зависящий от посторонних причин, единственно делает человека по-настоящему свободным... Мораль, поскольку она основана на понятии о человеке как существе свободном, но именно поэтому и связывающем себя безусловными законами посредством своего разума, не нуждается ни в идее о другом существе над ним, чтобы познать свой долг, ни в других мотивах, кроме самого закона, чтобы этот долг исполнить. ...Ведь то, что возникает не из него самого и его свободы, не может заменить ему отсутствия моральности. Следовательно, для себя самой мораль отнюдь не нуждается в религии; благодаря чистому практическому разуму она довлеет сама себе».
Иммануил удивленно взирал на Каиафу, который практически излагал его взгляды, положенные в основу «Чистого разума» и, поразмыслив, решил: «Оказывается, я не напрасно потратил чернила и бумагу».
Раунд двадцать девятый. Фридрих Ницше — Понтий Пилат
— Понтий Пилат, прежде чем задать тебе вопрос или вопросы и не быть голословным, я приведу слова, которые ты сказал в девятой главе: «Как вы все мне надоели... особенно ты, шваб, со своей нищенской философией». Ричарду Докинзу я уже задавал и тебе задам тот же вопрос: почему вам и вашим последователям, не удается переломить сознание человечества в век разума и науки и освободить Ойкумену от христианского мракобесия? Ты умудрился не оставить камня на камне от идеологии христианства, которую я тоже ненавижу всеми фибрами язычника, а в лице Иммануила Канта сделал посмешищем всю немецкую философию с Лютером в добавок. Ну и что, как далеко ты продвинулся?
Вот я участвую в этом балагане и думаю, что у Иешуа, по-видимому, таки не было и не добавилось мозгов — согласиться на такое. Да оно и не удивительно, если взглянуть на все глупости, сопутствовавшие ему до побега в Пакистан.
И, наконец, основной вопрос, который меня беспокоит: что тобой движет в настоящее время? И как скоро мы с тобой канем в лету вместе с христианством?»
Мне недостало времени ответить на эти обвинения тогда, поскольку встал вопрос об истине, а это важнее, чем личное. Но здесь, когда время в моем распоряжении, «придется тебе пощипать перья».
Ты был, по утверждению Иосифа Флавия, игемоном — римским префектом Иудеи. И тебе должны были быть известны все подводные течения — как предшествовавшие организации христианской идеологии, так и протекавшее на твоих глазах ее становление. А теперь, благодаря книге, в которой мы с тобой фигурируем, ты знаешь и всю подноготную двух тысяч лет ее существования.
В целом твое правление ознаменовалось массовым насилием и казнями, непосильным налоговым и политическим гнетом. Твои провокационные действия оскорбляли религиозные верования и обычаи иудеев, вызывали массовые народные выступления, которые ты беспощадно подавлял.
На этом фоне появление Иешуа с его харизмой и идеями были своевременны и поэтому востребованы толпой. Оценив обстановку в Иудее тогда, и в Вифлееме в частности, ответь мне на несколько вопросов:
— Знал ли ты, кто такой Савл, и известна ли была тебе его роль в организации суда над Иешуа и Голгофы?
— Да. Я знал, что Савл — один из хранителей Соломоновой библиотеки. Мне было жаль Иешуа, но я не знал, что вместо Иешуа будет казнен невинный.
— Доводилось ли тебе встречаться с Иешуа до суда?
— Да. Я несколько раз встречался с ним, предлагал прекратить будоражить народ. Но он оставался глух к моим увещеваниям. Тогда я прибегнул к крайней мере и спросил его, что ему обещал Савл. Иешуа был удивлен моей осведомленности, а когда я ему рассказал, какая его ждет участь и что Савл готовит его на заклание, чтобы укрепить христианское единобожие, он мне не поверил. Иешуа был глубоко убежден в искренности Савла.
— Известно ли тебе, что тебя казнили по распоряжению Савла, который убоялся, что ты раскроешь его злой умысел с Голгофой?
— Да. Перед казнью я был об этом проинформирован друзьями.
— Тебе известно, почему из двух, обладавших сокровенной тайной христианства, казнили тебя, а не Иешуа, который благополучно закончил свой жизненный путь и умер своей смертью?
— Нет, это знал только один человек, и этот человек Савл, он же апостол Павел, он же «серый кардинал».
P.S. Прежде всего потому, что Иешуа — еврей, а также учитывая его заслуги перед Торой.
Раунд тридцатый. Иммануил Кант — Понтий Пилат
— По долгу службы вы не раз находились рядом с великими людьми. У меня есть твердая убежденность, что великие люди только издалека создают впечатление блеска, как говорится, государь всегда многое теряет в глазах своего камердинера. Величие — понятие относительное и к простым смертным применимо так же относительно. Разделяете ли вы это убеждение?
— Полностью и целиком, ибо от великого до смешного, как говорится, — один шаг. Я повидал многих великих людей, но все из них на поверку оказались слабыми, тщедушными людишками с еще большими недостатками, чем простые, обыкновенные люди. Каюсь, сам страдал манией величия, будучи игемоном, но встреча с одним человеком в корне изменила меня и убедила в обратном. Он поразил не блеском — нет! — но внутренним светом, исходившим от него. Этот свет не дает мне покоя и после смерти. Возможно, это Булгаков сотворил со мной злую шутку, как и с вами, может быть. Но величие далеко от золота и знатности — это точно. Величие в другом — в простоте, добре и человеколюбии. Это те же божественные заповеди, к исполнению которых призываете вы, считая их полезными в моральном отношении, ибо они универсальны для всех: христиан, язычников, атеистов. Человеческие ценности — основа всего.
