"Древний человек и божество", Том 1

вместе фаллос и вульва», на второй же изображен «схематизированный вариант той же за­писи [того же содержания]» (А.Д. Столяр. 1985). Следоватнльно, зооморфный бог-первопредок (в облике медведя) представлялся андрогином.
Поскольку тленна всякая плоть, то до нашего времени из эпохи мустье и поры верхнего па­леолита в «медвежьих комплексах» сохранились, часто обнаруживаемые в контексте с чере­пами, лишь медве­жьи кости «os penis». В верхнепалеолитических пещерах (святилищах) най­дены и подвески из тех же костей пениса (os penis) медведя. Очевидно, что помещённые (судя по гравировкам) вместе с фаллосом атрибуты, соотносившиеся с женским началом, в которых физиологически нет костей, должны были истлеть за тысячелетия.
Артефакты свидетельствуют, что в глубоко архаичные времена женское проявление Еди­ного бога (Великая мать) виделось (в общем случае) не только в антропоморфном виде (жен­ские стату­этки), но и в зооморфном, - и, в частности, в облике медведицы (в Румынии найден (М. Гимбутас. 1974) ритуальный сосуд (V тыс. до н.э.; вероятно, культура "винча")), а также самок зубра/тура (корова) и вепря (свинья). Так, Зевс превра­щает своих возлюбленных Каллисто и  Ио (желая скрыть их от мести Геры) именно в медведицу и ко­рову (соответственно).
Образ могучей (особенно пещерной) медведицы должен был служить символом неиссякаемой мате­рин­ской силы, заботы, тепла, что и обнаруживается в скульптурном на­сле­дии, в частности, культуры «винча», где Великая богиня-мать изображалась в виде «мадонны» в медвежьей маске и с медвежонком на руках. Характерно, что в Чатал-Хююке (новые раскопки) обнаружены печати, на одной из которых изобра­жена беременная медведица. В Литве же (отметим, что в Литве и Латвии хорошо сохранилось праарийское наследие) роженицу и по сей день называют «медждицей». В некоторых славянских деревнях бытовал такой обычай (Л.Я. Штернберг. 1936): по прибытии из церкви свадебный поезд жениха и невесты встречала в дверях дома молодого мужа старуха, одетая в медвежью шубу шерстью вверх, т.е. медведица. Медведицей именовали и Вели­кую мать Артемиду (определение Страбона, ко­н. I в. до н.э.). Жрицы, уча­ст­вую­щие в обрядах плодородия культа Арте­миды носили медве­жьи шкуры (Aristoph. Lys. 645)) и именовались «медведи­цами» (заметим, что на галльском языке медведь назывался «Артос», и медведица - «Артио», а на др.-ирлан. «медведь» - «арт», и на греч. - "arktos"). В частности, у кельтов известны такие богини-медведицы, как «Деа Артио» и Андарта (почиталась в Дроме). Так, в одном из храмов Артемиды постоянно содержалась прирученная медведица (Л.Я. Штернберг); а в храме Артемиды города Браурон, Аттика (А.И. Зайцев «Греческая религия и мифология». 2005), раз в четыре года на время торжеств в честь богини поселялись афинские девочки, достигшие брачного возраста (их называли «медведи­цами»), которые принмали участие в празднестве, будучи в медвежьих масках и одеты в выкрашенные шафраном одежды (шафрановый цвет - красновато-жёлтый или жёлто-оранжевый с коричневым оттенком, т.е. цвет спело­сти). Характерно, что в этот же храм приносились в дар богине одежды умерших при родах женщин (Артемида - родовспомогательница). Показательно, что ещё в ХIХ веке в Украине водили медведя по  селам, и к нему подходили женщины (касались и кормили его) для того, чтобы приобщиться к  детородию (Л.Я. Штернберг).     
