Двое

рванулся туда. На большом камне недалеко от забора сидела Соня, держась руками за левую ногу.
- Никита, я наступила на стекло.
- Господи, где ты нашла стекло?
-Вот, видишь, разбитая бутылка.
- Покажи мне!

Нога была лихо распорота. Никита взял ее на руки, как ребенка, Соня обняла его за шею. Он принес ее в дом, усадил на диван, принес перекись, вату, бинт. Долго пристраивал ее ногу, чтобы промыть ступню. Когда промыл, поминутно уговаривая ее, прося потерпеть, хотя она и так не капризничала, стало ясно, что такую рану лучше всего зашить. А еще лучше, чтобы посмотрел врач. И, наверное, нужен укол от столбняка. Никита перевязал ей ногу, помог сесть нормально.
- Сонечка, нам, наверное, лучше всего поехать.
- Куда?
- К Петьке.
И они поехали в город.

Рамзес опять остался за хозяина. Он лег на крыльце мордой в сторону ворот. Уехали. Опять уехали. Без него.
Эта женщина, наверное, была еще не вполне человеком, а так, человеческим щенком. Недаром хозяин так часто носил ее на руках. Теперь у нее перевязана лапа. Наступила на эту острую дрянь. Щенки вечно не смотрят, куда ставят лапы. Надо будет присмотреть за ней.

Никита из машины позвонил в клинику. Петька еще был там.
Припарковались у больничного дворика. Никита внес Соню на руках, хотя она попыталась высвободиться. Не вышло.
В регистратуре попросил позвонить, сказал, что доктор Орлов их ждет. Пусть эскулап спустится. Нечего ему засиживаться в кабинете, когда людям плохо!

Когда Петр спустился и увидел, что Никита держит Соню на руках, на его лице написалось изумление:
- Батурин, ты что, в истребители записался? Ты что с девушкой делаешь? Соня, бросайте его немедленно, это добром не кончится. Найдите себе кого-нибудь поспокойнее.

И Никита, следуя за ним, понес Соню в хирургическое отделение.
- Я боюсь, - Соня уткнулась Никите в шею.
- Ну, хочешь, я буду держать тебя за руку?  - Никита повернулся к Петьке:  - Можно?
- Нельзя! А за руку я ее сам подержу. Соня, я вам как врач говорю: бросайте его.

В хирургическом отделении Петька постучал в какую-то дверь, заглянул, позвал кого-то. Вышел здоровенный мужик в зеленой "пижаме", взглянул на них, задержал взгляд на Соне, сказал:
- Заносите! Нет-нет, не вы. Доктор поможет больной. –  И скрылся.

Вот тут Петька раскрыл свое истинное лицо. Он с легкостью взял Соню из рук Никиты, сказал "Ах!" и унес ее в кабинет. Только теперь Никита увидел на дверях табличку с надписью "перевязочная" и еще какое-то неприятное слово, которое он сразу же постарался забыть.

Никита остался в коридоре. Здесь стояла пальма в хорошем глиняном горшке и приличный кремовый кожаный диван.
Через пару минут ухмыляющийся Петька вышел из кабинета, встал рядом с Никитой. Оба смотрели в окно.
- Сейчас ножку твоей красавицы промоют. Если ранка чистая, наложат пару швов. На ножку, я имею в виду. Хочешь, еще куда-нибудь?
Он с невинным видом повернул голову к Никите.
- Все врачи – циники.  – Никита обиженно взглянул на него.
- Ага, мы – циники. А вы – ангелы. Каждые два дня девушку к врачу таскать, это, знаешь, перебор.

С Петькой они были давними, еще со школы, друзьями. Во младенчестве, так они называли  школьные годы, они удачно дополняли друг друга: один сильный и бесстрашный – Никита, другой – языкатый до невозможности – Петр.

Они были классе в десятом, кажется, когда по телевидению под Новый год показали старый-престарый фильм  "Крепостная актриса". Там был один гусар, полный тёзка Никиты.  Никита Батурин. Его играл Сергей Юрский. Они ржали тогда всей компанией, когда Юрский произнес:  "Никита Батурин не влюблялся.  Никита Батурин …  волочился!"  И плавный жест рукой. Петька часто потом в рекламных целях повторял эту фразу.
Каких только историй ни случалось с ними в школьный период и после!

