именно тогда я и понял! Понял, что все наши любомудры и богословы просто игрались красивыми словами и сравнениями, не будучи способными увидеть бога или осознать его. Переливали из пустого в порожнее, как говорят в этих землях. В их словоплетстве было все – пафос, метафоричность, подобие логики, поэзия… Но не было главного – БОГА. А без него все их рассуждения столь же бесполезны, как и пустая посуда «особого» обеда князя Неклюда. Тогда вся красота его сервировки не могла утолить голода так, как утолил ее бесцеремонно поданный кусок простого хлеба. И в том, Мацек, мне открылось, что бог – в простом. Если простое не ведет к богу – этого бога нет. И это понимали все наши Клименты и Оригены. Просто ради обычного куска хлеба они сервировали своими словами пустые блюда на чужих обедах.
- Да, Цельванс… - Мацек не знал, что сказать. Он не ожидал, что среди варварского народа язычников может оказаться человек, способный вести полемику на высоте античных философов. И этот человек – князь.
Почти всегда церкви получалось переманить на свою сторону князя или знать, а уж те силой оружия и авторитета подавляли недовольство в народе, как это было у болгар или хорутан. Как недавно это случилось у руссов на берегах Днепра. Но, если князь оказывался упертым язычником, начинало действовать то самое «почти» - против языческой знати выступал крещеный народ.
- Ты прав, Цельванс. Твое поражение Неклюду – это тоже польза. Теперь я знаю, что свет истиной веры здесь нужно доносить до простого народа, простыми сравнениями. Без философии.
- Я тоже так подумал тогда, Мацек – хозяин обрел прежнюю веселость – я стал проповедовать перед простым народом. Мне казалось, что лучше всего до них доступен будет пример отца Фациста, который сказал, что бог подарил человеку этот мир, как дом, а мелкодушный человек начал в этом доме молиться свече и бадье с водой.
- Да, это очень хороший пример!
- Да, Мацек! ДЛЯ НАС! А вернее не сам он, а то, что случилось впоследствии.
- Чернь побила бывшего солдата? Не поверю.
- Правильно сделаешь. Раньше я рассказывал тебе о мудром князе Неклюде. Так вот, простой народ здесь оказался под стать своему князю. Или князь – всего лишь дитя своего народа. Это не важно. Важно то, что после моих слов о молитве свече вместо бога, ко мне из толпы вышел смерд, и спросил, правильно ли он понял мои слова. Я повторил сказанное, а он… Он указал мне на солнце и сказал: «задуй свечу!» Представляешь! Хорошо еще, что он не указал мне на море, потребовав, вынести бадью! Пока я думал, что ответить, он сказал мне «подуй на землю». Это не показалось мне тяжелым, и я выполнил его просьбу. А он… Он прилюдно сказал мне: «ты говорил, что солнце – всего лишь свеча, данная человеку богом. Но ты подуй – а оно не погаснет. Значит оно – не свеча для человека. Ты подул на землю – и всего лишь преклонил травинку. Солнце подуло на землю – земля проросла травой. Значит солнце – не твоя свеча, а наш бог».
Матвей снова вскочил и забегал по горнице.
- О, это сатанинское многословие!
Хозяин отставил опустевшую чашу и ждал, пока его друг успокоится. А епископ между тем толи говорил сам с собой, толи взывал к кому-то. Кому-то явно недоброму.
- Всегда, всегда мы побеждали их духовные бунты! Слово Христа поругаемо не будет! И здесь мы сумеем победить! Мы все равно донесем до них суть истиной веры! Огонь! Вот оно! Надо заставить их принять в душу адское пламя! Чтобы оно всегда было с ними! Чтобы они жили с ним, думали о нем ежечасно, боялись его! От страха перед адом, они пойдут к истинному богу!
- Нет.
Цельванс сказал это тихо, но крики Матвея были заглушены этим простым словом.
- Как нет?
- Мацек. Я тебе уже говорил: они – иные. То, что некогда подействовало на наших отцов, на них не подействует. Чем ты будешь пугать их? Огнем негасимым, червем неусыпным, демонами с вилами? Оставь сразу эту затею. Брось в ад христианина, и он будет веками лишь вопить, умоляя бога о прощении. А чем ты сломишь в аду славянина? Брось их всех в огонь негасимый – будут по очереди вставать друг другу на плечи, облегчая муки. Брось их червям – будут снимать друг с друга червей. Отдай их демонам – встанут кругом, спина к спине и будут отбиваться, поднимая упавших товарищей. Их не запугать адом. Их можно только убить.
