миллионами острых иголок. Но рок или судьба уже сбросили его, и только душа ещё не хочет в это верить, не желает падать и страшится предстоящего. Она с трудом оторвала взгляд от рубинов на кресле и, повернувшись, собрав последние силы, бросилась к выходу из комнаты. Мгновение, и она столкнулась с графом, совершенно не заметив, как он вошёл, и долго ли наблюдал за ней, из груди её вырвался крик ужаса.
4.
- Я прошу Вас, Диара, эти стены отвыкли от крика и любят тишину. Простите, что так напугал Вас.
- Нет, что Вы, сэр. Это я прошу у Вас прощения. Это от неожиданности. И долгого одиночества. Я совсем не слышала Ваших шагов.
Диара постаралась унять дрожь в теле, справиться со страхом. Откуда он знает моё имя? Как он узнал его, возможно, я ответила на его вопрос, когда была без сознания. Это единственное разумное объяснение, что пришло в голову испуганной женщины.
- Прошу Вас, не стоит так бояться пустых комнат, они менее опасны, чем порой люди.
Вбежавший Вальтер с радостью принялся облизывать руки женщины, и его ласка и присутствие немного разрядило обстановку.
- Диара, сегодня вы прекрасно выглядите, может быть, составите мне компанию для прогулки?
Для женщины, только что пережившей ужас, выйти из этой комнаты и из самого замка на свежий воздух, под лучи солнца было спасением.
- Конечно, граф, я с удовольствием покину этот зал и вид зелени сейчас будет мне очень приятен, но я не смогла найти своей одежды, а прогулка в домашнем халате…
На губах графа появилась улыбка, она даже выглядела мягкой, его лицо к великому удивлению Диары, оказывается, может быть приятным и совсем не ледяным.
- Да, конечно, сейчас служанка принесёт ваш наряд. Я знаю, что езда верхом спасает от плохого настроения, общение с лошадьми порой спасали меня самого от меланхолии. Не хотите ли проехать по лесу, сейчас, после такой грозы и бури, воздух в лесу чист и восхитительно ароматен.
У Диары опять возникло чувство, что он знает о ней всё. Ведь о том, что она прекрасно держится в седле и любит лошадей, она точно не могла сказать ему даже в бреду. Чувство настороженности в общении с этим мужчиной опять заполнило её в эту минуту.
- Да, это было бы прекрасно.
- Разрешите проводить Вас, леди, в вашу комнату? Коридоры замка длинны и здесь очень много комнат.
Диара кивнула. Они не спеша стали возвращаться в знакомую ей комнату. Заметив взгляд своей гости на некоторые картины, граф с удовольствием начал объяснять ей их историю
- Эти полотна собирали несколько сотен лет, я добавил лишь несколько, понравившихся мне во время путешествий по странам. Все люди, на картинах – мои предки, они все – почти полная картина моего рода. Этот был католическим священником и, как говорят, истово верил в Бога; этот был разбойником и пиратом, в конце жизни удачливым не лишённым юмора стариком; мальчик на следующей не дожил до шестнадцати лет, погибнув на охоте. Остальные – философы, члены и магистры древних магических орденов, искавшие, а, может, и нашедшие искомое: силу, власть, богатства или что-то ещё. Одни жили очень долго, жизнь других обрывалась при странных обстоятельствах. Кстати, кресло, которое так поразило и взволновало Вас, было заказано одним из магистров. Мастер, сотворивший его, погиб на следующий день после окончания работы, и мой предок взял на себя заботу о его семье, дав им полное обеспечение. Этот замок рождает совершенно неординарных людей и всякий, сюда приходящий, можете мне поверить, обладает недюжинными способности и талантами. Страна значения не имеет, поскольку, проследив за всеми перечисленными можно найти представителей совершенно разных культур и стран. Думаю, что замок и место как магнит притягивает всё необычное и нестандартное. В роду был ещё один мужчина, который отличался художественным вкусом и страстью к живописи, именно его заслуга в том, что здесь сейчас присутствуют полотна с морским пейзажем и великолепные картины природы. Гораздо интереснее, на мой взгляд, женская половина моего рода. Все без исключения слыли ведьмами, и у каждой была тяжёлая судьба. Как видите, они отличались исключительной красотой, яркой и насыщенной. Такими натурами и были в действительности, страстными, волевыми и сильными. В доме существует очень много вещей, принадлежащих им, я храню всё это лишь потому, что современные мастера не могут сделать достойную замену этим шедеврам. Несколько лет назад я с трудом нашёл несколько тканей, по красоте и качеству подобных тем, что любили и ценили мои прекрасные прабабки. С каждым годом всё реже попадаются достойные вещи, где чувства и жизнь автора вложены в каждый штрих или деталь.
Диара пыталась скрыть сейчас свой страх. Хорошо выученный урок из детства, когда чужая собака кинулась на неё, пришёл сейчас на помощь. Отец тогда объяснил ей, что никогда нельзя показывать свой страх ни животному, ни человеку, никогда нельзя показывать, что ты до смерти напугана, иначе последует следующий удар, и он будет гораздо сильнее предыдущего. Много лет после этого случая Диара училась бороться со страхами, училась справляться с испугом в любой ситуации: падая с лошади, учась плавать, не бояться грозы и раскатов грома. Для маленькой девочки каждое такое событие было испытанием.
Граф наблюдая за борьбой внутри этого хрупкого создания, с удовольствием и с уважением для себя отметил, что ей удаётся сейчас побеждать, и даже не задавать почти вопросов. Это вызвало у него улыбку, и он с удовольствием продолжил свой рассказ.
