педаль, рванул вперед и больше не думал о возможных препятствиях. Его сердце, как в детстве, учащенно забилось. К такому привыкнуть невозможно. И сколько ему не будет лет, наверное, вот так всегда, с трепетом, он будет встречать это чудо. Вот куда он так стремился и без чего не мог! Никакой бассейн не мог заменить любимого бескрайнего моря! Он подъехал к пляжу. Вокруг ничто не напоминало о случившемся. Море! Огромное, бескрайнее море! Он выскочил из вездехода и с замиранием подбежал к воде. Как давно втайне от самого себя он этого хотел! Но, словно наказанный ребенок, скрывал желание, зная, что все равно не позволят. И теперь пристально смотрел, не в силах отвести глаз.
На море был полный штиль - ни ветерка, никакого движения, только бесконечная водная гладь распласталась под ногами. Словно поверженная, она не шелохнулась - прозрачная и голубая. На дне был виден песок, ни водорослей, ни стайки маленьких заблудившихся рыб, только замершая в оцепенении вода и песок. Мертвое море!… На небе ни единого облачка, а жаркое солнце нещадно палило, бесстыже взирая на него с высоты. Он поднял глаза кверху.
И вдруг ему показалось, что эта бездонная небесная громада спустилась на землю, придавливая его к ровной, как стол, морской поверхности и к песку, словно лежало на берегу, на воде и его плечах. Расстояние между небом и землей исчезло. Все сливалось воедино, и он стоял, не в силах пошевельнуться. Словно, пространство трех измерений потеряв одну из координат, превратилось в плоскость. Это страшное небо, как каток, расплющивало его по земле и воде, и ему стало невыносимо на стыке двух мертвых стихий. Начал задыхаться. На виски давила непонятная сила, а другая сила, уже изнутри, разрывала его на части. Казалось, если откроет рот, не сможет соединить челюсти. Клаустрофобия. В таком открытом месте? Нет, кажется это называется по-другому. Как? Не важно! Он сходил с ума! Как он стремился сюда! Как хотел, пусть даже сквозь плотный костюм, через шлем вздохнуть чистый, морской воздух, замочить ноги сквозь пластиковые сапоги в ласковых волнах! А теперь в панике отступал все дальше. Куда?! В вездеход, который увезет его отсюда, вернет домой к его растениям и музыке, к нему самому.
Он с трудом забрался в машину и сорвался с места, не глядя по сторонам. Бежать!!! Все выше и выше в горы, все ближе к убежищу. Не помня себя, он мчался по серпантину все дальше от чудовищного зрелища, наконец, добрался до своей скалы. Уже не мог дышать! Он задыхался! Если он потеряет сознание, ему уже не поможет никто. Кровь приливала к голове, его разрывало на части - какая-то странная кессонная болезнь без погружения. Он терял сознание. Еще немного! Нужно держаться! Вот прошел ворота, уже руками оперся о стену дома, оставалось пройти внутрь! С трудом ввел код, заполз в шлюз... Упал… Все!...
Дальше он не помнил ничего. Не помнил, как прошел деактивацию, как его костюм полоскало струями раствора, только после этого сектор дверей повернулся, и он ввалился внутрь. Потом долго приходил в себя – наконец, сорвал с головы шлем и, вздохнув свободно, лежал так, ничего не соображая. Сердце бешено колотилось, как после нечеловеческого бега без воздуха и воды, без дороги. Свобода! Он жив! Кошмар оставался позади. Вряд ли когда-нибудь еще он захочет выйти в тот страшный мир, в тесную нору, где нечем было дышать.
