ларец. Он был разломан и выпотрошен, обрывки бумаг, которые еще не унес ветер, были разбросаны вокруг. Очень медленно и осторожно Алайя поднялась и подошла к ним. В центре лежала изорванная картинка матери, а обрывки вокруг выложили слово «Ведьма».
- Торха, - вздохнула она. Эхо сорвало слово с ее губ, и оно понеслось вглубь тайги, отражаясь от стволов деревьев, окружая ее со всех сторон, будто бы загоняя в ловушку.
- Торха… Торха… Торха…
Отряхнувшись от снега, Алайя пошла в лес, подальше от следов и крови, а эхо все гналось за ней следом.
- Торха…
Где-то далеко глухим размеренным басом пел Ларокам в ритуальном танце у большого костра.
Алайя все шла и шла по глубокому снегу, проваливаясь в сугробы, деревья все плотнее обступали ее. Она уже потеряла счет времени – немудрено это, когда все вокруг серое. Вдруг впереди мелькнул силуэт оленя. Удивленная, девушка пошла за ним, заметив, что на голове у него мелькает что-то синеватое, как небо из ее видений. Подавшись за ним, девушка не успела и шагу ступить, как ушла в сугроб с головой. И оказалась в каком-то тоннеле.
Сложно было разобрать, то ли тоннель прорыт в снегу, то ли уходил в землю – все было таким же серым, как и на поверхности. Глубоко вздохнув, девушка, осторожно переступая через коряги и корни деревьев, отправилась, куда вели ее ноги.
- Помогите мне, боги, - тихо шептала она про себя.
Постепенно дорога поднималась все выше и выше, пока над головой не расступились снежные завалы, и Алайя оказалась на берегу озера.
Землю уже укутала долгая беззвездная ночь. Льды озера темнели вплоть до горизонта, но девушка помнила, как старики рассказывали про эти обманные воды, которые не тают даже в короткое лето. Ведь здесь обитает сам Асшар, заманивающий в темные глубины красивыми песнями и волоокими девами. Стоит подойти слишком близко к берегу, как лед вмиг расколется, глубины разверзнутся, и пучина навеки поглотит жертву.
Но Алайя была уже взрослая и не верила в сказки. Она смело подошла к кромке льда и попробовала наступить на нее сапогом. И тут точь-в-точь как в легенде, лед раскололся надвое, а из воды показалась самая красивая девушка из всех, которых доводилось видеть Алайе. Даже красивее ее матери.
- Идем со мной, - пропела она, но Алайя попятилась обратно в тоннель.
- Кто ты?
- Идем со мной, - повторила дева, но уже куда настойчивее.
Алайя лишь мотнула головой и продолжила пятиться. Но тут тоннель за ней сомкнулся и буквально выпихнул ее в объятия темных вод. Дева схватила ее за руки и потащила за собой в озеро.
- Нет! – пыталась крикнуть Алайя. – Помогите!
Но было поздно. Лед уже сомкнулся над ее головой, и она оказалась на дне озера. Здесь было на удивление легко дышать и двигаться, но не это поразило девушку. Она была в самом необычном месте в своей жизни.
Самым высоким домом, виденным Алайей, был ее собственный: бревенчатый, двухэтажный, с высокой крышей и большим очагом. Внизу - погреб для съестных запасов, а под самой крышей – чердак, где так хорошо лежать и слушать завывания вьюги. Но тут таких домов не было вовсе. С самого дна вверх уходили огромные камни, в которых были выдолблены полукруглые пещеры. Из этих пещер в окружении рыб и пузырьков воздуха выплывали юноши и девушки, похожие на ту, что затащила ее сюда. Все они были с длинными темными волосами, темными глазами и одеты в длинные легкие платья зеленовато-синих цветов. У некоторых в руках были оленьи рога, копья или замысловатые раковины. Присмотревшись, Алайя увидела, что у почти у всех вместо ног из-под платья выглядывает хвост.
- Кто вы такие? – спросила она, но получилось лишь «бульк-бульк». Однако ее поняли.
- Мы живем тут испокон веков, - ответила пленившая ее. – Мы спасаемся тут от суровой зимы, но вода берет за это свою цену, - и она указала на собственный рыбий хвост. Алайя вздрогнула. – Мы живем и поклоняемся Рокху Великому. Это он потребовал привести тебя.