- Люди стали меньше чувствовать, они стараются забыть свои чувства, совершенно не предполагая, что при этом забудут себя. Ведь человек состоит из чувств, это самое интересное в жизни. Люди стали бояться их, они скрывают их, давят, притушевывают, хоронят. Картина бессмысленна, если художник будет использовать только одну краску, неважно, чёрную или белую, жизнь без ощущений, эмоций, чувств – лишена красок. На мой взгляд, даже негодование и ненависть, страх и зависть гораздо приятнее пассивного взгляда и равнодушия. Ужасно смотреть на похороны, когда сердца стоящих вокруг людей немы, их мысли заняты собственными мелочными ежедневными проблемами и досужими сплетнями, а лица как маски – не выражают абсолютно ничего существенного, кроме искусственной скорби. Мне становилось скучно в таких местах или смешно. В зависимости от того, насколько смешны или скучны были их мысли. С годами я пришёл к выводу, что сам человек не имеет никакого значения, его жилище, занятие, окружение – тоже. Имеет значения только чувства, которые всем этим управляют, именно чувства творят людей и жизнь, именно они и есть сама жизнь. Не правда ли Диара?
При этих словах граф опять улыбнулся, и Диаре показалось, что он совсем не лишён этих самых чувств, обычных человеческих привязанностей и эмоций. Но её не покидало ощущение, что весь рассказ графа о чувствах, похоронах не случайность. Не может же он знать кто она? Ведь они не знакомы, его имени Диара никогда не слышала, а ведь она родилась и выросла в этих местах. Не может быть чтобы она в бурю ушла слишком далеко от родного города. И всё же путешествие по старинному замку, спокойный рассказ графа, тихие и размеренные его шаги, бархатный глубокий голос и её собственные усилия воли сняли напряжение женщины. Теперь она способна была улыбнуться ему в ответ.
- Граф Мегрейд, я благодарна Богу и вам за спасение. Я благодарна за оказанную честь знакомства с Вами и Вашим прошлым, может быть, я буду придерживаться такого же мнения, как и Вы о людях в будущем, но до недавнего времени я с наслаждением принимала всё происходящее вокруг как счастье и мало думала о чувствах и их роли. Ваш рассказ был мне приятен, и интересен.
Подойдя к двери её комнаты, граф поклонился и приоткрыл её. Диара, поблагодарив, вошла в комнату. Дверь закрылась. И тут её сердце ёкнуло, стукнув опять знакомым ей уже страхом: на кровати лежали все необходимые вещи для прогулки верхом. Как, каким чудом граф сказал служанке о том, что необходимо было принести, где находится эта служанка, если Диара обходя замок, не встретила ни одной живой души. Она была почему-то уверена, что все вещи будут ей строго по размеру. Одежда, действительно была превосходной и новой, покрутившись около огромного зеркала, женщина осталась довольна и тканью и фасоном костюма, он идеально подчёркивал её нежную фигуру, и выглядела она просто потрясающе. По губам Диары скользнула лёгкая улыбка. Да и какая женщина в восемнадцать лет не восхищается красотой? Собственной или чужой, совершенно неважно. Она лишена была зависти, и точно так же радовалась раньше, видя в новых и великолепных нарядах кого-то из своих подруг. Эта мысль навела её на грустные размышления о прошлом. Опять память напомнила ей о закончившейся так трагично сказке её жизни. Но предаваться воспоминаниям и размышлениям о прожитом ей не удалось. Раздался от двери звук, похожий на царапание и Диара, открыв дверь, увидела Вальтера, довольно вилявшего хвостом, он то садился на задние лапы, то кидался по коридору, и женщина приняла его знаки как приглашение следовать за ним. Что ж, прогулка могла быть приятной, а сам хозяин для неё сейчас скорее был загадочным человеком, чем вселял страх.
5.
За много дней и ночей Диара впервые жила. Каждое движение холёных стройных коней, как и раньше, вызывало восторг. Кони летели, почти не касаясь земли, их норов – свободолюбивых и мудрых созданий гармонично вплетался сейчас в характер женщины, дополнял в ней то, что за последнее время под ударами судьбы было сломано. Два тела в едином порыве как сплав двух металлов пронзали простор. Она забыла на это время все перипетия случившегося с нею, и отдалась наслаждению полётом и видами вокруг. Юность человеческая обладает неимоверной силой, зов и кипение в каждой капле крови зовёт к жизни, может именно это и помогает молодости преодолеть многое, что не пройти старости. Ветер бил хрупкую фигуру женщины, и каждым порывом уносил с собой её страхи. Граф не стремился догнать свою спутницу, всё его внимание было приковано к этой картине. Если и были в его жизни минуты, где человеческое существо проявляло такой порыв и столько радости, счастья, напора, столько ярких и сильных чувств, то таких мгновений было крайне мало. Он любовался, с восхищением взирая на происходящее. Его глаза горели и жили, если бы сейчас Диара могла их видеть, то обожглась бы пылающим в них огнём. Мало на свете было людей, способных вызвать в душе графа Мегрейда такую бурю. Он чувствовал в этой маленькой женщине не просто силу, но смелость и несгибаемую волю. Он видел достойное себе и почти равное себе существо. На секунду, увлечённая скачкой Диара, оглянулась и дыхание до этого сбиваемое только порывами ветра и учащённое от азарта скачки, замерло. То, что увидела женщина, не могло иметь объяснения: конь под графом, не прилагая усилий, плавно плыл в воздухе в полуметре над поверхностью земли, и при этом расстояние между ними не увеличивалось, несмотря на то, что конь Диары нёсся во весь опор. Непроизвольно Диара натянула уздечку так, что конь встал на дыбы и только навыки верховой езды, с детства вложенные отцом и Ремием, позволили ей удержаться. Норовистое