 Известно, что в Ханаане, ещё в конце неолита, образ медведя (как воплощение архаического Единого бога) символизировал и мужское, и женское божество. Так, в одном угаритском тексте (KTU,1.101) сказано: бог «Балу [Баал-Цафон] воссел... на горе (Ца­фон), как мед­ведь» (т.е. здесь медведь соотносится с образом бога-отца), а о ханаанейской Великой бо­гине Анат говорится (Bertholet «Das Geschlecht… s.31), что она прозывалась «именем Баала», т.е. медведицей (заметим, что "Балу (Balu, Bhalu)" на одном из дравид. языков значит «медведь, медведица»; а на санскр. слово «bיala» означает «cила, власть», и на хан.-ивр. «баал» - «хо­зяин, властитель» (в этом термине («баал») видитсяустойчивый синоним к понятию «медведь», поскольку старинное воззрение: «медведь - господин, хозяин (он - воплощение бога)», бытует и в наше время, в частности, у народов Сибири: «медведь - хозяин тайги»)). Считается, что и русский тер­мин «бог» вос­ходит к корню праарийского слова «baga» - «господин, владыка» («bhagas» - «одаряю­щий гос­подин»). Показательно, что "в волшебных сказках ("и мифах") Сибири, - как отмечают В.В. Иванов и В.Н. Топоров ("Исследования в области славянских древностей". 1974), - медведь принимает облик змеи или дракона" (т.е. у патриархальных славян и индоариев медведь соотносился исключительно с мужским божеством (так (57.), лат. "ursus" - "медведь" этимологически связано с праиндоевр. "ursen" - "мужской")). Характерно и то, что небесный бог Перун носил наименование "Медведко" (А.Н. Афанасьев. 1869), что свидетельствует о генетическом родстве его образа с амбивалентной фигурой мужской ипостаси Единого бога.  
Одним из ранних (мустье) примеров «общения» человека (неандертальца) со своим боже­ством (в облике медведя), несомненно, являет (как уже упоминалось) пещера Базуа, Северная Италия. В данной пе­щере, у осно­вания одной из стен, находится монументаль­ный сталагмит зооморфной формы, похожий на мед­ведя. Предполагается (А.Д. Столяр), что для прида­ния ещё большего сходства со зверем, верхняя часть этого сталагмита при необходимости покрывалась шкурой, а затем во­дружался череп мед­ведя (и божество «оживало»). Следует отметим, что пещера Базуа являет собой пример одного из самых ранних пещерных святилищ с установленным в нём «оживлённым» кумиром (живым божеством). Выяснено (В.С. Житенёв), что медвежьей шкурой позднее окутывались и изваяния в пещерах Пеш-Мерль и Монтеспан, предгорья Пире­неев. Показательно, что в пещере Монтеспан обнаружена вылепленная из глины фигура мед­ведя без головы (мадлен), роль которой выполнял медвежий череп, найденный поблизости и первоначально, видимо, прикрепленный к фигуре. Тот факт, что фигуру медведя окружали фигурки других животных, а на самом медведе обнаружены следы ударов дротиками, свидетельствует, что божественный прапредок был строго "наказан" за "нерадивое" отношение к своему охотничьему долгу.
Так как в пещере Базуа фрагменты шкур медведя изображены в ассоциации с мужским достойн­ством, следовательно, подобные «макеты» воспринимались как воплоще­ние мужской ипостаси Единого божества, - бога-отца. В пещере сохранились следы культовых церемоний и магических обря­дов неандертальцев. Существует мнение, что пещера Базуа донесла до нас (со­хранила) следы об­ряда инициации подростков в присутствии бога-прародителя (A.C. Blanc «Some evidence for the ideolo­gies of early man». 1961). Характерно, что и на глини­стом полу пещеры Монтеспан тоже сохранились следы ног не только взрослых, но и подрост­ков 13-14 лет (и здесь вполне могли происходить обряды инициа­ции мальчиков). Примеча­тельно (интересно) и то, что в пещере Базуа, на прилежащей к сталагмиту стене, обнаружены следы глиняных комков, концентрирующихся у основания этой стены. Кроме того, и сам ста­лагмит оказался покрыт слоем глины (последствие воздействия этих комков). Вполне воз­можно, что неандертальцы, не­довольные какими-либо деяниями своего бога-родителя (бо­лезни, засуха, плохая охота и т.п.), порицали его за это и в знак осуждения нередко побивали комками из глины его идол.
