем трезвые. Не то, чтобы сильно, но... Он стал настаивать, получился конфликт. Пашке с Вадиком Климовым пришлось вмешаться, чтобы он успокоился. Ребята горячо извинялись, и так уговаривали прийти на их завтрашний концерт, что мне пришлось согласиться, только, чтобы они не подумали, что я на них обижена. Прихожу, а там... Гуриев за гвоздь зацепился, и брюки свои на самом интересном месте порвал. До выхода – десять минут. Знаешь, я никогда шитьем не увлекалась, вообще думала, что у меня руки кривые, но тут просто выхода не было! Ребята были так рады, говорили, что я их буквально спасла. А мне после того, как с работы ушла, никто такого ни разу не говорил! Сразу предложили с ними с Кемерово ехать, сказали, что им костюмера не хватает. Я посмеялась только. Но на следующий день срезалась на очередном зачете, выслушала очередной выговор, поссорилась с преподом, и... внезапно решила: а на кой черт мне все это?! Призвания не чувствую, пользу никому не приношу, раздражаю всех только и свои нервы убиваю. Выдержала дома большой скандал, собрала вещи, и...
Алиса развела руками.
- Смело.
- Отец по сей день эту смелость самой большой глупостью в моей жизни называет. Я ведь домашняя девочка была, к гастрольной жизни с трудом привыкала. И переезды тоже непросто давались. В поездах меня тошнило, в самолетах вообще дикая истерика начиналась, всю трясло от страха. Успокоительным накачиваться приходилось. Но ребята мне помогли очень. Они хорошие ребята, понимающие. Ты не смотри, что Гуриев, бывает, строит из себя. Он друг надежный..
Она помолчала.
- Знаешь, Снежка, судьба знает лучше нас! Теперь я это понимаю. Куда я могла деться от Пашки? Он – мой самый большой повод. Для всего, что я делала и делаю до сих пор.
Слов в подтверждение Алисиных слов на пороге выросла массивная фигура Кравцова.
- Солнышко, куда вы подевались? Мы все скучаем уже! Там Темыч, кстати, поговорить с тобой хотел.
- Еще не наговорился? – Алиса вытерла полотенцем руки. – Ладно, пошли! Узнаем, что твоему Темычу нужно, а потом... Может, пройдемся по городу, пока еще не совсем стемнело? Приезжать в красивейший город мира, чтобы сидеть в стенах квартиры – глупо, мягко говоря.
В комнате царил полумрак, шторы были задернуты. Снежка успела разглядеть только Кторова, дремавшего в одном из больших кресел, да Светку с Вадимом, в обнимку сидящих неподалеку. Вслед за Кравцовым, девушки пересекли прихожую и вышли на лестничную клетку. Здесь, на широком подоконнике, с сигаретой в руке сидел Артем Гуриев.
- Идите сюда! – Призывно махнул он. – Фантастический вид!
Алиса подпрыгнула и, подтянувшись на руках села рядом с ним. Снежка стоя прижалась лбом к приоткрытой створке. Посмотреть и впрямь было на что.
Однако Алису золотящиеся купола и блестевшая вдали узкой полоской река оставили спокойной.
- Ты зачем нас позвал? – Нахмурив брови, деловито осведомилась она. – Чтобы травить? И мою дочь заодно?
- Прости! – Артем торопливо затушил сигарету. – Я просто хотел поговорить с тобой. Ты такая красивая, Алис! Говорят, женщины при беременности дурнеют, а у тебя все наоборот! И взгляд прежний – горящий.
- Сколько комплиментов сразу! – Покачала головой Алиса. – Даже боюсь предположить, к чему ты ведешь!
Гуриев протестующе замотал головой.
- Ни к чему, решительно! Просто сказал, что вижу. Скажи, а не скучно ли такой потрясающей, активной женщине быть домохозяйкой?
- Не знаю. Собственно, я пока еще не пробовала.
- Мне Паша рассказал тут, как ты курсы гримеров окончила. Ну, зачем тебе эти навыки дома, можешь сказать?
- А Паша не сказал, что он уже год как старший администратор в концертном зале? И что я работаю вместе с ним – тоже не сказал?
- Говорил. Но все равно... Алис, твои ли это масштабы?
- Гуриев, хватит кругами ходить! Что тебе от меня надо, а?
- Да я просто... В общем... Возвращайся, Алис!
- Не поняла?
- Возвращайтесь в группу. Нам остро не хватает личного консультанта по стилю. В особенности, на гастролях. И хороший гитарист «Лучу» не помешает. Будем снова все вместе.
- Ты это всерьез сейчас? – В голосе Алисы звенела ирония.
- Абсолютно! Слушай, я же про сейчас говорю! Вот дети у вас до яслей дорастут, тогда и...
- Ты что, до пенсии со сцены не уходить собрался?
- Про пенсию не знаю, а вот в ближайшие лет десять курс менять однозначно не собираюсь! Про новый альбом слышала? Так вот, на презентацию жду вас обоих в Москве! Это не обсуждается.
- Мы приедем. – Кивнула Алиса. – Паша даже раньше приедет, чтобы помочь вам с подготовкой. Он уже решил отпуск на это время взять, правда? – Она обернулась к мужу, и Кравцов согласно кивнул.