Спустя какое-то время, он встал и прошелся по этажам. Сначала боялся, потом все же заглянул в окно. Снова появился объем. Прекрасные горы уходили в небо, вдалеке у подножия любимое море плескалось у дивного пляжа, а солнце жарко и трепетно освещало волшебную панораму. Как хорошо, что все осталось там, за этим окном. Он жив, он свободен, он может дышать! Он счастлив! Наконец, смог расслабиться и закрыть глаза. Какое счастье жить! Он снова родился – случись с ним что-нибудь в дороге – сюда он не вернулся бы никогда. Он бежал из уничтоженного, униженного мира, где сожгли все живое, и где ему было не место. Вернулся в его мир и теперь чувствовал, как он бесконечен, потому что этот мир помещался внутри убежища и внутри его самого. И этот бездонный океан был больше всех морей за этим окном…
- 23 -
- Это не по правилам. Ты помог ему! – воскликнул черный человек.
- Немного пнул коленом, он же не мог сюда забраться. Оставался всего какой-то метр или два!
Наша парочка спорщиков снова появилась, расположившись в мансарде. Один пил сок, другой курил огромную черную сигару. Черный человек был в черном защитном шлеме, что, впрочем, не мешало ему затягиваться и выпускать кольца черного дыма.
- Так нельзя, ты нарушил правила. Это бега. А мы только зрители.
- Когда-то я промолчал, глядя на то, как ты запихнул слабого старика в бочку, - возразил человек в белом.
- Но ты сам хотел, чтобы его философские мысли были услышаны всеми. Это был пиар-ход, не более того.
- Молчал, когда ты поджарил несчастного Джордано.
- Зато, ты угробил несчастную Жанну. Чем тебе помешала эта славная девушка?
- Неправда! Первым начал ты, когда в Париже подсадил ее на крепостную стену – там ей было не место. Я понимаю твою любовь к маленьким девочкам...
- К тому же девственницам.
- Тем более к девственницам. Но я знал, какая диктатура начнется потом, не сбрось я ее оттуда. Женщина у власти, к тому же девственница! Инквизиторы показались бы детьми малыми рядом с ней. Теперь мы квиты.
- Хорошо. Но у этого парня все равно шансов нет. Ты понимаешь, что это агония? И она затянулась. Отупеет или сойдет с ума. Он не сможет один отвечать за твой неудавшийся эксперимент.
- А мне он начинает нравиться!... Хотя, мои дельфины намного интереснее и созданы воистину для любви… Но, посмотрим...
- Ну-ну! – ответил черный человек и обратился к розовой официантке: - Детка, мы еще какое-то время посидим. Можешь нам повторить…
- 24 –
Он долго сидел на крыше мира своего ковчега, смотрел в окно, а музыка Шопена уносила его сквозь потолок, и голубое небо поднималось на призрачную высоту. Потом купался в бассейне. Не занимался, а именно купался - его режим все равно в последние дни полетел ко всем чертям.
- Ну и хорошо!
Он плавал, получая сказочное удовольствие. А Шопен продолжал звучать в голове - эта божественная эпическая мелодия. Он долго плескался, но что-то не давало ему покоя. Нет, не его недавняя поездка в мертвый мир. Казалось, то впечатление он смыл с себя навсегда. Теперь ему не давала покоя музыка, которую он только что слышал. Потом обедал, а прекрасная мелодия снова и снова являлась, напоминая ему о чем-то важном. После обеда пошел наверх, разыскал видеозапись концерта одного великого музыканта и сел перед экраном. Тот играл его любимую сонату. Пальцы летали по клавишам, древний старец творил чудеса. Как мог человек его возраста делать такое? Его жизнь держится на волоске старости - нет на струнах рояля или на струнах души, того, что он творит. В какие-то моменты казалось, что этот древний старик сильнее его. Это был не человек, но комок гения, нервов и воли. Вот что поддерживало его жизнь в немощном теле. Он был потрясен!
Не осознавая, интуитивно пошел за смутным воспоминанием и спустился в подземное убежище. Еще в день своего рождения он видел там нечто ценное, но тогда не обратил внимания, и теперь искал, не зная, что ему нужно. Холодильники, озеро, казармы, столовая, арсенал. Может быть, здесь? Заглянул в одну из комнат. Там находился небольшой тир. Он вскрыл коробку патронов, взял в руки небольшую винтовку, выбрал мишени – фигурки людей, замерших с нарисованным оружием, направленным на тебя.