Заметим, что подобное действо вершилось и много позднее, к примеру, персы секли море (морских богов), римляне - реку, а арабы побивали камнями изваяние божества примерно ещё в IV в. н.э.). Отметим также и такой дравидийский обычай: на празднике в честь бога Шивы (праздник розог) верующие стегают бога черенками пальмовых листьев.
Обычно считается, что тотемные представления заро­дились в период среднего палеолита (или несколько ранее) в русле культа предков. Как известно, во многих палеолитических по­гребениях около кострищ сохранились следы трапезы (кости, подверженные воздействию огня). Вполне возможно, что в погребальный ритуал неандертальцев (в русле концепции по­смертного возрождения как основной составляющей культа предков) могло входить кол­лек­тивное поедание тотемного животного. Семитолог Роберт Смит, в частности, полагал, что коллек­тивная трапеза рода (поедание тотем­ного животного) первоначально представляла собой одну из форм общения (консолидации) членов рода и его (рода) божества-перво­предка в зооморфном облике (сход­ный подход сохранялся, например, у библейских евреев). Дж. Фрэзер по этому поводу писал: «Посредством  вкушения тела божества  человек приобщается к атрибутам и силам божества…воспринимает в себя тело и кровь своего бога». Не исключено, что подобные трапезы служили символом воздаяния уважения (почтения, преклонения) богу-предку («отцу-матери»), а также означали коллективную просьбу протообщины к божеству о скорейшем возрождении почившего родственника (заметим, что позднее разделенные на сакральные ипостаси (эпифании) прапредки были пер­сонифицированы, к примеру, у каждого шумерского рода были свои антропоморфные бог-пра­отец и богиня-праматерь).
Находки, сходные по сути с описанными выше (подобие в части отношения к намеренно отделённым черепам медведя, а также и захоронение костей от иных «священных» частей его тела), но не связанные (или не целиком связанные) с «культом медведя», сделаны, в частности, при раскопках мустьерского культурного слоя (толщина 5м) в знаменитой пе­щере-святилище Регурду (Франция). Здесь обнаружены ритуальные захоронения (судя по слою - многотысячелетняя традиция) не только черепов медведей, но и костных останков других (тотемных) животных. Весьма показательно (важно) то, что "среди них (количества останков) абсолютно преобладали кости медведя…на втором месте (количественно)… (кос­ти) оленя; прочая примесь (объём костей иных животных) была незначительной (А.Д. Столяр «Проис­хождение изобразительного искусства». 1985). Характерно и то, что на запад­ной "вымостке" (4В) пещеры Регурду, на камнях, перекрывающих кости нескольких медве­дей, были установ­лены два медвежьих черепа и один - оленя (соотносился с Великой богиней; об этом, в частности, свидетельствует др.- герм. (видимо, ещё неолитическое) поверье о том, что  олень (богиня-мать) способен одним своим дыханием обратить змею (бога-отца) в бегство). 
Поскольку в погребении на стоянке Homo heidelbergensis (Герма­ния), датированной 410-350 тыс.лет до н.э., были найдены оленьи рога (ими была прикрыта затылоч­ная кость черепа человека); а в одной из пещер Ливана обнаружено (Р. Солецкий. 1970) и неандертальское захоронение «священных» частей тела оленя (кости), которые были ритуально уложены и посыпаны красной охрой; следовательно, на протяжении "мустье" олень, считался сакраль­ным животным и соотносился с божеством. И тогда представляется, что такая эмблема (а сакральная эмблема отражала определённую совокупнось божественных эпифаний), как "(пещерный) медведь", почиталось намного больше (судя по разнице в объёмах костных останков), нежели совокупность сакральных проявления, связанная с образом