- Но помочь старым друзьям – это одно дело, а вернуться в «Луч» насовсем... Опять работать с твоим Кторовым.
- А что Мишка? – С подозрением прищурился Артем.
Паша сделал шаг вперед и осторожно накрыл огромной рукой тонкую кисть жены, словно предупреждая о чем-то. Алиса успокаивающе кивнула ему, а Артему сказала почти равнодушно:
- Не хочу развивать эту тему. Про наши терки ты в курсе. Наверное, мы просто слишком разные люди. Кроме того, никогда не могла понять, что он, собственно, вообще у тебя делает?
- Алис, давай не будем! – Примирительно поднял ладонь Артем. – Ты сама прекрасно знаешь то, о чем спрашиваешь. И знаешь, что с Мишкой мы дружим почти двадцать лет. Он буквально мне как брат. И он останется со мной.
- Да ради Бога! – Алиса дернула плечом. – Только о нашем возвращении речь не заводи тогда!
И, глядя в упор на озадаченное лицо Артема, расхохоталась.
- Господи, да шучу я! Ни причем тут любимый твой Кторов. Ты же сам понимаешь, Артемка, - прошлое не возвращается.
- Да. – Подтвердил Паша. – У нас жизнь теперь совсем другая.
- И не жалеете? – Резко спросил Артем. Кравцовы переглянулись.
- Если честно – еще как. – В бодром голосе послышалась горечь. - В каждой газете, в каждом выпуске интернет-новостей ищем что-то про «Луч», а когда находим – такая тоска, что мне по ночам гастроли снятся и я реву, просыпаясь. Потому, что и во сне понимаю: этого больше никогда не будет в нашей жизни. В подушку зарываюсь, чтобы Пашку не разбудить. Хоть он и сам плачет, когда уверен, что я не слышу. Так и прячемся друг от дружки. Смешно и грустно!
- Вот видишь!
- Что вижу? Да, это затягивает, я знаю. Слишком много сил мы отдали этой работе и слишком много души, чтобы забыть теперь все разом. Но знаю и другое: нам нужно было выбрать: группа или семья. И мы свой выбор сделали. Тем более, что группу ты и без нас сохранишь, Артемка. А наше можем сберечь только мы!
- Замечательно сказала. – Уверенно кивнул Кравцов. – Мне просто даже добавить нечего. Артем, назад дороги действительно нет. Но, знаешь, что я хочу сказать? Мы все равно всегда с тобой! И я, и она. – Он кивнул на Алису. – И если кажется, что нас нет рядом, знай: это только кажется. Достаточно снять трубку телефона, или кинуть сообщение в соцсеть, и мы откликнемся. Если тебе нужна помощь, ты можешь обращаться к нам. И так будет всегда.
Он закончил твердым энергичным кивком и зачарованно слушавшая его Алиса эхом отозвалась:
- Всегда...
- Да, я знаю. Спасибо! – Гуриев с улыбкой коснулся рукой Пашиного плеча. Помолчал, и вдруг взволнованно попросил:
- Ребят, а прогуляемся до сфинксов? А? Я тут не был уже год, наверное!
- Это другой разговор! – Закивал повеселевший Кравцов. – Давай, зови наших, и пошли. Благо, погода просто шепчет!
***
Распахнутые страницы каменной книги в осеннем полумраке казались порталом в другое измерение. Здесь время замедлялось и сыроватый речной ветер задумчиво умолкал, а шаги отражались от набережной особенно гулко и четко. Стояла такая тишина, что негромкий голос Гуриева разбивал на осколки шуршащий плеск волны.
- Ни страны, ни погоста
Не хочу выбирать.
На Васильевский остров
Я приду умирать...
- Опять он о смерти! – Раздраженно фыркнула Алиса. – Надоело, в конце концов!
- Это не он, это Бродский. – Тихо возразила Снежка.
- Знаю. Но Бродский, насколько мне помнится, завещал похоронить себя в Италии.
- Говорят, Петербург и Венеция похожи.
- Не думаю. – Вмешался Артем. – Такого больше нет на свете нигде!
Он обвел широко расставленными руками пространство двух парящих над акваторией Невы мостов с далеким куполом Адмиралтейства, едва заметным вдали.
Никто не стал с ним спорить.
- Я слышала, что на закате у сфинксов меняется выражение лица. – Задумчиво сказала Света.
- Это правда. – Кивнул Артем. – Но это лучше наблюдать с той стороны. Да и закат уже прошел. Хотя ночи тут определенно светлее наших. Не белые, конечно, уже, но...
- Синие. Как цветы.
- Какие цветы, Снежка?
Девушка мечтательно вздохнула.
- Ирисы. Нет, скорее, фиалки.
- Тебе нравится? – Спросил Гуриев быстрым полушепотом около уха. Она рассмеялась.
- Конечно! Как же сказка может не нравится?
Он кивнул с удовлетворенным видом, словно ожидал именно такого ответа, и собирался было сказать что-то еще, но невесть откуда выпорхнувшая компания молодых людей узнала певца. Гуриева оттеснили от друзей, тесно обступили, он с улыбкой пожимал чьи-то руки, где-то расписывался, непринужденно шутил.
- Это