На прощание Петр опять сочувственно вздохнул, подлец, и сказал Соне:
- Берегите себя, дорогая!

Когда вернулись в Солнечное, Никита носил Соню на руках, пересаживал ее со стула в кресло, хотя она могла сама сделать все это сама. Но ему очень хотелось показать, что он сделает для нее все.

Что-то настораживало его. Он не мог понять, почему Соня оставалась закрытой от него, как за задвинутой шторкой. И позвонить в клуб он, конечно, забыл.






Он не мог расстаться с ней. Даже то, что она спала наверху, а он стоял во дворе и курил, было для него разлукой.
- Как твоя ножка? Не болит?
- Нет, все в порядке. Спасибо, Никита.
- Мне нравится, когда ты называешь меня по имени.

Он провел рукой по ее плечу. Соня сидела, завернувшись в простыню. Ночной рубашки они купить не догадались, да и незачем было. Никита отнес ее в столовую, хотя она говорила, что великолепно спустится сама, держась за перила.
- Ты на работу сегодня не идешь?
- Я решил испробовать дистанционный способ. Они смогут переслать мне по почте необходимые материалы. А если уж совсем необходимо будет, мы с тобой съездим в город, да?

Никита не знал (он теперь ничего не знал), можно ли показывать женщинам свою зависимость от них. Сейчас он не "волочился", он был по-настоящему влюблен. Но почему же она так "закрывается" от него?

Он устроил Соню во дворе, в тени под черемухой. Поставил туда столик, принес бутылку воды, тарелку с фруктами, несколько журналов, переносной телевизор, а сам уселся в кабинете перед компьютером. Он выглядывал из окна каждые десять минут. Она читала, пила воду, разговаривала с Рамзесом. Тот тоже проникся к ней теплыми чувствами, сидел перед ней, словно слушал ее рассказы или лежал, положив голову у ее ног.

Рамзес поднял голову, посмотрел на окно кабинета, где стоял Никита. Не ревнуй, хозяин. Тебя я все равно люблю больше, но она добрая и ласковая. Сам знаешь, то шейку почешет, то колбаской угостит. И, знаешь, у нее когда-то была собака…   Я побуду с ней, пока ты занят, а то она снова полезет в какие-нибудь кусты.

Через полтора часа работы Никита решил сделать небольшой перерыв. Он выглянул в окно. Соня, по-видимому, спала. Она лежала на диванчике, повернувшись на бок. Серое платье оставляло открытыми загорелые ножки. Никита решил, что сегодня же он поедет и купит ей еще какое-нибудь платье, блузку, юбку.

Но тут же его рука потянулась к телефону. Владелец клуба, увы, находился вне пределов досягаемости. Никита мысленно призвал на его голову все мыслимые кары. Обращаться к кому-либо другому он не хотел. Мысль о ком-либо другом тут же приняла иной оборот, он позвонил Петру.
- Петька, мне очень нужна твоя помощь.
- Господи, ты ее задушил? Нужно спрятать труп?
- Заткнись и слушай! Прямо сейчас поезжай в хороший, очень хороший ювелирный магазин и купи…
- Кит, у меня выходной! Я только что в ванну влез!
- Всех грехов не отмоешь. Поезжай и купи очень хороший браслет. В магазине объяснишь: для молоденькой девушки и все прочее. И сейчас же привезешь мне.

Как ни странно, Петр приехал довольно быстро, часа через два. Никита вышел к нему за ворота, Петра не впустил.  Друг внимательно на него посмотрел:
- Ну, Батурин, похоже, ты попал.
- Попал, - прикрыв глаза, Никита покачал головой.

Никита положил футляр с браслетом в карман и вернулся во двор. Тихо, чтобы не разбудить Соню, подошел к ней. Она спала, подложив руку под щеку, как ребенок. Никита опустился около нее на выложенную плиткой дорожку. Будь он проклят, как же он смеет проделывать с ней все это по ночам, а иногда и днем! Его удивляло, что к бывшей жене он никогда не испытывал ничего даже отдаленно похожего.

