Декады день Пятый. Мистерия семнадцатая

совершенный гигиенический пакет нового поколения в количестве одного экземпляра. Казалось, что он смотрит передачу на политические темы…
На самого Лидера, понятно, объявили розыск. По факту его исчезновения Станислав Пелдун – Генпрокурор – возбудил уголовное дело. И Минюст – Андрей Шизоватый – его тоже поддержал. Но сделано это было, между нами говоря, Сократ, для проформы, потому что за квартирой еще раньше установили наружное наблюдение и было совершенно точно известно, что из нее никто не выходил. Таким образом, путем анализа эмпирических данных и четких логических умозаключений был неопровержимо установлен факт превращения Народно-Популярного Лидера в Феноменально-Гигиенический  Пакет (!). И дело – закрыли.
Но это невероятное событие настолько потрясло Политикум, что даже наши заклятые друзья из чуждых политических партий не решились использовать его в целях борьбы против НАРПОППЫ – поняли, что это бумерангом ударит по всей Элите. Кроме того – и это было главное – многие боялись (потому что у всех было рыло в пуху), что и их тоже может постигнуть такая же участь.
Как всегда, со страху бросились к науке – в НАКАЖЕПРО. А президент академии, академик Битум Парис Зенонович – мудрейший мужик! – им, значит, и говорит: «А вы, товарищи-панове, видели когда-нибудь, как текут реки? – От истоков к устью. А не наоборот. Рекомендую вам исследовать истоки этого явления – я сам, когда изучаю какое-либо явление, стараюсь добраться до его истоков. Тогда многое становится понятным. И вообще, друзья мои, хоть вы и власть, но все-таки желательно соблюдать положения Закона о Науке. Вы, говорит, кому поручили проектировать это изделие? Ах, Инвести­цион­но-Маркетинговому Холдингу «Конкретика»*!  
   * Такой Холдинг на самом деле существует. См.: Б.Акунин, «Сказки для дураков». (Сост.)
Понимаю. А финанси­ро­вание через кого проходило? Ах, через Акционерный Банк «Общак» («АБО»)**!
   * * То же, по-видимому, относится и к Акционерному Банку «Общак» («АБО») . (Сост.)
Понимаю. Вот у них, полагаю, и нужно поинтересоваться, чего такого они вам напроектировали. Да кстати, спросите там у пана Шизоватого с паном Пелдуном: а их этот вопрос не занимает? А я, как Понтий Пилат, умываю руки. Впрочем, говорит, научную комиссию для расследования данного казуса создать, думаю, нужно. С этим академия вам, панове, поможет. Возможно, говорит, ее выводы будут иметь общецивили­зационное значение».
Видит Правительство, что толку тут не будет. Доложили Гаранту. Создали комиссию. Пакет ей передали для изучения – ну, тот самый, что в квартире Лидера был обнаружен. И по сей день успешно работает комиссия. Вот тебе, Сократ, и истоки! – завершил свой рассказ Зяма Рабиновченко.
– Вот вам и истоки! – и я то же самое говорю. А выводы, если можете, делайте сами, потому что мой разум здесь бессилен! – закончил и свое повествование Сократ Панасович, товарищ-пан Фригодный и допил минералку из стакана, поданного Александрой Валерьяновной.
Общество, наслушавшееся в предыдущие дни разных фантастических историй, уже привыкло к таким гофманиадам и реагировало вполне умеренно, хотя отметим, что повесть Сократа Панасовича вызвала весьма большой интерес. Многие размышляли вслух о таинственных процессах, приведших к Метаморфозе Лидера и еще более таинственных причинах этого Превращения. Светлана с Аленой и Вольдемаром вспоминали Кафку. Семен Никифорович вспомнил, как у них в Учреждении дебатировался вопрос: давать ли разрешение на выпуск Феноменально-Гигиенических Пакетов с напечатанным на их плоскостях государственным гимном Державы. По зрелом размышлении решили воздержаться, мотивируя это тем, что хотя почти никто из населения не знал слов гимна, но изучение его в сопровождении Феноменальных реакций – это, панове, уже нечто! А ну, как в результате такового изучения Электорат получит Феноменальный рефлекс уже на сам гимн, даже без политиков – что тогда? Закрывай лавку вообще?! Светлана вспомнила, как ее Босс носился с идеей выпуска этих Пакетов с эксклюзивным тюнингом стразами Сваровски, но вскоре ему настоятельно порекомендовали оставить эту идею и не заниматься ерундой. Поделилась своими воспоминаниями и мадам Рюкк-Зак – Феня то есть, как у них в Одессе кто-то выпустил хулиганскую партию Пакетов, украшенных портретами главных городских чиновников, включая Губернатора (шоб они нам все были здоровы!), с разными неприличными частушками и приколами. Был большой скандал.
Во время Фениных воспоминаний в гостиной неожиданно появился Хватанюк. Вошел он без сопровождения и как-то боком. Вид имел взъерошенный. Как-то странно время от времени зачем-то подергивал спиною. Безо всякого предисловия, объяснения и связи с предыдущим он нервно выступил со своей, как всегда оригинальной трактовкой ситуации.
– Що би ви мені не казали, панове, а я глибоко переконаний, як каже наш Ґарант, що всі оці Хвеномени пороблено. За гроші.
– Господи, Маркиян Рахваилович! Живой! – радостно воскликнула Алена. Но Хватанюк продолжал свою мысль, не обращая внимания на искреннюю радость  коллег:
– За гроші. Я, Хвеню, не кажу, що це жиди, а от москалі – ті дуже і дуже могли се поробити. А наш клятий Уряд – абисьто він дав на подоланнє цього клятого Хвеномену більше гроший, аніж кляті москалі на поробленнє, то ми давно позбавилиси його та й си забули, що се таке. За гроші – все можна поробити. Бігме кажу!*

