Мое волшебное чудовище

одетой в яркое красное платье, с которого отовсюду свисали крошечные золотые капельки, а волосы были перевязаны золотистыми лентами, изображающими переплетенных между собой змей.
-   Ну, как?! Ты согласен?! – выкрикнула она, сложив ладони у себя на груди, возле выреза платья.
-   Я бы хотел сначала закончить свой институт, - пробормотал я, краснея, - а потом мне как-то неудобно тебя обременять!
-   Обременять?! – изумилась она. – Да у тебя больше не будет никаких проблем, и институт свой окончишь, и от армии освободишься, и куда захочешь поедешь, и что захочешь сделаешь!
-   Вот в том-то все и дело, - вздохнул я, - все-таки с проблемами жить как-то легче! А потом, не привык я к таким особнякам, мне бы квартирку попроще, чайку с кипятильником в банке и все такое!
-   Какой же ты все-таки дурачина! – Ида подошла ко мне и тут же обвила мою шею руками, быстро целуя в губы и проникая языком, будто жалом вовнутрь…
-   Тебе нужно это, зачем?! – прошептал я, краснея.
-   А затем, что я тебя съем! – захохотала она и снова прижалась ко мне всем телом.

ГЛАВА  7

…ПОЧЕМУ Я НЕ НАБИЛ МОРДУ ЛЕЛЛЯМЕРУ
ИЛИ
РАССКАЗ ИВАНА МАТВЕЕВИЧА О СВОЕМ ПОДВИГЕ

На следующее утро Ида на своем серебристом «Форде» довезла меня до родного общежития. Мы с ней договорились, что она дает мне еще одну неделю подумать. Как только я вышел из машины, так сразу кинулся бегом в мою комнату. Первым моим желанием было поймать Леллямера и набить ему морду! Я бы, наверное, так и сделал, но только наша комната оказалась пустой. 
Тогда я вышел из общежития и сразу же встретил того самого деда, с которым пили в бане водку, потом в пивбаре и с которым Леллямер забрался по простыням к ткачихам.
-   Эх, родной! – засмеялся от радости дед, увидев меня, и тут же обнял. – А я вот к вам в гости! Леллямеру бутылку несу!
-   А его нет, - пробормотал я, отступая подальше от деда.
-   Слушай, сынок, ты что, меня не помнишь? – обиделся дед. – Я же Иван Матвеевич, я же вместе с вами в общагу к девкам лазал!
-   Это вы не со мной лазали, - передразнил я Ивана Матвеевича,– это вы с Леллямером лазали!
-   Да-да, с Леллямером! – от воспоминаний дед даже прослезился.
-   Тут, видишь, какая оказия-то, - доверительно зашептал он мне на ухо, - у меня ведь с бабами-то, с ткачихами все получилось! Вот странно, у нас со старухой уж несколько лет ничего не получалось, а с ткачихами сразу и много, много раз!
-   И много-много радости детишкам принесла! – пропел я и хихикнул.
-   Во-во, - похвалил меня дед за пение. – Много радостей! А где Леллямер-то?
-   А пес его знает, - и я вздохнул, опуская вниз глаза.
-   Он тебя, что, обидел?! – усмехнулся Иван Матвеевич.
-   Что, значит, обидел? – усмехнулся я, ковыряясь носком ботинка в сугробе.
-   А что я не вижу, что у тебя такая морда недовольная?! – насупился Иван Матвеевич, позвякивая за пазухой бутылкой.
-   А причем здесь моя морда!
-   Как  причем, когда любая неприятность только на морде и пишется! – добродушно пояснил Иван Матвеевич.
-   Да, нет, Иван Матвеевич, Леллямер меня никогда не обижал, - посмотрел я прямо в глаза Ивану Матвевичу.
-   И все-таки ты, паря, что-то не договариваешь, видно, не доверяешь ты мне! Ну, да, ладно!
Неожиданно из-за кустов вышел пьяный, покачивающийся от дуновения ветра, Леллямер.
-   О чем речь?! – громко засмеялся он, и приобняв сначала меня, потом Ивана Матвеевича, поцеловал нас обоих в губы…
-   Тьфу ты, сладострастник, - беззлобно сплюнул Иван Матвевич, утирая губы рукавом.
-   Так о чем речь, может, с кем лечь, – схватил Ивана Матвеевича за бороду Леллямер.
-   Слушай, я ведь и врезать могу! – рассердился Иван Матвеевич.  -  
-   Ну, ну, давай, вмажь мне как следует! – с лукавой смешинкой прищурился Леллямер. – Покажи, батя, как ты ненавидишь нашего брата, еврея.