Раунд тридцать первый. Ричард Докинз — Иешуа
— Я неоднократно заявлял, что религия — это предательство интеллекта, предательство всего того, что делает человека человеком. Скажите, почему христианство отказывает нам в праве быть людьми? Не животными с инстинктами, а именно интеллектуально развитыми существами с высокими моральными принципами и потребностями. Лично я не согласен быть примитивным млекопитающим, ходящим на двух ногах с начисто отсутствующими мозгами. Разве я не имею на это права? Что по этому поводу думает Создатель?
— Я понимаю иронию в вашем вопросе, ибо вы не верите в то, что Бог создал людей. Вам по нраву теория эволюции, но тогда встречный вопрос: неужели вы верите в то, что интеллект мог развиться из обезьяньего мозга? Пока что преобладающее большинство верит именно в Создателя, что и показали проигранные вами дебаты по поводу эволюции и генетики с бывшем архиепископом Кентерберийским доктором Роуэном Уильямсом.
— Вот чего я не могу понять, так это почему вы не видите необыкновенную красоту идеи, что мы в состоянии объяснить, как устроен этот мир, как устроена Вселенная, как устроена жизнь? И это настолько потрясающе красиво и изящно! — воскликнул Докинз. — Так зачем все портить каким-то непонятным Богом? Да, в дискуссии с доктором Уильямсом я не смог убедить аудиторию в том, что религии нет места в ХХІ веке. Я пытался объяснить, что на нашей планете, как и на миллиардах других, в какой-то момент законы физики сошлись таким образом, что из столкновения атомов возникло то, о чем не мог мечтать ни один физик — а именно, возникли существа, подобные нам, растения, животные, насекомые и мы сами. Возникли скопления материи, скопления атомов, которые не просто пассивно подчиняются законам Ньютона — они их, разумеется, не нарушают! — но и подчиняются им не пассивно! Они двигаются, прыгают, скачут, охотятся, бегают, спариваются, думают — по крайней мере, это касается нас — и совершенно потрясающе, что это случилось!
А с 1895 года мы знаем, как именно это произошло. И это настолько прекрасно, что в это почти невозможно поверить, но придется, потому что мы знаем, что это правда. Благодаря работе законов физики, в ходе удивительного процесса, который Дарвин назвал естественным отбором, появились гигантские скопления явственно осмысленных существ, которые производят впечатление, будто их кто-то спроектировал. Отсюда и возникает страшно правдоподобная иллюзия созданности, которая вводила человечество в заблуждение до середины ХІХ века.
Я думаю, что достижение Дарвина — это не только величайшее открытие само по себе, но это еще и триумф науки, который имел крайне важное значение для человечества в целом. Дарвин, решив задачу, как из простейшего получаются большие, сложные, осмысленные вещи, которые производят впечатление кем-то придуманных, отыскав ответ, как это работает, вдохновил всю остальную науку, показал, что это возможно и в конце концов мы придем к пониманию того, что буквально все возникло практически из ничего или, по мнению некоторых современных физиков, в прямом смысле слова из ничего. И я полагаю, что это поистине замечательная мысль.
В чем я с вами согласен, так это в том, что многим крайне тяжело бывает в это поверить, и поэтому они придерживаются той точки зрения, которая, на мой взгляд, не дает удовлетворительного ответа на вопрос. То есть они считают, что это все создал некий разум. Для меня это уход от вопроса, уход от научной ответственности и только.
— Но если следовать вашей логике, — возразил Иешуа, — то нельзя отрицать факт моего существования, раз я здесь, перед вами.
— Насколько я знаю, вы не Бог, а только мните себя его Сыном. Богочеловек своего рода. Раз человек, то вполне вероятно, что мог существовать. Но родила вас вполне земная женщина, и участие Бога в вашем рождении доказать так же вероятно, как и отрицать это.
— Значит, вы уверены в том, что Бога не существует?
— Нет-нет. Ни в коем случае. Вы ошибаетесь. В книге «Бог как иллюзия» я предложил семибалльную шкалу, где единица означает «я знаю, что Бог существует», а семь означает «я знаю, что Бога не существует». Себе я поставил шесть.
— Выходит, вы агностик, а все считают вас атеистом.
— Все, кроме меня самого. Я не могу утверждать что-либо, чего нельзя доказать. Когда разговор идет об агностицизме, мне представляется крайне важным разделять два подхода: «я не знаю, истинно Х или нет, поэтому вероятность того и другого — пятьдесят на пятьдесят». Вот таким агностиком я совершенно точно не являюсь. Я считаю, что вполне реально оценить возможность или вероятность подобных вещей. И я считаю, что вероятность существования некого сверхъестественного создателя очень-очень низка. Так что давайте считать, что моя оценка — шесть целых девять десятых, но это не означает, что я совершенно точно уверен, что я знаю наверняка, потому что я не знаю.
Иешуа кивнул головой и сказал в заключение: «Мне приятно слышать от великого атеиста, который считает себя агностиком, что он оставил для Бога хотя бы одну десятую вероятности. Это шанс».
— Нет, это всего лишь иллюзия, ваша иллюзия, — бросил в ответ Ричард.
Анахарсис с облегчением объявил завершающий тридцать второй раунд, после чего вышла последняя пара.
Раунд тридцать второй. Иммануил Кант — Иуда
— Как когда-то Коперник разрушил господствовавшую прежде картину мироздания, «заставив» вращаться Землю вокруг Солнца, так и мои идеи произвели переворот в философии, заставив весь мир вращаться вокруг человеческого разума. Человечество созрело для того, чтобы пользоваться рассудком, а не предрассудками. В