   * – Что бы вы мне не говорили, панове, а я глубоко убежден, как говорит наш Гарант, что все эти Хвеномены поделано. За деньги. Я, Хвеня, не говорю, что это жиды, а вот москали – те очень и очень могли это поделать. А наше клятое Правительство – если бы оно дало на одоление этог клятого Хвеномена больше денег, чем клятые москали на поделание, то мы уже давно избавились бы от него и забыли, что это такое. За деньги – все можно поделать. Ей Богу! (Зап. Укр.)

– Маркиян Рахваилович, миленький, – сказала Валерия Александровна, – ну дались же вам эти москали! Вы же на этом шизофрению себе можете заработать. И будете как наш Министр Юстиции – ну и что в этом хорошего?
– Йой, пані Валеріє! Вже ліпше шизохренія, ніж оцей клятий Хвеномен. А проти москалів і жидів, як людей, я ніц нічо не маю, їй Бо – хай собі живуть, най би вони повиздихали! Але ж ви самі бачите, що ці кляті москалі – вони ж таки хочуть нас зо світу ізвести! Що ж тепер його робити? Молитиси на них? Та хто вони такі? Повбивав би! Ой, недарма наші люди кажуть «Дякую тобі, Боже, за те, що не народив мене москалем!», а один наш поет написав: «Найбільше ненавиджу тебе, російський народе-виродку!». Бігме кажу, недарма![1]

   [1] – Йой, пани Валерия! Уж лучше шизохрения, чем этот клятый Хвеномен. А против москалей и жидов, как людей, я ничего не имею, ей Бо – пусть себе живут, чтоб они подохли! Но вы ведь сами видите, что эти клятые москали – они ж таки хотят нас со свету извести! Что ж теперь с ними делать? Молиться на них? Да кто они такие? Поубивал бы! Ох, недаром наши люди говорят «Спасибо, тебе, Боже за то, что не родил меня москалем!», а один наш поэт написал: «Больше всего ненавижу тебя, русский народ-выродок!» Ей Богу, говорю, недаром! (Зап. укр.). – Мы были крайне удивлены, выяснив, что М. Р. Хватанюк приводит не просто свое личное просвещенное мнение, а вполне реальную, настоящую цитату из настоящего, опубликованного литературного сочинения – поэмы Ю.Тарнавського. «У ра на (Тисяча років самоти)». Ее выходные данные:  Видавництво часопису «Березіль». Видав-ництво М. П. Коць. Харків – Нью-Йорк, 1992. с. 11. Однако! Этот, так сказать, образчик поэтического творчества – что-то из ряда вон выходящее даже с точки зрения «дружбы между народов» в смысле М. Р. Хватанюка. (Сост.)