Соня проснулась. Опять огромные со сна глаза:
- Что ты здесь делаешь?
- Тебя сторожу.
- Зачем?
- У сокровищ всегда есть страж.
- Дракон?
- Нет, этот вариант меня не устраивает. С драконом нельзя спать. А я этого очень хочу. Нэко-тян, я тут тебе кое-что приготовил.

Никита достал из кармана футляр, раскрыл, вынул браслет (ах, Петька, молодец!)  и надел Соне на руку. По ее глазам он видел, что подарок ей понравился.
- Сонечка, обними меня.
Она медленно протянула руку и погладила его по щеке.
- Сонечка, пожалей меня.
- Что с тобой, Никита?
- Сонечка, расскажи мне о себе.
- Что ты хочешь знать?
- Все! У тебя есть родители? Где ты живешь? Чем занимаешься?

А вот на этот вопрос она как раз и не хотела отвечать. Никите даже показалось, что он услышал, как щелкнул переключатель. И вот перед ним совсем другая Соня.
- Я чем занимаюсь? Я читаю Шлинка. Вот, ты же сам купил мне эту книгу!
Ах, вот как она называется! "Чтец"! А Никита все называл книгу "Читатель"! То-то она смеялась. Еще подумает, что он беспамятный.  

В принципе Никита понимал, что Соня хочет отвлечь его от вопросов. Пусть. Что угодно, только бы быть с ней, не выпускать ее из объятий. Это его девочка, он ее никому не отдаст! Это думала голова, а руки уже обнимали ее колени, а губы уже шептали что-то в  эти самые колени.
- Идем наверх. Пожалуйста.

И Соня опять обняла его за шею. Он отнес ее в спальню, посадил на кровать и, задыхаясь, стащил с себя футболку. Осторожно,  словно не нога у нее была поранена, а позвоночник, снял с нее платье. Оказалось, на ней не было лифчика!  Она сидела на кровати  и ждала его. Никита кинулся целовать ее, они упали, свалили на пол подушки. Приподнимаясь над ней на руках, он страдал даже от такой удаленности и снова кидался обнимать ее.

- Сонечка, не закрывай глаза. Посмотри на меня!
Никита был готов смотреть в эти глаза всю жизнь. А она?

Вечером он снова позвонил в клуб. Владелец все еще был недоступен.
Только в сказках Шехерезады ночь приносила облегчение и отдохновение. Не Никите. Ему ночь приносила только мучение, не отдых, а беспокойство. Соня умудрялась уйти от ответов на все его вопросы.




Никита проснулся, но долго лежал с закрытыми глазами. Он, взрослый, опытный мужик, умирал от любви к этой девочке. Вот оно, это слово, "любовь". Его все больше удивляло, что она была "подарком". Этого не могло быть!

Соня с каждым днем, с каждой ночью позволяла ему все большее, соглашаясь на все более откровенные ласки. А вот веселее не становилась. Лишь отдавала себя, а его брать не хотела.

С утра он опять работал дома, пока это еще можно было сделать. После обеда, приготовленного Соней, они пили кофе в саду, играли с собакой. Соня попросила научить ее играть в бридж. Какая  она все-таки девчонка! Заставила его пообещать, что  он прочитает этого  "Читателя".  Тьфу ты, "Чтеца". Ей было интересно (ну, наконец-то!), что он скажет по этому поводу.

Потом он все-таки дозвонился до владельца клуба. Оказывается, тот только что вернулся из Испании, куда ездил отдыхать, а заодно искать новые пути для бизнеса. Никита из вежливости несколько минут поддерживал светскую беседу, а потом задал интересующий его вопрос. Хозяин клуба сделала паузу, осмысливая информацию.

- Никита, мой клуб не оказывает подобных услуг.
Теперь помолчал Никита.
Он взял себя в руки и пересказал содержание того разговора с менеджером.
- Никита, я в отчаянии. Мы все были в отпуске, кроме тех, кто отвечал за ремонтные работы. Девица сейчас у тебя?
- Да.
- Звони в милицию.
- Нет. А ты проверь своих ребят. И никому про меня ни слова. Отбой!

Итак, Соня не та, за кого себя выдает. Но она ни за кого себя не выдавала. Это он изначально поверил в ту версию. Она ничего про себя не рассказывает. Кто же