- Рокх? – засомневалась девушка. - А разве он…
Тут она заметила недовольные взгляды и осеклась.
- Куда мне идти?
И они поплыли к сердцу озера. Мимо проплывали заросли водорослей, стайки зимующих рыб, множество камней с пещерами, как она уже видела. Одежды у русалок встречались и красные, и желтые, и даже черные.
«Это все разные народы», - догадалась она.
В самом сердце озера стоял самый обычный дом, очень похожий на собственный Алайи. Только стены его были выкрашены полосами в черный и оранжевый цвета – как тигриная шкура. Алайя подплыла к двери, но тут заметила, что осталась в одиночестве – вся ее свита стояла позади.
- А вы разве не идете?
- Мы не можем приближаться к Великому Рокху, если он сам не позволит, - сказала самая старшая русалка. – Его жилище священно для нас.
Алайя лишь кивнула и вошла внутрь…
И оказалась дома.
Все было в точности таким, как она помнила: большой очаг в центре нижней общей комнаты, лестницы, ведущие наверх и одна вниз, в погреба. Толстые оленьи шкуры на полу, стол около небольшого окна, а на нем тот самый злосчастный нож, еще не окрашенный кровью. Вот она видит себя, встречающую деда и брата после ритуала, вот Баарг выбегает за водой, вот чашка падает, и мальчик режет себе руку…
И тут Алайя поняла, что это не видение, что она наяву видит то, что происходило накануне, только со стороны. Вот она лечит брата и падает в обморок сама… А вот спускается ее дед, Торха, зовет соседей, машет руками, показывая на нее. Ее тащат в лес, а он попутно ломает ее драгоценный ларчик, выбрасывает содержимое и выкладывает слова на снегу…
- Но где же Баарг? - прошептала Алайя, когда видение кончилось
- Я здесь, - ответил ей голос.
Она повернулась и оказалась лицом к лицу с мужчиной. Он был красив, почти так же, как и русалки, но волосы его отливали рыжиной, а глаза были зеленые, как у матери, и хитрые. Весь его широкий лоб закрывала белая повязка, расшитая замысловатыми узорами. Он улыбался и смотрел на Алайю с теплотой, которую она уже давно не ощущала.
- Рокх… Ты же Рокх?
- Почти, - улыбнулся он. – А ты Алайя, верно?
Она кивнула.
- Да, Мира рассказывала о тебе. Говорила, что ты очень храбрая, умная и красивая, и теперь я вижу, что это так.
- Кто такая Мира? – спросила Алайя, хотя сама уже знала ответ.
- Твоя мама. Она была моей сестрой.
- Моя мать – сестра Рокха? – Алайя почувствовала, как у нее кружится голова и подкашиваются колени. – Но…
- Понимаешь ли, все не совсем так, - замялся ее новоиспеченный дядя. – Настоящим Рокхом была она. Мое имя – Асшар.
«Когда Асшар придет за тобой…» - шептала перед смертью ее мать.
Алайя чувствовала, что еще немного и упадет в обморок. Мужчина смотрел на нее с жалостью и отчаянием, будто он все это говорил помимо своей воли.
- Позволь, я покажу тебе, - с этими словами он принялся разматывать повязку на голове. Когда она спала, девушка едва не вскрикнула – на лбу у него был огромный глаз. И он был закрыт.
- Асшар. Трехглазый тигр, - прошептала Алайя. – Темный дух. Бог Зла. Так это правда, это не сказки.
- Понимаешь ли, - сказал Асшар. – Тут вопрос в том, что есть правда, а что выдумка. Я долго живу на свете, и думаю, что либо в мире не существует ничего – ни добра, ни зла, ни богов, ни героев, либо существует все, и даже трехглазые тигры.
Он широко улыбнулся и подошел к столу. В руках его заблестел нож.
