"Время Лиха"

запрещено, у вас на сельсовете висит объявление. Я их спрашиваю: что ж нам, замерзать? Ведь купить-то в районе ни дров, ни угля нельзя. А они: замерзайте. Кому вы, крестьяне, нужны? Продукты все импортные. Деревни скоро закроют, а вас спишут за ненадобностью.
   - Да, ты рассказывал. И нам, сельским учителям, грозятся отменить все льготы. Останется одна зарплата…
   - Ой, не смеши меня со своей зарплатой. Её давно запретили. У нас, деревенских людей, теперь одна льгота – торжественно сдохнуть.
   - Да, только положенных на погребение денег за последний год в деревне никому не дали. Говорят: нету.
   - Тогда вообще никаких льгот… Эй, пацаны, вам пора ложиться спать… 
104  
Ну, а у меня всей прибыли с поездки, что побывал в прокуратуре да повидал дядьку. Впервые за четырнадцать лет.
  -  И как они живут? Городские…
   - Как?.. Вообще, это отдельная история. Я так опростоволосился… Но тебе стоит знать, как они живут: Нина ведь, его жена, тоже педагог. Преподаватель в институте.
   Иван перебрался на своё любимое место – у духовки, на тот самый стульчик, с которого едва не опрокинулся полчаса назад дед Степан. Прислонившись к горячим кирпичам, можно было греть спину и смотреть телевизор или читать, если в доме случалась газета: своих семья не выписывала по причине отсутствия средств.
   - Приняли хорошо. Витя сразу на стол бутылку дорогой водки. Ужинаем. Ну, и как ты про город, так они начали расспрашивать про сельскую жизнь. Я им говорю: «У нас теперь три сословия: пьянь неработающая и ворующая (в пример привёл соседа Кольку Шушеру), потом совхозники, работающие и получающие не зарплату, а натуроплату в виде сена или зерна, и частники, как я, живущие скотиной-огородами». – «А молодёжь?» - спрашивают. – «Молодёжи, - рассказываю, - в нашей деревне нет, вся в города уезжает. Только школьники». И не то, чтобы начал хвастаться, а просто Нина скажет, что купила ведро помидоров, чтобы законсервировать, за столько-то, а я удивляюсь, говорю, что весь сентябрь помидорами свиней кормил. То же – про картошку, мясо.Оказывается, перекупщики накручивают цены не на проценты, а в разы, в три-четыре раза. Особенно на картошку. Тут меня и понесло со своим домашним хозяйством: выкопали столько-то, засолили столько-то… Кабы знал, что у них ночевать придётся, всего б привёз, потому что у нас это гроши…
   Прямо богачом себя почувствовал. Но не надолго. Нина вздыхает: мол, целыми днями вы, селяне, заняты, по хозяйству крутитесь, а мой Виктор взял моду проводить вечера в бильярдной, по сто рублей за час платить. Я чуть язык от удивления не откусил. «А сколько ж ты, дядька, зарабатываешь?» - спрашиваю. Он: «Пятнадцать тысяч». – «А задерживают сильно?» - «Бывает,  дня на два-три. У нас грузчики, например, получают по семь тысяч». Слыхала, Даш? Твои восемьсот рублей – и его пятнадцать тысяч!.. Да с такой зарплатой можно, не торгуясь, покупать мясо у перекупщиков. Представь: 
105  
два месяца – и грузовик, о котором я уже три года мечтаю… У них в квартире компьютер, проигрыватель на дисках, не говоря уже про всякие видео. Иномарка, которой всего шесть лет.
   - Не все ж так зарабатывают в городах, - возразила Дарья. – А у жены, преподавателя, какая зарплата?..
   - Постеснялся спросить. Хотя она намекнула, что имеет много побочных доходов. Сама знаешь: образование сейчас платное. С такой жизнью мы Юру никогда не сможем отправить учиться дальше. Для деревенских – служба в армии и снова родной совхоз-навоз. А города скоро шлагбаумы поставят, чтобы мы туда не ездили. Только по санитарной книжке…
   - Вечно ты выдумываешь всякие страсти…
   Дарья, переделавшая всю обычную кухонную работу, прикрыла заслонку на трубе и села за стол. Тут только обратив внимание, что дети уже спят, Иван стал говорить тише.
