Империя Теней. Книга 1 "Мифическая троица". Глава 5 "Маг Смерти"

[justify]Ашмедай очнулся от жара во всем теле, казалось, он горит, ломило все кости. Боль… он стал одним сгустком боли.

Повелитель лежал на песке в своих покоях, рядом, свернувшись калачиком, лежала обнаженная Игнис. Его тело покрывали жуткие ожоги, особенно досталось рукам, но Император был рад, что жив.

— Вупар, — мысленно позвал он.

— Могущества, мой повелитель. Целитель уже девять часов ждет вас в кабинете.

— Силы, Вупар. Кормили?

— Нет, мой повелитель, не было таких распоряжений.

— В следующий раз поддержи его жизнедеятельность на должном уровне. Однако надолго из кабинета не выпускать до отдельных указаний.

— Будет исполнено, мой повелитель.

Император прекратил мысленную связь, посмотрел на императрицу, по её волосам еле бежало пламя — медленное, едва заметное дыхание, и подумал: «Как же глубоко ты спишь, Игнис? Девять часов, значит, и что, милая, мы с тобой делали эти девять часов? Последнее, что помню, это как ты вытаскивала свои зубы из моей шеи. Потом — жуткую боль. Что было дальше — абсолютно ничего не помню! Я отключился? И как я остался жив?»

Он накинул угольную мантию и направился в левую от стола дверь. Выходя, Ашмедай замкнул магический контур в спальню и накрыл кабинет отдельным магическим контуром.

Личный кабинет Императора был квадратным помещением четыре на четыре метра без окон, стены были темно-фиолетовыми с горящими как бы изнутри красными и черными знаками и письменами. Потолок был высок и покрыт тьмой так же, как и пол. Тьма снизу доходила до щиколоток повелителя. На ощупь пол был холоден, тверд и шершав, как камень.

Кроваво-алый каменный стол с четкими линиями и горящими как бы изнутри черными письменами и знаками и такой же высокий с заостренной спинкой стул-трон стояли слева от входа, через который он вошел. Напротив стола стояло два угольного цвета мягких, строгих стула с короткими спинками.

Справа от входа располагалось большое мягкое кресло с высокой спинкой, обтянутое черной лоснящейся длинной шерстью неизвестного животного. На противоположной от кресла стене находился двухметровый, обтянутый такой же, что и кресло, черной лоснящейся шерстью диван, где сейчас спал маг Жизни, от которого сильно несло перегаром. Между креслом и диваном располагался небольшой камин.

Император подошел к магу, выпустил свою тьму из кончиков пальцев и был удивлен, увидев в ней всполохи красного пламени. Едва огонь задел левую руку мага, как тот, вскрикнув, вскочил, чуть не сшибив повелителя. Ашмедай сразу развеял выпущенную тьму с огнем. Перед ним стоял помятый, встревоженный маг, удивленно взирающий на ожог на своей левой руке, который он тут же принялся лечить.

— А может сначала вылечить Императора, маг? — зло прошипел Ашмедай.

— Могущества, — глухо ответил тот, отшатнувшись от Императора, как от чумного.

— Силы маг, насколько помню Бифариус. Что совсем плох?

Повелитель что-то произнес, и стена, напротив которой он стоял, стала зеркалом. Ашмедай взглянул на себя и смог только произнести: — Н-да… — а про себя подумал: «Похоже, и тьма, и демоны Пустоты услышали меня и пытались поглотить, а потом выплюнули».

Часть его лица была сильно обожжена, представляя местами участки с зажаренным мясом и оголившейся костью, часть покрывали волдыри. На черепе местами отсутствовали волосы, оголяя запеченные кости черепа. Брови и ресницы были выжжены. Шея была также покрыта волдырями, а на левой стороне был выжженный до мяса след укуса.

— Женщинам же нравятся мужчины со шрамами. Да, маг? Сейчас, похоже, за меня они биться друг с другом будут. Я просто неотразим, — оскалив лицо в подобии улыбки, сообщил Император.

— Мантию снять, — резко произнес маг.

— Что? Вы все трое такие дерзкие?

