еще, смелее и дальше. Музыка настаивала, торопила, уводя его за собой. И вот уже от тишины не осталось и следа, он взрывал ее, отбрасывая на километры настойчивыми аккордами. Больше он не думал о пальцах, о технике, о душе. Просто в какой-то момент, спустя месяцы и годы тяжелого труда, можно, наконец, забыть все, перемешать в голове и просто играть! Тогда и рождается настоящая музыка! Только теперь он понимал - почему это называли - ИГРА! Он играл, творил, а музыка легко и стремительно срывалась с клавиш. И сейчас впервые за два года он повернулся лицом к своему прошлому, о котором так старался забыть. Вот мама, вот его отец, они что-то говорят, улыбаются. Вот его друг. Вот первая нежная и светлая любовь. Хорошо, что не закончилась ничем - потому и осталась навсегда светлой. Господи, как хорошо было в той жизни! Как много незабываемых мгновений. Его друзья! Вокруг незнакомые люди. Они улыбаются, все куда-то спешат. Потом перелеты, страны, города. А это море - удивительное открытие в его жизни! Эти горы. Снова какие-то люди...
В это мгновение тело сливалось с инструментом, и рождались, и вибрировали звуки, которые поднимали его на высоту, унося отсюда прочь. И вот он уже летит над разрушенными городами, реками и холмами, поднимаясь все выше и выше, устремляясь куда-то в неизвестность.
Он летел над этой голубой планетой, а космос открывал ему таинственные объятия! Он был счастлив! Счастлив впервые за всю свою жизнь! Ради этого мига, наверное, стоило родиться и жить! Вот оказывается - ЗАЧЕМ все это! И БОГ! Его БОГ, он существовал, он был рядом, был в нем самом! И не важно, что его не слышит никто, потому что сейчас его слышал весь космос и целая вселенная! И эта музыка останется там навсегда и обязательно зажжет маленькую, но яркую звезду!!!...
Снова пронзительная тишина и только капли воды:
- Кап! Кап! Кап! …
Он устал. В душе вновь поселилась пустота. На самом ее дне тлел огонек одинокого счастья, но на конце этого фитиля ничего не было и нового взрыва не будет. Не будет, потому что он безмерно устал. Он забрался слишком высоко! Казалось, выше невозможно, а отсюда вдалеке открывались еще более прекрасные вершины. Но, для того чтобы подняться на них - нужно долго спускаться и шагать вниз. Таков закон! Он забрался слишком высоко. Но одинок не был, и это поражало! Когда-то он сливался с облаками и горами за большим окном, потом освобождал душу от своего тела, а теперь его свободная душа прикоснулась к сокровенному и больше одинокой не была! М этот миг его тело было маленькой голубой планетой, а душа - бесконечным космосом!
- 27 –
Эти двое расположились на мансарде в музыкальном салоне. Один засучил до колен черные брюки и сидел на мостике, свесив в воду ноги. В руках он держал удочку. Другой все в том же белом одеянии сидел за роялем и бесцельно нажимал на клавиши. Для них все произошло так быстро, что они даже не успели переодеться. И только черный нацепил на себя от солнца соломенную шляпу.
- Не шуми, ты распугаешь рыбу.
- Тебе снова жарко? - спросил человек в белом, указывая на шляпу.
- Нет. Яркое солнце. Ты выбираешь для встреч слишком светлые места.
- А ты не темни, что задумал? Я все вижу, я знаю тебя миллионы лет.
Человек в черном отложил удочку.
- А знаешь что, отдай-ка его мне?
- Зачем? Сейчас, когда столько сделано? Нет!
Человек в черном помолчал. Взял с подмостков бутылку и подлил виски. Выпил.
- Да и зачем он тебе? – снова заговорил белый человек. - Ты быстро его испортишь.
- Почему? Иногда я буду давать ему некоторые поручения. Мы поставим ему третий стул к нашему столику. Он заслуживает этого. Будет с кем выпить. А то - сок да сок. Кофе да кофе.
- Небесный кофе.
- Ах, прости. Конечно.
