Глава 2: Иоаким

наткнулись на небольшой отряд бойцов полевого командира Сулеймана, подчинявшегося Президенту Масхадову, который расположился на левом берегу небольшого ручья, а напротив них сидели десантники внутренних войск России. И все они вместе ревели. Десантники заметили отряд Исраила и вскинули автоматы.
-    А это наши, - успокоил их один из «масхадовских» бойцов. – Отряд Исраила.
   Их насторожили зеленые повязки на голове Исраила и еще двух его бойцов. Они означали, что перед ними стоят смертники.
-    Что случилось, коллеги? – пошутил Исраил.
-    Ты зайди в село – увидишь.
   Исраил понял. Он не раз видел это. Люди полностью вырезались целыми селениями. Чувство безнаказанности делало людей зверями. Еще вчера добрый и рассудительный сосед, завтра может хладнокровно порезать или перестрелять все свое окружение.
-    Исраил, - окликнул и подошел к нему один из бойцов, и сказал ему шепотом. – Тебя Шамиль1 потерял. Хочет с тобой серьезно поговорить.
-    Знаю, что хочет со мной поговорить. А ты с кем сейчас… а, Зелимхан?
-    Я сам не знаю. А почему он на тебя такой злой?
-    Когда он застрял в Буденовске, я должен уже быть в Москве. Планировали Кремль подвергнуть минометному обстрелу. Но перед этим я поговорил с муллой Джибраилом.
Он запретил мне это делать.
-    А почему?
-    Там говорит, кроме Вавилоновых башен, и Церкви имеются. Они Дом Духа Святого. Ислам признает Его наличие. Шайтаны, они что? Из башен разбегутся. А Церкви могут пострадать.
-    Вай, ничего не понял.
-    Ты Коран читал?
-    Нет, только в руках держал. А когда?
-    Уходить надо. Дудаева не стало – мира не будет теперь в Чечне.
-    Ага, Масхадов поругался с Кадыровым и с братьями Ямадаевыми.
-    Ну, вот и батальон Муфията уже не с нами.
-    А почему так? Почему мусульмане не хотят жить в мире друг с другом? Нам что неверных мало? Подожди, я не понимаю – Церковь, это верные или неверные?
-    Если бы ты читал Коран и не слушал некоторых невежд, то узнал бы, что Ислам относит к неверным тех, кто поклоняется звездам, природе и идолам, а также и безбожников. Тех, кто чтит Закон Муссы и Закон Иса бен Мариам Ислам не считает неверными.  
-    А Хаттаб кто?
-    Он ваххабит.
-    А что это?
-    Это как у Назарян, - пошутил Исраил, - беспоповцы.
-    Да? Ничего себе. А кто такие беспоповцы?
-    Ваххабиты, - засмеялся Исраил, - считают, что все люди одинаково равны перед Богом. Поэтому им не нужны посредники между людьми и Богом в лице муфтия, имама и мулы.  
-    Вай, теперь я понял. Я так не хочу. Я за Кадырова. А Шамиль кто?
-    Он Хаттабу в рот смотрит.
-    Ты, Исраил, как хочешь, так и думай. А я считаю – Шамиль опозорил весь наш вайнахский народ.

1. Шамиль Басаев.
-    Это, когда?
-    Летом девяносто пятого в Буденовске. Спрятался за детей и женщин. Он должен был
тогда умереть в открытом бою. После этого мы перестали называться всеми честными людьми бойцами чеченского народного сопротивления.  
-    Эта диверсионная акция позволила нам сохранить свои силы. За это время мы успели занять выгодные позиции и были готовы вновь отражать нападения наших врагов – «федералов1». Этим была остановлена война с Россией и завершено освобождение Грозного. Затем Хасавюрт и Победа. Это была наша Победа. Победа свободы и справедливости. Но вы чеченцы оказались неспособными жить мирно даже друг с другом и потеряли эту Победу. Вы как были дикарями, так ими и остаетесь до сих пор.                
-    А ты чего это сам по горам ходишь, как зверь а?
-    Я отца ищу. У тебя есть, что-нибудь.
-    Для тебя всегда есть, да. Поднимись вверх по реке и, там, в селе есть русские. Вы кушать хотите?