   - Какие страсти? Сама посмотри вокруг. Я всё думаю, но никак не могу понять: почему государство уничтожает народ? Почему нам не то, что не помогают, но даже не дают самим заработать на жизнь?.. Только перепадёт копейка в руки, сразу вокруг пираньи, пираньи… И кто руководит нами? Ведь даже не болтуны, которых мы сами выбираем, а хапатели, которые от тебя отличаются только тем, что ты пошла в пединститут, а они – в нефтяной. Почему они сейчас наверху, а мы внизу? Потому что в девяносто втором они быстрее всех отказались от совести, афернули во время приватизации, обесценили предприятия и купили их даром. И всё. А сейчас умничают: «умелый менеджмент». Это потом менеджмент, а поначалу отказ от совести и парочка преступлений, включая убийство конкурентов. Они мои ровесники, но можно ли сказать, что достигли в жизни большего?.. Чего ты улыбаешься, Дашка?
   - Да с «болтуна»… Ты сказал: «Мы выбираем болтунов». Болтун – яйцо без зародыша под квочкой, которое приходится выбрасывать. Сам же летом закидывал в кусты…
   - Закидывал… Теперь такие бестолковые яйца-болтуны лет пятьдесят будут управлять Россией, вот что обидно. Власть подчинена олигархам, олигархи украли общенародное добро, народ ненавидит и тех, и других и, набив 
106
оскомину на свободе, возненавидев её, назло пойдёт против союза власти и олигархов и поддержит тех, кто пообещает справедливость и сытость. Нас неминуемо ждёт фашизм.
   - Нашу-то страну? После Великой Отечественной?
   - Тех, кто жил в войну, осталось немного. Исторической мудрости хватает только на одно поколение. А фашистам, чтобы победить, много сторонников и не требуется. Надо только посметь переступить через кровь, как большевики в девятьсот восемнадцатом. Боясь лишиться власти, разогнали Учредительное собрание, где были в меньшинстве, наплевали на глас народа и тем самым спровоцировали гражданскую войну. А в гражданской войне всегда побеждает самый жестокий… 
   - И ты всё это обдумываешь? – лицо Дарьи было уставшим, но глаза наполнились удивлением.
   - Кое-что прочитал в Юркином учебнике истории, - растерялся Иван от уважительного тона супруги. – До чего-то сам дошёл, потому что сорок лет наблюдаю самую дурацкую страну.
   - Сорока тебе ещё нет. С материнской утробы если только…
   - Да у нас в России каждый ребёнок ещё в утробе, недополучая питания, узнаёт, что в стране власть объедает беременных женщин.
Глава 7
   Морозным днём одиннадцатого января Иван, напоив скотину, начал чистить сарай. Прежде эта работа воспринималась как не слишком тяжёлая, монотонная, такая, во время которой можно размышлять о чём-нибудь постороннем. Он мог выгрести навоз и у свиней, и у коровы, и у баранов в любое время: через два дня, через три… Но с недавних пор, когда спина начала болеть почти постоянно, а при тяжёлой работе ещё и бок, Иван принимался за смену подстилок раз в неделю, с неудовольствием и, подбрасывая животным на пол негодное сено, думал о том, что чуть позже ему всё это швырять из сарая и переносить на навозную кучу. «Сейчас гора, целый пик Коммунизма, класть негде, - досадовал он, - а летом перегниёт, и получится такая маленькая кучка, что и пару грядок не удобришь…»
   У ворот остановилась машина, и Иван, увидев, что подъехал Орлов, вышёл 
107
навстречу.
   - День добрый! С праздником!
   - Здравствуй, Серёга. С каким?
   - Святки! Супруга дома?!
   - В школе ещё…
   - Тогда тебе одному сделаю предложение.
   - Какое?
   - Берём весною бывшее директорское поле? Мой трактор, вместе покупаем семенное зерно, сеем, убираем. Арендуем пустую ферму, пока её не разнесли по камешку. Можно свиньями заняться, тогда сеем ячмень. Можно гусями. Я знаю, где продают гусят хоть сотнями. Тогда сеем овёс. Понимаешь, деньги должны делать деньги. По-крупному возьмёмся – по-крупному получим. Жёны, дети будут помогать. Пойми, наши домашние хозяйства – это ерунда. С ними никогда из нищеты не выберешься. И дети твои так же жить будут.