Снова небольшая пауза. Черный отхлебнул еще глоток.
- Это не правило, а скорее исключение из твоих правил. Это сейчас он человек. Но, стоит вернуться ему к своим, все начнется сначала, - наконец, вымолвил черный.
- Нет! Я все решил. Я дам им еще один шанс.
- Как знаешь! - ответил черный человек и вытащил из воды большую золотую рыбку.
- Хочешь, я оставлю ее здесь? Она будет плавать, и ему не будет так скучно.
- Мне не нужен сумасшедший, это не моя тема, – возразил человек в белом.
- Какой ты несговорчивый. Ну, что же посмотрим. Все еще впереди, - ответил черный, и засунул трепыхающуюся рыбку в большой карман черных брюк.
- 28 -
Закончилось лето жарким и таким памятным для него месяцем, потом наступила незаметная осень, как долгое продолжение нескончаемого лета. Словно ничего не изменилось там снаружи, но как много изменилось внутри. Снова наступила зима – уже третья. У него было масса планов и дел. В спортивном зале он, пролетая над бассейном, едва касался воды. Теперь он начал плавать на время. Нет, ему не нужны были рекорды, но чем старше или старее он становился, тем был сильнее и увереннее в себе. А время, на которое он плавал, и бегал, и ездил, не давало ему отставать от самого себя. Он вырастил еще два урожая - теперь ему удавалось все. Он изучил язык своих растений, и они, какими бы ни были разными, с молчаливой благодарностью за любовь и труд дружно отдавали щедрый урожай. Там наверху, он составил серьезную программу и постепенно, щепетильно ее осваивал. Он сумел разыскать в базе данных минусовки крупных произведений, то есть сопровождение оркестра для игры на рояле, и теперь мог осваивать целые концерты. Недосягаемые ранее Чайковский, и Григ, и Рахманинов теперь охотно составляли ему компанию, а великие оркестры аккомпанировали. Здесь, наверху, выполнялись самые сокровенные его желания. И никакие слова не смогли бы передать тех чувств, которые иногда он испытывал, сидя за роялем. А за это он готов был отдать все!
-29-
Второй день падал снег. Впервые за эти годы здесь был такой снегопад, даже оттаиватели на окнах не справлялись. К концу второго дня округлый купол крыши превратился в гигантский сугроб, освещаемый изнутри ярким светом. Наверное, потрясающее зрелище, если посмотреть снаружи. Но здесь было тихо, уютно и тепло. Как всегда он провел вечер, поиграв на рояле. Потом долго лежал в постели, смотрел на белый потолок и слушал джаз. Снег пушистым, теплым одеянием укрывал прозрачную крышу. Было спокойно и таинственно, словно в сказке со счастливым концом. И так, под плеск воды в его маленьком озере он уснул безмятежным сном.
Наутро яркие лучи, заиграв на подушке, разбудили его. Буран закончился. Сказка вместе со снегом под горячими лучами солнца быстро таяла, и только небольшие сугробы причудливой формы еще сопротивлялись. Он с восторгом следил за ними, не в силах отвести глаз. Вот фигурка, похожая на большое белое яблоко, а там, словно гигантская рыба плыла по наклонной крыше, меняя форму, превращаясь то в воздушный шар, то в зверюшку. Все напоминало облака. Эти белые клочки снега стекали по мокрой прозрачной крыше, отмывая ее от пыли и открывая огромное голубое небо.
Вдруг он подскочил, будто кровать подбросила его к потолку. Потом сел на корточки, встал на ноги, продолжая смотреть наверх.
- Птица!
Огромная белая птица, распластав крылья, лежала на крыше и не двигалась! Она не хотела таять! Тень от нее оставляла фигуру еще больших размеров перед кроватью на полу. Это был не сугроб снега, это была птица. Большая белая птица! Она не шевелилась и, по-видимому, была мертва.
- Откуда? Этого не может быть!
Он босиком побежал на самый низ к пульту наружных датчиков. Радиация снаружи была такая, что ничего выжить не могло. Снова поднялся наверх. Птица никуда не исчезла, находилась на своем месте.