— Ваша мантия, повелитель, не дает мне просканировать повреждения вашего неотразимого императорского тела, — с издевкой сказал Бифариус. Выражение его лица оставалось каменным.

Ашмедай зло прошипев, снял мантию и понял по-своему отражению, что его тело ещё более «неотразимо», чем он ощущал и думал.

— Внутренних как бы повреждений нет, повелитель.

— Как бы повреждений? — язвительно спросил Император.

— У вас, повелитель, идет перестройка всего организма: меняется структура скелета, мышечной ткани, кровь и магия. Трансформация скелета и мышечной ткани займет двое-трое суток, при условии полного покоя. Крови и магии — не могу сказать, не умею пока определять. Изменение структуры — как бы не повреждения, хотя процесс весьма болезненный, но влиять на него я не могу. Так же у вас наблюдается сильное истощение, как физическое, так и магическое, — довольно улыбаясь, сообщил Бифариус.

— Да что ты говоришь? Неужели? — Ашмедай сам не мог себе объяснить, зачем язвит, подумал: «Заразился от Игнис».

— Повреждения внешних покровов кожи более шестидесяти пяти процентов, ожоги разной степени поражения кожных покровов от первой до четвертой. На руках, лице и голове имеется неприятная четвертая степень ожогов. Плюс укус и глубокие порезы на спине. Обычно с такой степенью повреждений наступает болевой шок.

— Более ста лет тренировок и техник блокировки боли, да и крови рвала выпил.

А про себя Император подумал: «Второй бокал крови точно был лишним, не выпил бы — и так далеко со своим телом не зашёл. Неплохо так притупил боль. Трансформация… Значит она не подделка? Силу она передала, видимо. Может тогда убить всю их мифическую троицу? Мага целителя, после того как меня восстановит, сожгу или с ума сведу; интересно, что быстрее сработает тьма или огонь? Только этот маг знает, что она не подделка. Убью его и скажу, что императрица была ненастоящая».

Ашмедай еще раз посмотрел на себя в зеркало и подумал: «Да, семь дней за то, что она сделала со мной… хотелось бы больше, но даже пять дней — это уже на грани моих сил. Семь дней — да, неплохая плата».

— Что, маг, стоишь? Можешь приступать к моему лечению. Да, сначала долечи свою руку. Не бойся, это я не от доброты сердечной. Просто вы, целители начинающие и слабые, лечите руками, и если твой инструмент — руки — поврежден, то и лечить ты будешь не так хорошо и быстро, как бы мог.

Бифариус принялся долечивать свою обожженную руку.

— Ты через одежду восстанавливаешь?

— Нет, пока. Но могу, не касаясь кожи, в пяти сантиметрах примерно, но так дольше выходит. Зато, в любом случае полное восстановление, даже без следов, — он улыбнулся в ответ.

«Силен, а так и не скажешь», — подумал император, а вслух произнёс:

— Кисти рук и череп — с касанием, до остального не сметь прикасаться, маг. И давай побыстрее, — про себя: «Боль я все-таки чувствую, как ни крути. Просто умею её с достоинством переносить, но знать кому-либо это не зачем, особенно чужим кровникам».

— Игнис? — поинтересовался Бифариус.

— Что Игнис, маг? Хочешь получить ответы, научись задавать вопросы. Начинай

лечить, на три первых вопроса отвечу. И не испытывай мое терпение, Императора

любят не за внешний вид, — с угрозой ответил Ашмедай.

Бифариус приступил к лечению его правой кисти.

— В каком состоянии Игнис и где она? — начал спрашивать Бифариус.

— Это два вопроса. Отвечаю: она в моих покоях, когда уходил, была жива и

мирно спала, таких повреждений, как у меня, у неё нет.

— Значит, повреждения имеются, — сухо проронил маг.

— Это вопрос?

— Нет, констатация факта. Вопрос: вы нас убьете теперь?

— Думаю да, — спокойно ответил Ашмедай и наблюдал за реакцией целителя. Он видел, как его глаза потемнели, лицо побледнело.