-    Да.
-    Пошли, тогда. Шамиль тебе еще за хохлов2 простить не может. Просил же он тебя тихо сделать. А ты с таким шумом их уничтожил.
-    А чтобы, другие не пришли сюда. Им здесь делать нечего. Сами разберемся.
-    Я, смотрю, Султанат у тебя совсем уже невестой стала. Сколько ей было, когда ты ее к себе взял?
-    Тринадцать лет. Отец и мать ее уговорили меня взять собой в отряд. Сказали: «Пусть мстит за сестер и братьев Алимовых».  
-    Зачем бомбили «федералы» мирные села? – пожал плечами Зелимхан.    
   «Масхадовцы» накрыли стол и пригласили всех присутствующих. Десантники, тоже «поделились» пайками. Войны будто бы и не было. Напротив Исраила сел светловолосый с виду щупленький паренек. Он с любопытством разглядывал Исраила и все же не выдержал, спросил:
-    Вы русский?
-    А что? – улыбнулся Исраил.
-    Или у Вас кто-то из родственников русский?
-    Русский я, русский.
-    А с ними как?
-    А они что, не люди?
-    Я не это имел виду.
-    А Вы, что тут делайте?
-    Как? Наводим конституционный порядок. Чечня часть России. И стоит задача – сохранить целостность России
-    Вы сами откуда?
-    Из Самары.
-    Вот представьте, если у Вас так будут наводить конституционный порядок, где раствор под фундамент целостности России замешивают на крови младенцев и слезах их матерей.  Вам это понравится? Кто ответит за смерть невинных людей, которых вашими руками бросали в раскаленную утробу чугунного быка «кремлевского кагала3»? У страны, где с легкостью убивают детей, нет будущего. И у России его больше нет. Дело за временем. Жизнь гражданина России гроша ломанного не стоит. Если власть стреляет в народ и остается безнаказанной, то кому нужна такая страна? Ложь, провокации и убийства лучших людей общества – визитная карточка Российской власти от Кремля и до самых ее окраин. Кто из власти ответит за эту войну? Никто. Тогда, что вам тут надо. На время притушить пожар, чтобы другие, памятуя о безнаказанности, вновь развязали войну, но уже в другом поколении.    

1. Российская Армия (разг.). 2. Вооруженные отряды наемников из Украины участвовавшие в войне против Российской Армии (разг.).  3. Шумная толпа людей (разг.).
-    Ну, а все же, может сложить вам всем оружие. А там и амнистия подоспеет.
-    Вы я вижу, меня не слышите. Не мы должны сложить оружие, а власть свои полномочия и покаяться перед народом, большинство которого и образует Государство. Но такого никогда не будет. А значит и мир, и конституционный порядок в России никогда не наступит. Власть с инстинктами полицейского Держиморды правового государства никогда не построит, а только тюрьмы.  
-    До тех пор пока у общества не поднимется общий уровень культуры и понимание собственного  «Я», все так и будет оставаться.
-    Не знаю. Общество – это слоеный пирог, состоящий из разнообразных групп людей с определенным уровнем развития в них животных инстинктов. Люди с более развитыми животными инстинктами лучше приспосабливаются в жизни. Они удачливее людей со слаборазвитыми инстинктами. Но чем ниже уровень развития животного инстинкта у человека, тем выше качество групп людей и тем свободнее общество. Но, а о какой Вы говорите культуре? О культуре массовых расстрелов и депортаций при Сталине; о культуре большевистских и нацистских лагерей; о культуре подавления гражданских инициатив. Культура официальная как раз и определяется теми, кто находится у власти над обществом. В России уровень животных инстинктов групп людей, сидящих во власти находится на очень высокой отметке, сравнимой, если только с животным инстинктом дикаря. Вот эти ЖИДы и составляют весь «кремлевский кагал», который повсеместно правит Россией. Они и гонят вас убивать тех, кто желает жить не по их указке. Чаще, люди с высоким уровнем животных инстинктов, интеллектуально развиты, но они не творцы, они потребители. У высоко-духовных людей животные инстинкты не заметны. При определенной ЖИДкости  власти, происходит заболачивание государственной бюрократической системы, из которой общество уже не способно выйти без посторонней помощи.    
