беспрестанно осуществлять все те спонтанно же повторяющиеся раз за разом бессмысленные атаки на то самое до чего хорошо и весьма последовательно укрепленные огневые точки противника.
296
Поскольку это разве что в те ныне уж в лету раз и навсегда полностью канувшие времена и было вот весьма рассудительно разом так принято – людей своих всею душой беречь, да и о судьбе где-то там оставшихся дома их женах и детях хоть сколько-то горестно призадумываться.
Причем само как оно есть невозмутимо выпуклое и наглядное восприятие всех тех гиблых реалий войны некогда разом и было именно таковым, каковым ему, собственно, на деле и довелось сочно и красочно уж на деле вполне ведь еще оказаться описанным в романе Виктора Гюго «Отверженные».
То есть где-то ниже будет приведено именно то что фактически как есть до конца разом уж и соответствовало представлениям великого писателя во всем что могло быть хоть как-то касательно сколь откровенного отсутствия на местности, хоть сколько-то должного прикрытия для тех или иных пехотных частей.
Ну а нечто подобное попросту так совсем неминуемо же превращало солдат в куропаток…
Виктор Гюго, «Отверженные».
«Два неприятельских войска на поле битвы – это два борца. Это схватка врукопашную. Один старается повалить другого. Цепляются за все; любой куст – опора, угол стены – защита; отсутствие самого жалкого домишки для прикрытия тыла заставляет иногда отступать целый и
Да только, конечно, никак не советский…
Причем тех кто командовал немецкими вовсе не волновало количество трупов, что было нагромождено вдоль линии их обороны…
А все потому что нацисты были так и напичканы идеологией сущей бесчеловечности, их трогало буквально уж совсем явно так именно ничего…
То есть гулкие реалии прошлых войн и в подметки не годились тому, что породила светлая эра всеобщего просвещения.
Вот еще один важный отрывок из романа Гюго «Отверженные».
«Когда от всего легиона осталась лишь горсточка, когда знамя этих людей превратилось в лохмотья, когда их ружья, расстрелявшие все пули, превратились в простые палки, когда количество трупов превысило количество оставшихся в живых, тогда победителей объял священный ужас перед полными божественного величия умирающими воинами, и английская артиллерия, словно переводя дух, умолкла».
297
Причем сама та тактика ведения военных действий в СССР была как раз-таки именно такова, что это только лишь в тот наиболее бесславный момент, когда от того полка попросту ничегошеньки явно уж более не оставалось…
Нет, это ведь разве что только тогда те сколь бесслезно пославшие его в бой довольно-то нехотя и чисто сквозь зубы вполне признавали поставленные перед ним четкие и ясные задачи исключительно как есть никак невыполнимыми силами одного только полка.
Причем в точности то же происходило и на всех тех других уровнях командования войсками.
Ну а заодно и делали они это совершенно так, до чего только воротя при этом нос от всех тех для них полностью отныне до конца совсем уж безликих потерь…
И главное — вот как только неброско, но красочно все это явление советской природы на редкость доходчиво и наглядно описывается в той никак уж вовсе и неприметной жизнью пахнущей книге Василия Гроссмана «Жизнь и судьба».
«Живая сила, – повторял про себя Новиков, – живая сила, живая сила».
Всю свою солдатскую жизнь он знал страх перед начальством за потерю техники и боеприпасов, за просроченное время, за машины, моторы, горючее, за оставление без разрешения высоты и развилки дорог. Не встречал он, чтобы начальники всерьез сердились на то, что боевые действия сопровождались большими потерями живой силы. А иногда начальник посылал людей под огонь, чтобы избегнуть гнева старшего начальства и сказать себе в оправдание, разведя руками: «Ничего не мог поделать, я половину людей положил, но не мог занять намеченный рубеж»…
298
Причем главная первопричина подобного отношения к живым людям была всецело заключена именно в том, что нет, да и не могло быть у грузинского витязя в тигриной шкуре куда только большего страха, нежели чем пред теми наскоро покоренными им дикими ордами именно как раз вот им с ног до головы скованного цепями советского народа.
А уж в обстановке всеобщей повинности, когда само собой и впрямь-таки надо было лезть на врага, словно поп с кадилом на черта… от эдакого дела люди в сырую землю и впрямь до чего беспрестанно разом и сыпались, словно старая ржавчина с проржавевшего мотора после его совсем уж вовсе бестолкового, холостого запуска.
Толку, как и понятно, ничтожно мало, зато ржавой пыли во все стороны, ну впрямь-таки, хоть отбавляй.
299
Каждый немецкий солдат в подобной более чем откровенно пагубной ситуации попросту разом тогда становился бьющим без промаха снайпером в тире, даже коли тот и стрелять толком никак уж ведь попросту явно так не умел.
Не попал в одного, попал в другого, поскольку беспрестанно надвигающаяся на него цепь солдат была очень даже шибко широкой, а не как то было вполне и вправду положено по всей теории, довольно-то изрядно сколь явно разреженной.
Солдаты шли, а не ползли, и никак не старались они всеми силами именно так всячески вжаться в почву, ища себе укрытие за каждым камнем или выступом.
Да и через бурелом ночью по-тихому продираться, дабы снять часового перед той до чего еще совершенно так вовсе внезапной ночной атакой никто и не думал кого-либо ведь тогда посылать, дабы при всем том неизбежном уроне в живой силе на деле спасти бесчисленные жизни всех своих бравых солдат.