- Рокхом была моя сестра, но звали ее Мира. Рокх – это больше титул, звание, не знаю, как описать. Это почти как шаман, только обрекает тебя еще и сражаться с тем, что ты видишь. Мне предрекали подвиги и великую судьбу, но я не хотел этого. Мне не нужен был этот глаз, не нужен был дар, но боги никогда не считаются с нашими желаниями. Однажды мы с Мирой встретили в лесу тигра – он был больше любого зверя, и сам заговорил с нами. «Я предскажу вашу судьбу» - сказал он. Мы были достаточно молоды, чтобы поверить. Ты не думала, что пророчества не предсказывают нашу жизнь, а заставляют нас поступать именно так, как в них сказано?
Асшар вздохнул и опустился на шкуры рядом с Алайей.
- Мире он предсказал раннюю и мучительную смерть от тех, кого она любит. А мне сказал, что я потеряю все, что мне дорого, и стану проклят живущими людьми. А потом он сказал, что наши имена уже вписаны в легенды, что мы ничего не исправим, что даже сами понятия добра и зла заменят нашими именами… Но тут я разозлился и ударил тигра копьем, вырезал его глаз и содрал шкуру. Мира была в ужасе и сбежала. Я долго искал ее, но нигде не мог найти, и в итоге оказался тут., - он обвел рукой жилище. - Русалки неплохой народ, если их не злить и не вспоминать мое настоящее имя… Иногда я получал весточки от Миры, но потом…
- Родился Баарг, - шепотом подсказала Алайя.
- Да. Родился Баарг, - эхом повторил дядя. - Но она не умерла.
Алайя встрепенулась и подняла глаза.
- Голуборогий олень, за которым охотится твой отец, - это Мира, - сказал Асшар. – Я знаю это так же точно, как и то, что у меня третий глаз во лбу. Смотри.
Алайя посмотрела на его лоб, и тут глаз открылся. Он был пронзительно голубого цвета и такой красивый…Как будто вся красота в мире воплотилась в нем. Алайя смотрела и не могла оторваться. Она будто погружалась в него, в его воспоминания и видения. Она видела мать, новорожденного Баарга, и вмиг ее перенесло в лес, укрытый снегом, по которому бежал олень с голубыми рогами, преследуемый группой охотников. Вот олень остановился в нерешительности, повернул голову, и Алайя увидела такие родные зеленые глаза.
- Мама! – вскрикнула она, и видение кончилось.
- Ты видела, - Асшар выглядел довольным.
- За ней гонятся, - выдохнула Алайя. – Но почему ты не спасешь ее?
- Я не могу выйти отсюда. Да и люди мне не рады.
- Но ты же…
- Я не демон, - улыбнулся он. – Я такой же человек, как и ты, просто очень давно живу на свете.
- Я должна спасти ее.
Асшар кивнул.
- Только ты.
Олень мчался сквозь лес, чувствуя на коже дыхание охотников. Его загоняли в ловушку. Длинные ноги проваливались в сугробы, лес становился все темнее и непроходимее, но погоня не отставала. Он уже выбился из сил. Если бы это были волки, он бы легко отбился, но люди куда страшнее и опаснее.
Просвет между деревьями выводил к берегу озера. На открытом пространстве легко заметить и подстрелить добычу. Нужно свернуть в чащу, где снег и буреломы, но сугроб едва не поглотил его целиком, и олень выбежал на простор, скользя копытами по темному льду.
Светало.
Из-за серых туч уныло смотрело солнце, нехотя и скудно рассеивая свет. Олень бежал по берегу озера, надеясь свернуть в лес и скрыться, но охотники уже увидели добычу. Стрела засвистела, рассекая воздух, но дичь не настигла, уткнувшись в глыбу льда, поднятую из озера. Из волн вдруг выскочила девушка с криками:
- Отец! Не стреляй!
Охотники замерли как вкопанные.
- Алайя? – спросил тот, что был во главе.
- Отец, не убивай этого оленя! – взмолилась она. – Это Рокх, он переродился!
- Ты же не веришь в эти сказки, – возразил отец. – Да и все знают, что Рокх может перевоплотиться лишь в тигра, которого убил.
- Нет, отец, просто верь мне, - девушка упала на колени, загораживая собой оленя, который будто бы с любопытством смотрел на нее и не убегал. - Прошу. оставь его!
Отец долго и внимательно посмотрел на дочь и опустил лук.
- Хорошо, если ты так просишь. Я не буду преследовать оленя. Давай вернемся домой.
Алайя улыбнулась и подошла к отцу, но