   - Ты хочешь всё это не на один раз?
   - Помирать я ещё не собираюсь, конечно. Но в нашей стране нельзя вперёд загадывать. Президент опять заболел. Что там будет, в этой Москве – никто не знает. Вон в каком-то Ленинск-Кузнецке мужик с судимостями хотел стать мэром. Не слыхал?.. Ещё говорили по телеку: офицеры в Забайкалье разбирали ракеты, чтобы продать драгметаллы. А у нас тут народ машинами выдёргивает из земли кабели с цветными металлами. Каждый рвёт, где может. Но такие доходы не про нас. Опускаться не будем. Вот я к тебе и заехал с деловым предложением. Долларов по триста, думаю, вложиться надо будет…
   - Доходы… Сейчас основные доходы – пенсии. Вся страна на пенсии живёт. Хотя бы мой сосед…
   - Шушера?.. У нас с тобой такого источника нет, надеяться можно только на себя. Но решать надо сейчас. Я в тебе через пару дней заскочу. Скажешь, что надумали.
108
- А торговлю забрасываешь? 
   - Совсем – нет. Но поджимаюсь. Слыхал, бензин в два раза дорожает? Пять-шесть олигархов всю нефть поделили, цены с потолка берут. А ведь эти ресурсы и мне, и моим детям принадлежат. А кто со мной делится? Я от государства уже четыре года вообще ничего не получаю. Да и твоей жене-бюджетнице от той нефти тоже ни копейки не перепадает. Так что подумайте. В любом случае чем-то занимаемся, труд вкладываем. Надо, чтоб была реальная отдача. Мне лично больше улыбается вариант с гусятами. Овёс вырастить и убрать, в принципе, можно. Конечно, покупка семенного зерна – это деньги, но за уборку расплачиваешься тем же зерном. Пятнадцать-двадцать процентов отдаёшь, остальное твоё. Но главное – сбыт продукции, а тут у меня есть кое-какие подвязки в Морске. На базаре много не продашь и то – под Рождество. Нужна конкретная договорённость, что всё заберут. Если решим, буду договариваться. Вплоть до бумажного договора, чтоб не кинули. А гусей я пару раз выращивал. В смысле, не своих, домашних – эти и сейчас есть, - а покупных. Нормальное дело. Проблема только обдирать их потом, зимой. И – сбыт. Об этом я тебе уже сказал. Ну, всё, заеду. Детали я продумал, за это не переживай. Тут только остаётся пахать и пахать. Да ещё с документами повозиться. Всего хорошего!
   - До свидания!
   Орлов уехал, а Иван заметил, что из переулка на их улицу вышла Дарья. Он подумал, глядя на жену, что её походка с того самого первого дня, когда их познакомили, совсем не изменилась: такая же уверенная, даже стремительная и чуть-чуть подпрыгивающая. И волосы до плеч всё так же своевольно взмётываются на ветру, как в первые свидания. Почувствовав, как соскучился по жене за полдня, Иван пошёл навстречу. «Боже мой, неужели  у нас уже дети становятся взрослыми?.. – вдруг подумалось ему. – А что хорошего было за эти годы? Работа и домашние дела. Раз пять отдохнули в воскресенье здесь же, в области, на каких-нибудь речушках и два раза в жизни на выставки картин сходили. А теперь уже седыми становимся…»
   - Что так долго?
   - Директор устроил под самый обед Совет школы.
109
- О чём советовались?
   - В основном финансовые вопросы. Точнее, как кто-то пошутил, вопрос не о деньгах, а об их отсутствии. Теперь родителям придётся доплачивать за школьные завтраки, платить компенсацию за использование учебников (а на эти деньги будет пополняться библиотечный фонд) и заранее сдавать на ремонт кабинетов.
   - Ты тоже…родитель.
   - А мне и свой кабинет ремонтировать, и нашим мальчишкам найти деньги на ремонт… Вот когда зарплату выдадут, тогда и сдам. Историк наш