— Будете пытать? — невольно сглотнув, прошептал Бифариус.

— Вас двоих, её кровников, — нет, Игнис — семь дней, — всё также спокойно ответил Ашмедай.

— Меня убьете, как только я вас восстановлю. Комилетту в это же время. Раз у вас появилось пламя, значит ритуал состоялся, силу она вам передала и… забеременела… Игнис… она же умрет, рожая вашего ребенка или… Вы собираетесь мучить беременную вашим ребенком семь дней? — маг потрясённо смотрел на повелителя.

Бифариус в это время мысленно позвал Комилетту и сообщил:

— Ритуал состоялся, но Император решил нарушить данное им слово. Он решил убить нас, причем прямо сейчас. Бери посла Закатного Королевства и бегом из Империи Теней, я его немного отвлеку.

— Он убьет беременную своим ребенком? — испуганно спросила Комилетта.

— Да, чёртов садист, будет семь дней мучить Игнис самыми изощрёнными способами. Мы просчитались… Игнис у него в покоях и, судя по тому, как стремительно стала нагреваться наша печать, она собирается умереть. Значит, запасной план: я его отвлеку, пока Игнис не умрет. Беги, и спасибо, что была в нашей жизни.

Целитель прервал связь.

— Чего руки опустил, маг? Ты с одной кистью только закончил, с тебя левая и мой

череп. Я ответил на три твоих вопроса, у нас договоренность, — зло прошипел Император.

— А вы всегда держите своё слово, я смотрю. Вот и своё слово перед Игнис?

Мы — ее кровники, условия договора нам были сообщены. Силу она вам предоставила, и

поскольку она ещё вроде дышит, значит, соитие было, и она носит ваше дитя, —

свои условия она выполнила. И Игнис оказалась не подделкой. Но вы все равно

решили убить нас… И да, прервать свою династию, видимо, — зло выплюнул Бифариус.

— Убью Игнис, и рано или поздно родится новая Императрица, — устало и нехотя произнес Ашмедай.

— Интересно, и будет ли она хотя бы наполовину равна по силе Игнис?

— Это не имеет значения. Сил родить ребенка ей хватит.

— Убийство Игнис приведет к очередной столетней войне.

— Ну в прошлой я выжил, — безразлично сказал император и зевнул.

— Да, но прошлая война закончилась смертью императора. А сейчас император —

вы, — с вызовом продолжил Бифариус.

— А вам палец в рот не клади, я смотрю. Восстанавливать будешь? Или я уже могу тебя убить? — хищно оскалившись, прошипел Император.

— Ну я-то своё слово держу, я — целитель, моя задача — лечить и восстанавливать. Я вас восстановлю, не то с вашей неотразимостью другим девушек не достанется.

— Это да. А ты странный. Нет, вы все трое странные. Но ты… ты не выглядишь внешне как маг Жизни: неправильный цвет глаз, волос и кожа слишком бледная.

— А какие маги Жизни были? Я так понимаю, вы их застали, — с интересом произнес Бифариус, продолжая лечить императора.

— Застал, — грустно ответил Ашмедай. А про себя: «И руководил отрядами по их уничтожению».

— Расскажите, всё равно меня убьете скоро.

— Ну не так уж скоро с моими повреждениями, минимум три с половиной часа. Да, на шее след от зубов оставь, но не горелый, а как шрам от укуса. И на правом бедре старый шрам оставь.

— Остальные?

— Остальные все убери, даже старые, и мизинец на левой ноге восстанови до нормальных размеров.

— Около двух часов займет.

— А ты сильный целитель, и, я так понял, пока еще учишься.

— Познаю, учиться не у кого, весь клан вырезали. Пытаюсь читать книги — скучно только, засыпаю, — кисло улыбнувшись, ответил Бифариус.

— Был бы моим кровником, оставил бы тебя в живых, — и немного помолчав, продолжил: — Маги Жизни… Они светловолосые, светлая, но не бледная кожа и глаза… глаза, они у магов Жизни, как весенняя трава — сочно-зеленые, светлые. Кстати, у Игнис они такими становятся, когда она сильные чувства