-   Да, ну тебя, какой ты к черту еврей! – замахал руками Иван Матвеевич.
-   А вот и еврей! – засмеялся Леллямер и снова полез целоваться с Иваном Матвеевичем.
-   Ах ты, жидовская морда! – рассердился Иван Матвеевич и пнул Леллямера ногой в живот.
Леллямер покачнулся и упал в сугроб. И лежал, закрыв глаза, и не вставая.
-   Неужто убил?! – перекрестился с испугу Иван Матвеевич.
-   А может и нет! – засмеялся из сугроба Леллямер.
-   Ах, ты, сукин сын, что ж ты так пугаешь-то, - сплюнул в сердцах Иван Матвеевич.
-   Да, ладно тебе, батя, - нежно прошептал Леллямер, привстав в сугробе, –мы же тобой пили и к бабам ходили? А ты меня по фэйсу!
-   Так я тебя и не бил вовсе, - заспорил Иван Матвеевич, - так, толкнул маленько для понимания!
-   Да, понимание - вещь серьезная, - согласился Леллямер, уже окончательно поднявшись и отряхиваясь от снега.
-   Так я и говорю, что за это надо выпить! – и дед радостно достал бутыль из-за пазухи.
-   И не раз выпить! – кивнул Леллямер, доставая тоже из-за пазухи бутыль с водкой.
-   И еще! – поддержал я их, вытаскивая из своего кармана только кукиш, и все весело рассмеялись.
-   Ай - да в общагу! – громко скомандовал Леллямер, и мы все вместе пошли в общагу.
-   А меня туда впустят? – шепнул перед входом в общежитие дед.
-   Впустят, если дашь письменное обязательство не портить наших студенток! – с задумчивым видом прошептал Леллямер.
-   Дам! Обязательно дам! – горячо заверил Леллямера Иван Матвеевич.
На вахте в своей старой кроличьей шубе сидела баба Клава, пьющая литрами чай со слоном и до сих пор читающая газету «Правда».
-   А где у вас тут расписку дают?! – с ходу огорошил ее Иван Матвеевич.
-   Какую еще расписку?! – насупилась баба Клава.
-   Ну, чтоб студенток не портить, - объяснил ей Иван Матвеевич.
-   Ах, ты, старый хрен! - вознегодовала баба Клава, ударяя его по плечу кружкой с чаем, который весь вылился ему на серую куртку и на бороду.
-   Да, ладно, бабка, я пошутил! – крикнул Иван Матвеевич и бегом припустился за нами с Леллямером вверх по лестнице, и в то время как Леллямер хохотал, я от души сочувствовал Ивану Матвеевичу.
-   Разве так можно шутить?! – беспокойно щурился Иван Матвеевич на Леллямера, ставя бутылку водки на стол.
-   Ну, ладно тебе, Матвеевич, ну с кем не бывает! – едва сдерживая себя от смеха, говорил Леллямер, тоже ставя свою бутылку на стол.
-   Не знаю, с кем там, и чего не  бывает, но закуски у нас кот наплакал, - сказал я, доставая из шкафа засохшую корочку хлеба.
-   Я щас, я мигом! – крикнул Леллямер и убежал.
-   Вот, черт оглашенный, - пропыхтел Иван Матвеевич усаживаясь за стол и разглядывая этикетки на бутылках.
-   Иван Матвеевич, а расскажите, что там было в общежитии, когда вы с Леллямером по простыням полезли?!
-   Эх, паря, - покачал головой Иван Матвеевич, - бабы на тебя бросаются как с голодухи, успевай только одежу сымать, чтоб не порвали! 
-   Неужто там оргии  такие устраивают?! – удивился я.
-   А иногда заберется на тебя какая-нибудь взбешенная целочка, так  потом целый час отойти никак  не можешь, а бабы на тебя все лезут и лезут, как тараканы, - почесал себе бороду Иван Матвеевич, - отойти все никак не можешь, а тебя все дерут и дерут! Как кота помойного! Хотя должно-то быть  все наоборот, это мужики обязаны бабами командовать! Во -  как природа людишек извратила, или они ее? Это уж дело философов разбираться, почему  это бабы очень на мужиков стали похожи! И почему они и к доменной печи, и в космос бросаются!
-   И стригутся коротко, и брюки носят! - поддержал я мысль Ивана Матвеевича.
-   И водку пьют, и курят как мужики! – с досадой поморщился Иван Матвеевич.