- Все правильно! Или ты их, или они тебя - третьего не дано.
Отстрелял коробку патронов и снова посмотрел на мишени, на глаза нарисованных людей и оружие в их руках.
- Люди - тупиковая ветвь. Еще живут, но уже готовятся убивать или умереть. Только люди с таким упорством уничтожают себе подобных, а их история – это история войн.
Снова зарядил оружие, с остервенением расстреляв оставшиеся мишени.
- Не интересно, глупо, даже растения ведут более осмысленный образ жизни.
Он бросил на пол винтовку и пошел по длинному коридору дальше.
Комната отдыха… Шахматы, нарды, теннисные столы. Он любил теннис, но играть здесь было не с кем.
Игровые приставки... В свое время в юности он любил играть. Одно время даже подрабатывал на создании несложных игрушек - тогда все только начиналось. Но однажды почувствовал идиотское привыкание. А потом встречал кое-кого из друзей, которые уже начали подменять человеческое общение на времяпрепровождение за компьютером. А поскольку на работе он проводил за этим ящиком слишком много времени - решил больше себя не травить. В конце каждой игры появлялось раздражение, а потом пустота… Почему? Наверное, имеет смысл побеждать или проигрывать в жизни. И только трусы тратят жизнь на битву с компьютером - не так страшно проиграть. Нет, он не зануда, он не против игр - много интересного, но это не для него. А еще когда-то заметил, что эта индустрия создавалась для детей и использовалась она для их отупения, впрочем, как и дешевые боевики в кино или детективы в книгах. Игромания - оружие для воздействия на мозги целого поколения. А если проследить, где производились эти игры и в какие страны третьего мира продавались с пометкой – “для использования вне страны производителя”, – становилось понятно, как все это работает и для чего это нужно. Деградация поколения – значит в будущем слабая нация, значит слабый противник. Опять противоборство и война. Все во благо победы любыми способами.
Он шел по коридору дальше. Увидел Клуб - небольшую комнату в конце коридора. Включил свет. На полу лежали, покрытые целлофаном, музыкальные инструменты. Здесь были ударная установка, гитары, маленький синтезатор и даже саксофон! Он любил джаз. Жалко, что он не умел на нем играть. В детстве он учился играть на пианино, но это было так давно. Хотел было закрыть дверь и отправиться дальше, вдруг остановился! В сознании промелькнуло: - То, что ты ищешь, находится именно здесь. Он замер и огляделся по сторонам. Уверенно пройдя в дальний угол комнаты, откинув чехол, обнаружив то, чего так не хватало ему наверху. Это был небольшой черный рояль с надписью STEINWAY. Он бережно провел рукой по его крышке, открыл ее и нажал на клавиши. Рояль приветливо отозвался звонким аккордом.
Он был в восторге! Он был рад видеть его именно здесь - как воспоминание о детстве, как нового друга в его одиноком мире. Взял еще несколько аккордов. Звуки не вязались с обстановкой – словно, их здесь похоронили заживо.
- Добро пожаловать наверх! К новой жизни, милый друг!
Призвал на помощь своего приятеля-робота, который легко и бережно перекатил инструмент в лифт, затем на верхний этаж в мансарду, поставив его на самом почетном месте. И на мгновение ему показалось, что теперь у него есть все…
- 25 –
Именно рояля здесь не хватало, теперь комната приобретала новый вид и смысл. И не важно, что он так давно не играл, что разучился это делать. Теперь у него был рояль… Потом, как говорится на языке музыки, наступила пауза. Несколько дней он любовался новым предметом обстановки, стирал с него пыль, которой здесь не было вовсе, и немного придвинул его к окну. Ему показалось это место наиболее удачным. Спускался