-    И значит надо браться за оружие.
-    Ни в коем случае. Исторический опыт развития человеческого общества доказывает об обратном. Любой силовой захват власти свидетельствуют о высоком уровне животных инстинктов людей, ворвавшихся во власть. Со временем им удается наладить собственное воспроизводство, и общество впадает в состояние безвыходной деградации. Но ЖИДы постоянно ведут борьбу между собой за власть. Одни дворцовые перевороты сменяют другие. Им даже не чуждо смена строя. И если общество все еще хранит в себе своих подвижников, которые своим духовным подвигом указывают ему дорогу, то оно не лишено возможности избежать упадка духа, оторваться от пороков, приблизиться к Богу и построить человеколюбивое государство. И никогда не надо забывать, что люди- дикари всегда рядом с нами и быть всегда начеку, чтобы они вновь не завладели властью над обществом и не ввергли нас в преисподнюю на радость сатане. Хотя, что я говорю – они все еще у власти в России.
   После обеда все встали. Десант и «масхадовцы» собрались идти в село – хоронить людей. Исраил и светловолосый паренек обнялись и так стояли секунды три.
-    Ничего, ничего, - сказал паренек, - У России есть будущее. Вот увидишь.
-    Дай-то Бог, дай-то Бог, - согласился Исраил. – Но прежде сами определитесь – с кем ваше будущее.  
***
   К ночи отряд Исраила вошел в селение. Ваха Умаров уже стоял у своего дома и ждал их.
-    Вай, салом алейкум1, салом алейкум…, - обрадовался Ваха, увидев Исраила.  
-    Олейхем, олейхем, шолом2, - ответил Исраил.
-   Вай, дель! – Ваха сделал рассерженный вид. – Почему обижаешь? Я что тебе – еврей? Знаешь, да? Доброго чеченца всегда легко можно обидеть?
   Исраил засмеялся, похлопал Ваху по плечу и обнял его.
-    Не обижайся. Ты же друг мне?

1. Мир вашему дому (араб.). 2. Тоже, на иврите.
-    А ты мне?
-    А я воин Аллаха. Аллах Акбар!
-    Ай, все с тобой понятно. Аллах Акбар!
-    Что тебе успел передать Зелимхан?
-     А что он может передать о русском… Ганифе и радикальном исламисте. Только хорошее.
-     Вот и хорошо, хотя слова радикальный и Ислам1 плохо сочетаются.  
-    Ладно, проходите в дом,  - пригласил Ваха и крикнул в сторону. – Дильбар, три подуши и поесть принеси.
     Бойцам отряда еду подали в столовой дома. Исраил и Иван вместе с Вахой сели вокруг невысокого столика на подушки, разложенные на полу, укрытому толстым шерстяным ковром. Ели баранину и пили водку.
-    Пока Аллах не видит, - сказал Ваха, - давайте выпьем за удачу.
-    Ты уверен, что он не видит? – спросил Исраил.
-    Я так думаю.  
-    Покажи мне завтра русских.
-    Твоего отца здесь нет. У меня одни салаги.
-    Все равно покажи завтра.
-    Хорошо, да.
   Утром Ваха выстроил во дворе у стены кирпичного забора восемь «скелетов» – бывших военнослужащих Российской Армии.
-    Что они такие худые?
-    Их никто не покупает. Я их по селам ездил, скупал, чтобы они у меня работали.
-    Почему они худые, я спрашиваю. Ты сам-то, как колобок.
-    Кормлю так, чтобы не сбежали.
-    Я беру у тебя, их.
-    Пожалуйста, да. Покупай.
-    Сколько за каждого?
-    За рядового тридцать тысяч долларов, за сержанта – тридцать пять, за еврея – пятьдесят.
-    За еврея, почему пятьдесят?
-    Их у нас всегда дефицит. Но тоже, еще – какой еврей. Если с крестиком и тридцать тысяч можно не получить. «Раввиные» евреи хорошо идут. Они раввинам поклоняются. Их быстро выкупают.
-    Цены, что такие высокие?
-    Все по «федеральным» расценкам и в полном соответствии с требованием антимонопольного Законодательства России.      
-    Хорошо, если так. Даю тебе семьдесят два