вставать.
— Чаю хочешь?
— Молока. Так, как ты делал.
— Сейчас будет, — я «зарылся» носом в её волосы. Этот запах… Что в нём особенного? Не знаю. Мне кажется, что узнал бы его даже из сотен других. — Жди.
— Жди, — Оксана слабо засмеялась. — Ты боишься, что я уйду?
— Немного. Ты ведь можешь, я знаю.
— Не сейчас. И не сегодня, — Оксана «потянулась» и снова поджала ноги, свернувшись клубком. — Неси уже.
— Уже.
Придя на кухню, я вспомнил, что молоко закончилось ещё позавчера. Где-то здесь было сухое… Ага, вот оно. Закрыв микроволновку и устанавливая время, я вспомнил обрывок… Сна? Я редко помню сны — за исключением недавних. Кажется, этот я уже видел. Звякнул таймер, я достал уже горячий чай, поднёс к губам, проверив температуру. В самый раз: ещё не кипяток, уже не «помои» (так презрительно Оксана называла любое питьё, которое ей не нравилось — в том числе и «остывший», на её вкус, чай). Бросив в чашку кусочек сахара, я вышел из кухни, аккуратно неся кружку. Оксана сидела, положив голову на колени.
— Готово!
— О, давай, — она отхлебнула. — Спасибо, Серёжа.
— Ну что ты, как не родная..?
— Так мы ведь — не родня.
— Да-да. Знаешь ведь, о чём я.
— Ты опять говорил во сне. Правда недолго, негромко и неясно. Помнишь, что снилось?
Неожиданно, я вспомнил. Не всё — зато ясно, не «размыто».
— Глаза. Помнишь, я рассказывал? Это обычные двери. То есть, не совсем обычные. Теперь кажется, что за ними что-то важное.
— Это всё? Больше ничего не помнишь?
— Ничего.
— Жаль. Я надеялась — расскажешь что-то интересное.
— Вчера, у Валеры — я нашел ту самую программу, воздействующую на сознание. А может, и на подсознание… Смотрел, слушал, пытался понять, как она работает.
— Подсознание? Ты хочешь сказать, что видел сон из-за этого?
— Думаю, очень может быть.
— Дай посмотреть!
— Сейчас, только компьютер включу.
Так, а куда я дел мобильник? Вот чёрт… — думал я, обшаривая карманы висевших на стуле джинсов. — В куртке, что ли? Я побежал в коридор — и вернулся оттуда с озадаченным видом.
— Ты что, телефон ищешь?
— Его-его. Не пойму, куда дел.
— Посмотри под кроватью.
— А ты откуда знаешь?
— Да ты вчера полчаса с ним, в наушниках сидел. Потом — быстро всё отключил, сам на боковую, а телефон под кровать закинул.
— Оксана, ты меня пугаешь.
— Я-то тут причём?
— Да ни при чём, конечно — просто, я ничего не помню. Совсем.
— Видимо, программа Валерия Петровича работает.
— Оксана, за что ты его не любишь?
— А за что мне его любить?
— Ты же знаешь, о чём я.
— И ты знаешь, что я отвечу. Часто я не могу сказать, почему мне нравится или не нравится человек, потому что не могу точно оценивать. Никто из нас не ангел, никто не демон — нет идеальных людей, всё в нас намешано. Потому и сложно оценить однозначно. А разбивать людей на черты и составляющие, рассматривая каждую по отдельности — не считаю правильным и нужным.
— По-моему, у тебя сложилось неверное мнение о нём.
— Может быть. Каждый может ошибаться.
— Каждый может… Да, ты права. И всё-таки?
— Серёжа, не будь ты таким занудой. Если я начну сейчас разбирать всё по полочкам — дня не хватит. И тебе, кстати — тоже достанется. А Валерка… Он чересчур фанатичен, иногда.
— А говоришь — не знаешь.
— Серёга, отвяжись — а то в глаз дам. Кстати, ты сам мне говорил — никакое слово, никакой ярлык не опишет человека.
— Да, правда… Извини, Оксана. Бывает… Люблю я, иногда — мозг выносить.
Оксана засмеялась.
— Вот, только не надо ещё и этого! У тебя компьютер уже давно загрузился — пойдём смотреть.
—///—
Мама… Я помню, как ты говорила, что не хочешь лежать и гнить в земле, помню, как запрещала грустить по себе, если умрёшь. Я отмахивался. Да и кому понравятся такие разговоры? Тем более, когда речь о самом близком человеке. Казалось бы, теперь всё должно поменяться — а я, всё так же, отмахиваюсь от этой мысли. Будто это не я вспоминаю — а мама сама, снова мне всё это говорит, ещё живая. Живая. Сложно принять то, что здесь тебя больше нет. Ты живая. Может не здесь, но ты ещё живёшь! И не только в моей памяти.
В кармане задрожал телефон — схватив трубку, я, наконец, отвлёкся — звонил Серёга.
— Дрон, привет! Слушай, как человека в чувство привести?
— Вылей на него стакан воды.