-   И бреются, как мужики! – добавил я.
-   Эка тебя занесло! – засмеялся Иван Матвеевич.
-   Ну, ноги свои бреют, - пояснил я.
-   И что на самом деле бреют? – изумился Иван Матвеевич.
-   Бреют! Бреют! – засмеялся Леллямер, входящий в комнату с холщовой сумкой и двумя студентками.
-   Знакомьтесь, это Тоня, а это Соня! – кивнул Леллямер на двух маленьких шатенок в очках, только Тоня была тоньше, а Соня потолще.
-   Ну-с, выпьем за счастье Муз! – провозгласил Леллямер, доставая из сумки бутылку шампанского, связку колбасы и банку сардин с хлебом.
-   Иван Матвеевич, - кашлянул для вежливости в кулак Иван Матвеевич и замолчал как рыба, только помаргивая застенчиво глазами.
Тоня и Соня подсели с двух сторон к Ивану Матвеевичу. Я их знал, поскольку они учились вместе с Леллямером. Леллямер иногда отдавался им за деньги или за конспекты лекций, которые они потом  для него переписывали ровным почерком.
Как говорил Леллямер, пусть они не красавицы, зато они очень добрые и покладистые!
Пить мне не хотелось, но, глядя на снег падающий густыми хлопьями за окном, я присоединился к их компании. Только чтобы не напиться, я поставил себе под ноги пустую банку, куда потихоньку сливал шампанское с водкой.
-   Между прочим, перед вами сидит великий поэт! – кивнул в сторону Ивана Матвеича Леллямер.
-   Ой, как интересно! – заулыбались Тоня с Соней.
-   Кх, кх, - закашлялся Иван Матвеевич и исподтишка, за столом показал Леллямеру кулак.
-   Он только стеснительный немного, - засмеялся Леллямер, выпивая еще стакан водки, и ни с кем не чокаясь.
-   Ой, а прочитайте нам ваши стихи! – попросила Тоня. 
-   Если можно, самые поздние, - присоединилась к ее просьбе Соня.
                    Выйди пьяненьким в чистенько поле.
                  Всю ночь проваляйся, мозги охлади,
                             Очисть организм свой от алкоголя
                             И обязательно счастье найди!
 – неожиданно процитировал себя Иван Матвеевич, по его счастливой морде было понятно, что он их придумал только что.
-   Ай, да Матвеич, ай, да, сукин сын! – похвалил Ивана Матвеевича Леллямер.
Тоня с Соней с двух сторон поцеловали Ивана Матвеевича, отчего его глаза тут же увлажнились, и все сразу выпили за его талант. 
Ближе к вечеру мы сбегали с Леллямером еще за одной бутылкой, но дверь нашей комнаты была закрыта, а за дверью слышались девичьи повизгивания и яростное сопение Ивана Матвеевича.
-   Вот старый козел, а обещал здесь никого не портить, - усмехнулся Леллямер и распечатав бутылку, стал пить прямо из горлышка.
 Неожиданно мне тоже захотелось обругать Ивана Матвеевича но увидев, что Леллямер дает мне в руки бутылку, я тоже отпил, и почувствовал странное облегчение, будто все о чем я думал в последние дни, и даже история с Идой, вдруг свалилось с моих плеч. Я поглядел на Леллямера, он на меня, и мы легко рассмеялись, а потом присели на подоконник и закурили.
-   Ну, как там поживает бизнес-леди?! – спросил меня Леллямер.
-   Как всегда, парадоксально, - улыбнулся я.
-   У нас в России все бабы парадоксальны, - заговорил Леллямер, - куда ни глянь, везде одно торжество плоти над разумом!
-   Или разума над плотью, - усмехнулся я.
-   Или фигни над фигней, - Леллямер еще раз отпил из бутылки и опять постучал в дверь.
-   Сейчас, сейчас, - послышался за дверью торопливый шепот Сони и дверь открылась, и мы зашли.
Иван Матвеевич восседал за столом в одних трусах и майке, а по бокам около него сидели раскрасневшиеся Соня и Тоня, успевшие наспех одеться.
-   Итак, уважаемый, советую говорить мне только правду, - обратился Леллямер к Ивану Матвеевичу, - итак, почему вы без брюк?!
-   Видите ли, - закашлялся Иван Матвеевич, - я привык ходить по дому без брюк, а ваша комната для меня как дом родной!
-   Все-таки советую хорошо подумать над моим вопросом, - Леллямер опять отпил из бутылки.
-   Да, мне как захочется, так я всегда без брюк! – заулыбался Иван