А между тем, разве тут про то истинно же всерьез и впрямь еще говорится, что вполне ведь надо было весьма малодушно поджавши хвост, до поры до времени совсем неприметно полностью затаиться.
Только и всего, что уж сколь еще старательно дожидаясь тех самых наиболее наилучших времен?
Нет, говорится тут прежде всего именно про то, что уж вся та еще изначально имеющаяся в наличии живая сила ради должного выполнения ответственно возложенных на нее родиной задач должна была хоть сколько-то еще с грехом пополам оставаться живой и боеспособной.
Ну, а трупами свой путь к грядущей победе во все времена усеивали одни лишь те еще трусы и отъявленные подлецы.
Хотя может, и впрямь-таки следовало как-то иногда ведь действовать как-либо по случаю вовсе уж принципиально на редкость иначе?
И вот как это верно описал Вячеслав Леонидович Кондратьев, «Встречи на Сретенке».
«В сорок втором в нашем подразделении сложилась схожая обстановка, тоже была поставлена задача овладеть населенным пунктом, а до нас его не могли взять несколько частей, все поле было усеяно. Мы с командиром батальона решились на такую операцию: к концу ночи вывести батальон на исходные позиции и, пока темно, проползти сколько удастся, а потом в атаку, причем молча, без всяких „«ура“ » и без перебежек. Сходу пробежать остаток поля, несмотря ни на какой огонь…»
300
Однако как раз-таки подобная тактика в устах старших командиров неизменно бы прозвучала явной трусостью, а за малодушие в советской армии зачастую карали расстрелом на месте, безо всякого хоть сколько-то долгого, делового и вдумчивого разбирательства.
И уж были все те рьяные большевистские надзиратели, стоявшие никак не во главе, а разве что именно над всею армией весьма так сыто краснолицы и одутловаты.
Ну так и вообще как-никак, а до чего уж дико они совсем ведь тогда охрипли от всех тех сколь беспрестанных нареканий и крайне властных окриков.
Причем тем самым уж до чего еще только никак вовсе неугомонным «трупоначальникам» и впрямь более чем непременно надо было буквально все сразу и именно что прямо ведь здесь и сейчас.
Ну а также и близко считай что вовсе незамедлительно, а еще и безо всяческих излишне злосчастных и пустых умствований.
И это именно этакая до чего безрассудно нелепая их сумасшедшая храбрость так и косила ряды наших солдат, причем чисто уж совсем безо всякого счета…
Однако может кто-либо, засунув руки в брюки, исключительно вот резко разом выразит чисто уж свое донельзя предвзятое мнение, что, мол, как раз уж так оно сколь неизменно и было буквально всегда.
А именно в те до чего древние времена, когда вражьи войска брали крепости, нападавшие, частенько лезли на стены, а на них и оставались в самом превеликом, бесчисленном множестве.
Ну, а во времена Второй мировой войны из одного большого уважения к никогда уж явно так вовсе немеркнущей памяти предков и надобно было каждую ту или иную природную возвышенность если и брать, то так, чтобы вся она при этом оказалась сплошь затем усеяна телами солдат.
А только ведь потому идущим следом бойцам и довелось затем шагать прямо-таки по телам раненых или погибших своих товарищей.
301
Однако, в той ныне крайне далекой и седой древности люди воевали и близко уж ни в едином глазу вовсе ведь на редкость отчаянно так нисколько не так.
Пехота под прикрытием лучников и больших щитов медленно засыпала ров вокруг замка.
На крепостную стену лестницы ставили лишь после того, как она была весьма вдоволь более чем основательно же обстреляна из пращей.
Пользовались также еще и тараном для пробивания стен, ну а кроме того и башней, которую приставляли к стене крепости, дабы иметь возможность без особых вот лишних хлопот вполне еще забраться на самый ее верх.
И своими воинами за здорово живешь во все стороны разбрасываться тогда ведь было и близко как-то уж вовсе совсем так непринято.
302
Ну а те на редкость так бесновато зоркие сталинские коршуны в течение всей той день за днем бесконечно растянувшейся Второй мировой войны со всем тем должным рвением всячески же стремились на редкость обескровить свой собственный народ.
А впрочем, да все это как раз так и было, причем не только по некоему вполне единому плану, но и точно также в самой прямой и более чем неразрывной связи со всеми теми отчаянно же залихватскими свойствами до чего еще вконец никчемного большевистского интеллекта.
И все это самая истинная правда, однако только лишь этим подобную мясорубку уж точно никак до конца так явно не объяснишь.
То есть, конечно, все эти адепты атеистической большевистской секты были считай как на подбор чудовищно бездарными, трусливыми интриганами.
И уж, ясное дело, во всем тут как-никак разом включая и товарища Сталина, чья буйная молодость была ведь отныне нисколько так явно вовсе не в счет.
А все-таки довольно многие сталинской породы коммунисты были людьми до мозга и костей воинственно расчетливыми, а потому и вполне здравомыслящими
Хотя вот быть может и в сугубо же чисто своем сатанинском ключе.
Да только ведь между тем даже, когда перелом в той войне уж до чего еще наглядно разом произошел, они и тогда ни на йоту не переменили свою дуболомную тактику буквально всех славных побед добиваться, нисколько не считаясь с их ничем несоразмерной ценой…
И самой уж вовсе так безнадежной ценой тех славных побед как раз и стало самое бесчисленное множество невзрачно простых человеческих жизней, и сломанных (в связи с увечьем судеб), всевластно отданных грозному и ненасытному богу Марсу…
Так еще и совсем подчас безо всяческой в том какой-либо вполне