–     Ну, Хватанюк, – не выдержал Вольдемар, – тебя точно одна только могила исправит, если еще раньше я тебя сам фэйсом об тэйбл не повоспитываю. Или на тебя, на самом деле, шизофрения не нападет.
– А ти, москалику, сиди тихо і не лякай мене тою шизохренією абочим, – огрызнулся Хватанюк, – бо ще прий­дуть наші, заженуть тобі кола в сраку, то й буде тобі – он як Буряк розповідав про тую війну на наших Карпатах.**

   ** – А ты, москалик, сиди тихо и не пугай мене шизохренией или чем там еще, – огрызнулся Хватанюк, – бо еще при­дут наши, загонят тебе кола в сраку, то и будет тебе – вон как Буряк рассказывал про тую войну на наших Карпатах. (Зап. Укр.)
 
–     Ну да! Хорошо еще, что, как говорит украинский народ «Бог свині рогів не дав», да и у тебя, Маркиян, он их, как видим, отобрал, а то – ты бы точно меня забодал, – ответил Вольдемар. – Расскажи-ка лучше, чем это ты занимался все это время?
Маркиян смутился, покраснел как рак и замолчал.
– Ну что ж ты молчишь? – снова обратился к нему Вольдемар, – Такой речистый, запас слов имеешь и выражений. Психоанализ превзошел. Рефрейминг знаешь. А тут вдруг взял и замолчал, как будто чего-то такого занимательно-проктологического в рот набрал. Давай, колись!
Хватанюк на глазах у всех из красного моментально сделался синим от какого-то необъяснимого для остальных Реципиентов страха. А те тоже стали смотреть на него с испуганным удивлением, понимая, что с ним произошло что-то из ряда вон выходящее, но такое, о чем он не хочет или не может сообщить. В гостиной повисло тяжелое молчание.
Валерия Александровна, уразумев, что обсуждение зашло в тупик, лихорадочно соображала, как из него выбраться. Она инстинктивно чувствовала, что нужно перевести стрелки общественного внимания с Хватанюка на что-нибудь от него отличное. И тут ей в голову пришла такая, знаете, несколько литературная мысль о Метаморфозе.
– Друзья мои! – обратилась она к сообществу. – Друзья мои, мы с вами прекрасно понимаем, что превращение Лидера в Феноменально-гигиенический пакет – это, конечно, всего лишь некая аллегория.
– Ничего не аллегория! – запротестовал было пан-товарищ Фригодный. – Зяма зря брехать бы мне не стал. Не такой это человек! Да и не с его способностями такие сказки придумывать.
– Ну и ладно, – легко согласилась с ним Валерия Александровна, – пусть будет не аллегория. Но все равно это, друзья мои, эдакая, понимаете ли, аллегория.
Сбитый с толку столь изощренной логикой, Сократ Панасович только сопел и раскрывал рот, да и все общество не очень понимало, куда клонит бабулька-Валерия. А та, мягко улыбаясь всем своей ласковой старушечьей улыбкой, продолжила:
– Дорогие мои, то, что поведал нам наш милый Сократ Панасович, только на первый взгляд представляется эдаким, знаете, парадоксом. Я глубоко убеждена, что такого или аналогичного рода метаморфозы происходят гораздо чаще, чем все мы думаем. И даже эту ужасную притчу Кафки – «Превращение», о которой упоминали наша уважаемая Светлана с нашей милой Аленушкой – ну, помните? – там, где человек превращается в таракана? – можно понимать не только в символическом, а даже и в эдаком, понимаете ли, научном смысле.
В разговор несколько неожиданно вступил Голова пан-товарищ Буряк, который до сих пор сидел тихо, внимательно вбирая новую для себя информацию. Однако при последних словах бабульки-Валерии он, как бы вспомнив нечто, пережитое им лично,