- Восставать против божьего наказания?! – от этой ужасной мысли у Матвея подкосились ноги и он рухнул на лавку. - О, проклятый народ-богоборец!
- И ничуть они не богоборцы, Мацек. Видел бы ты, как они чтут и любят своих богов. Просто больше всего в мире они почитают свободу, родство и человечность. Людей бесчеловечных они называют нелюдями и готовы бороться с таким до конца. Вспомни, чем кончилось вероломство христиан, громивших храмы Яровита, Припегалы и Сварожича? Толпа просто растерзала тех, кого час назад со всем радушием принимала в гости. А родство? Бросающего своих они презирают. Даже самый лютый и ненавистный враг имеет у них толику уважения, если до конца защищает родственника. Лишь тяжелое преступление делает славянина изгоем, от которого отрекается род. А покусись на их свободу – будут биться с тобой, покуда не уничтожат или не сгинут. В плен попадут – либо сбегут, либо убьют себя. А что ты им хочешь предложить? Рабство богу и церкви? Капризы священников и библейских авторов вместо человечности? Смирение вместо родства? То, что ценно тебе, Мацек, они не поймут.
Матвей отметил про себя сказанное Цельвансом «тебе». Пригодится потом, на случай, если старый друг снова зайдет далеко в своей ереси. А пока что его разум не хотел мириться с поражением, которое произошло еще до начала всей миссии.
- Есть же способ! Когда Господь испытывал Иова, он забрал у него всех детей! Раз родство так дорого славянам! Следует пугать адом не их, а тем, что их близкие окажутся в аду за неверие! Ужели они да не пожалеют своих родных?
- Пожалеют, Матвей! – рокотнул Цельванс – пожалеют, да по-своему! Тронь их родню, так они тебя из-под земли достанут. А коли ты намекнешь, что наш бог причастен к страданиям их близких… Они устроят такой бунт, что восстание ангелов покажется ему мышиным писком! Я же говорил тебе выше – лучше оставить их в покое, проповедуя нашу веру добрым делом да человечностью. Ни переспорить, ни соблазнить, ни запугать их ты не сможешь.
Матвей молчал. Он чувствовал себя чужим. Чужим в этом доме, где старый друг оскорблял бога человечной ересью. Чужим в этой стране, что верила в свои силы да почитала богов за родню. Чужим на этой земле, что стегала его ветром и моросью. Чужим в этом мире, от которого, согласно философам, давно уже отступился непостижимый библейский бог. Маленькая песчинка в холодном водовороте этой жизни, где даже у солнца языческий лик.
Чуждый всем…
Смирение… Христос проповедовал смирение….
Смириться ли?
***
Историческая справка.
1) Славянский город Росток, славившийся стеклянными бусами и изделиями из янтаря, действительно существовал на территории Мекленбургского княжества у Балтийского моря.
2) Князь Никлот действительно сопротивлялся христианизации своих земель – в полемике и в бою.
3) В хрониках Яровит, Припегала и Сварожич названы божествами, которым приносили в жертву христиан. Перечисленные епископства действительно существовали до языческих восстаний.
4) Руги, вандалы, а так же остготы, аланы и многие другие языческие народы действительно принимали христианство арианского образца.
5) В 1130 году Матвей, епископ Краковский, написал «отцу крестоносцев» Бернарду Клервоскому жалобу на балтийских славян, обвинив оных нежелании принять христианство. Жалоба содержала просьбу «и обычаи нечестивые, и обряды русских искоренить». В ответ на это последовал крестовый поход короля Дании Вольдемара I и герцога Саксонии Генриха Льва.
6) Языческий князь Никлот погиб в бою в 1160 году.
7) Славянский город Росток уничтожен крестоносцами в 1161 году.
8) К XIII-XIV векам балто-славянские княжества Ранское, Мекленбургское и Бранденбургское пали под натиском крестоносцев, и прибалтийский этнос славян прекратил свое существование. О принадлежности этих земель славянам говорят теперь только названия городов Шверин (Зверин), Росток и др.
9) «Особый обед», «незадутая свеча» и прочие аргументы язычества являются авторскими. В древности христиан опровергали куда более красиво и содержательно.
10) Аргументы Матвея Краковского звучат и поныне. Иногда находятся люди, способные их опровергнуть.