- Как она могла долететь сюда? Откуда?!
По виду это была чайка. Чайки живут на море, но море было рядом, и там не осталось жизни. Значит, она прилетела издалека! Прилетела оттуда, где была жизнь. На юге находились острова, но они были в 200-300 километрах - вряд ли птица могла столько пролететь. На востоке и на западе большие города, а значит, там погибло все. Остается север, где на сотни километров только горы, за ними другое море и больше ничего. Только оттуда она могла прилететь, чтобы ценой жизни рассказать ему обо всем. Там осталась жизнь, а значит и люди. Сейчас он был в этом абсолютно уверен!...
Недели борьбы с самим собой, месяцы мучений, сил, чтобы убедить себя в том, что он один, и выхода отсюда нет и не будет! Годы безумной ломки, привыкания и смирения и, наконец, победы над собой, а теперь всего секунды, после долгой и мучительной борьбы. Секунды на то, чтобы принять решение. Видимо, желание увидеть людей никогда не умирало, и могло ли быть иначе. Он спрятал это чувство глубоко, но сейчас оно снова вырывалось наружу. Что ему теперь делать? В этом он ни капли не сомневался:
- Он уедет отсюда! Он опять будет среди людей!
И снова он готовит снаряжение, уже для серьезной поездки и без возврата сюда – в эту тюрьму. Ему нужен новый вездеход! Старый остался снаружи и тратить на него время он не хотел. Он истратил годы на заточение в одиночной камере и больше не желал терять ни секунды. Подумал, что нужно поискать со спутника возможные стоянки людей.
- И почему он не сделал этого раньше?
Побежал на второй этаж.
- Где эти чертовы компьютеры? Куда он их спрятал от самого себя?
Чтобы сократить путь, перепрыгнул через стенку огорода, затоптал кусты клубники, какого-то укропа...
- Чертовы растения, только мешаются под ногами!
И дальше прямиком следил грязными ступнями в комнату с оборудованием…. Все работало, все было на своих местах. Но спутник мертво болтался в вышине и молчал.
- Этого и следовало ожидать! Все равно, нужно идти на север - больше некуда!
И снова по дурацким грядкам, не разбирая дороги, но сокращая путь. Внизу распаковал костюм. Он был нового образца - для альпинистов. Альпинист из него никакой. Он и высоты-то боялся, но сейчас такое снаряжение могло пригодиться. На нем была масса приспособлений и инструментов. Взял пару контейнеров с едой, которую можно есть, не снимая защитный шлем. Подключаешь этот ящик специальными трубками к клапанам на костюме и ешь незараженную еду - как в космосе. Забросил в вездеход несколько баллонов с кислородом - сколько туда поместилось, а основное место багажника занял здоровенный снегоход. Помимо него туда больше не влезло ничего. Он никогда на нем не ездил. Но был январь, снегу в горах навалило по пояс, а значит, придется осваивать этот аппарат прямо на ходу. Заправил бензином вездеход и скутер, зарядил аккумуляторы, разместил под сиденьями еще несколько канистр с топливом. Вроде бы все. Пока он занимался этим - ел на ходу, прямо на ящиках с оборудованием. Приносил с кухни какие-то сандвичи, круассаны и здесь же их уничтожал. Круасссаны были с шоколадом и отвратительно сладкими.
- Ничего! – ворчал он, давясь едой. - Некогда ресторан устраивать! Утром выезжаем!
Потом лихорадочно соображал.
- Что еще. Что нужно сделать, о чем не забыть?
Возвращаться в эту надоевшую нору он больше не хотел!!! Оказавшись на своем огороде, перекрыл полив воды.
- Только драгоценную воду переводил! - подумал он.
За этими делами не заметил, как пришла ночь. Оставалось хорошо выспаться. Он лег и в последний раз стал все обдумывать. Но снова вскочил, отключил дурацкую воду в фонтане, которая противно журчала, раздражая его, и не давала уснуть.
- Теперь все!
Наутро он проснулся очень