— Не помогает, пробовал.
— А ты — кипяточку.
— Да? Так, конечно, подейственнее будет — но этот человек мне не настолько безразличен.
— Кто там?
— Оксана.
— Что с ней? Обморок?
— Не совсем.
— Как это? Что с ней?
— Помнишь Валеркину программу, которую он запускал на КПК, когда мы все были на пустыре? Вот, после неё.
— То есть, вы её на себе проверяли? Сам тоже смотрел?
— Смотрел. Ничего, почти, не заметил. Ты лучше скажи, как Оксану в чувство привести.
— Пусть отоспится — это самый лучший вариант. Не помрет ведь.
— Да, типун тебе! Ты где сейчас?
— Недалеко от больницы.
— Чего это ты там делаешь?
— Мать умерла.
— Даа..? Нуу… Соболезную. Ты как?
— Нормально. Даже странно. Серёга, ты не знаешь, как труп из морга забрать?
— Из нашего-то? Достаточно твоего паспорта и паспорта твоей матери.
— И всё? А почему — «из нашего-то»? У других по-другому?
— Не знаю точно, но, по правилам, кажется, требуется ещё свидетельство о смерти и гроб. А у нас и так договориться можно. Прикинешься бедным, ничего не знающим родственником — прокатит. Скорее всего, деньги затребуют — тут проще заплатить, чем что-то доказывать.
— Ты откуда всё это знаешь?
— У меня мать два года назад умерла, а отец — пять. Что они в нашем морге творят — лучше, наверное, не знать. Трупы, которые не забрали, просто выкидывают. Не знаю, сколько они их хранят, слышал — примерно месяц. Но то, что выкидывают — сам видел. Так что, с этим не тяни.
— Оксана давно в обмороке?
— Минут пятнадцать, а что?
— Да ничего, зайду к тебе сейчас.
— А, ну давай, жду. Пока.
— Всё, до встречи.
—///—
— Ну, ничего себе! Вот это уровень! Макс, ты поскромничал, этой энергией можно запитать в два раза большую нагрузку, чем сейчас.
— Теперь у нас есть очень прожорливый потребитель, так что, со временем — даже этого может оказаться мало. Трэшк, ты, кажется, хочешь что-то спросить?
— Да, но, как вы… Почему Макс?
— Потому что Зотгар, когда волнуется — иногда называет моё старое имя.
— Теперь мы должны тебя убить.
— Он шутит, не пугайся.
Честно говоря, я хоть и воспринял этот выпад Зота, как шутку, но, всё равно — стало не по себе.
— Я понял, что он шутит.
— Молодец, — Зак усмехнулся. — Но я-то чувствую, что в груди «ёкнуло». Страх — одна из сильнейших эмоций, скрыть его очень сложно. А я, как ты уже имел возможность убедиться — спиной чую.
— Вас зовут Максим?
— Максим Бессонов.
— А Зот? У него тоже другое имя?
— Алексей Шпынёв, — сказал Зотгар, отойдя от своего места, интенсивно растирая ладони и пальцы. — Но ты лучше называй нас так, как сразу узнал, а эти имена не стоит произносить.
Зак быстро забарабанил по клавиатуре, Зот сразу вернулся на своё место.
— Что такое?
— К нам пожаловали гости, — Ответил Зак. — И у меня для них сюрприз.
Я смотрел на всё это, как во сне — происходящее казалось сценой фантастического фильма. На одном из экранов вспыхивали красные пятна; Зак и Зот стучали по клавиатурам и чертыхались. Я был здесь совершенно не к месту, не вписывался в общую картину. Зачем они взяли меня с собой?
— Трэшк! Иди сюда!
Я почти уже привык к тому, что Зак читает мои мысли, но, всё равно, не переставал удивляться. Красные пятна больше не вспыхивали «где попало», только в одном месте на мониторе горела большая точка. Подойдя к Заку, я увидел, что экран, на который он смотрел, был разделен на три части. Одну я уже видел, на ней была та же красная точка; на другой вычерчивался какой-то график; а вот на последней — я увидел Гридов, всего пять человек.
— Почему так мало?
— Они ждут подкрепление. Смотри, Трэшк: если график поднимется до этой отметки — жми сюда, мне ещё нужно кое-что сделать.
Зак очень быстро, почти бегом, вышел.
— Куда это он?
— Пошёл менять настройки, — Зот всё также сосредоточенно смотрел на пульт, продолжая стучать по нарисованной клавиатуре. — Через пять минут пойду я, если он не справится.
— Зот, зачем я вам понадобился?
— Чтобы нажать на нужную кнопку, когда потребуется.
Лицо у Зота, при этом, совершенно не изменилось, а мне всё больше становилось не по себе. Зак и Зот, похоже, могли общаться с помощью телепатии. Что дальше? Что они ещё могут? Что скрывают? Как же я хочу сейчас проснуться…
— Да ты не бойся, Зак тебе скоро объяснит, что к чему. Уж будь уверен — тут ты в большей безопасности, чем снаружи.
—///—
