Боже мой! Что творится в этой проклятой деревне! Не знаю, что и делать. И уехать отсюда сейчас нельзя. Вроде как на подписке о невыезде. Это финиш. Получилось так, что я напал на честного человека. Избил его, хотел учить, а всё из-за того, что не поделил с ним малолетку, которую хотел затащить к себе в постель. Или другая версия. Я и Закатилов вдвоём хотели изнасиловать девочку, да были такими пьяными, что она от нас вырвалась и убежала.а теперь мы испугались и стучим друг на друга ментам. И это ещё не всё. Есть и более пикантные подробности моих похождений в тот вечер в исполнении заслуженных сплетников России. я два дня вообще ходил потерянный от этого бреда, а тут ещё повторный допрос. И, главное, люди верят друг другу. Максим пересказывал мне все эти сплетни с полным доверием к ним! Только после моего рассказа призадумался. Степаныч вообще собрался спасать меня от тюрьмы. Только позвал уточнить, какое именно преступление я совершил. На моей работе как учителя он уже поставил крест. Для него теперь вопрос только в том, сколько мне дадут. За что? Мне было странно, что он сам себе не задал этого вопроса, а ему странно, что я задал. Степаныч: «Евреев и интеллигентов в нашей стране всегда садят первыми и особо не разбираются. Тракториста Ваньку ещё пожалеют: он на всех работает и думает, только когда выпьет, и то недолго».
Теперь я для всех преступник. И для своих учеников, и для их родителей. Они, наверное, скоро потребуют отстранить меня от работы с их детьми. Спросил Степаныча, увольняться мне или что. Говорит: пока подожди. Ждать уже вроде нечего. Начал читать книги, где описана жизнь в тюрьме или на зоне. Готовлюсь. Ну, и дурак я! Заступился. Да пусть эта мразь перенасилует всю деревню, которая его так поддерживает, и в первую
143
очередь всех деревенских сплетниц типа Нюрки Гавриленко, матери Гаврилы-дурачка. Это она придумала, что мы вдвоём напали на Мирошник. Скотина! Мало ей своих проблем. Сын-идиот, дочке чуть ли не сорок лет, а на танцы таскается постоянно, любезничает там с подростками. У внуков в школе тоже куча проблем… Нет, а всё-таки язык не поворачивается сказать, что, если б всё произошло вновь, я поступил бы иначе. Всё было бы так же. Пусть садят. Если этой стране такие нужны только за решёткой, то пожалуйста. Я и там выживу. Кто придёт на замену в школу, когда вся молодёжь рванула в бизнес да рэкет?
Тут мне начали разными способами попытаться «скостить» срок или даже вообще оправдаться. Мне это претит. В чём я виноват? Пусть сначала объяснят мне мою вину. Странно: Мирошник ничего говорить не хочет (Сморода сказал). Меня посадят, а Мирошники со своим соседом Закатиловым, небось, через годик помирятся, а обо мне их совесть не вспомнит. Ну, и народец в этой деревне. Недаром Богданов так злоупотребляет. Так им и надо. Сморода ещё раз допрашивал. Минут 15. В школе. Давит на то, что я избил этого козла, угрожал ему и девчонке. Стераныч советует поговорить с Закатиловым, извиниться. Да пусть он сдохнет, чтоб я перед ним унижался! Может, я и глуп, и излишняя гордость мешает мне спастись от тюрьмы, но не пойду. А если столкнусь с этим уродом – втопчу в асфальт. Хоть сяду за дело, а не по навету. Степаныч расстроился от моего ответа. Говорит, что иногда в жизни надо переступить через свою честь. Что ж, посижу пару лет, может, тогда сделаю такой же вывод.
2
Мороз щипал за нос, уши, через тонкие перчатки – за кончики пальцев, заставляя прятать руки в карманы, хотя на скользкой дороге легко было и свалиться с ног. Глаза ещё не различали дорогу: не прошло и трёх минут как Костя вышел от Игорька. К тому же луна в этот вечер светила очень тускло, несмотря на полноту, словно мороз, крепко сцепившийся в приморскую землю, отталкивал лучи ночного светила.
Костя шёл, будучи ещё весь под впечатлением беседы с приятелем и увиденного по телевизору. « В самом деле этот кучерявый господин так евреев ненавидит? Или заранее себе козлов отпущения готовит, - думал он. – На случай, если вознесётся на вершину… Игорёк говорит, что литр солярки
144
уже 250 рублей. Совхозного транспорта днём на дороге не увидишь. А мясо скупают всего по полторы тысячи. Три месяца в совхозе не дают зарплаты, народ только за счёт скотины и живёт. А ещё эти дурацкие выборы. Ничего они не дадут стране. Кандидаты все хорошие, особенно, когда сами про себя говорят. Только нам сейчас нужны не хорошие, а гении. Столыпины. А их нет. В такой исторический момент России нужна общенациональная идея. Только не такая, как у этого лохматого кандидата. Если у меня в квартире непорядок, то виноват в этом я, а не Абрам, который живёт за стенкой. Самому что ли придумать? Да уж. Статью о выходе сельского хозяйства из кризиса начал, так и лежит…Ёлки, ну, и мороз, уши отваливаются. Ещё пять минут ходьбы… Что, Константин, роль спасителя отечества, идеолога, примеряешь? А что, теперь у нас опять в моде человек-мессия. Да ещё аскеты появляются. От безбожия сразу в фанатизм бросились… Ну, и холод. Наверное, тоже евреи виноваты? Вот эта партия придёт к власти, сразу теплее станет. Блин. Даже дети политизировались из-за выборов, спорят про партии. У нас такого не было… Ещё бы. Вновь возрождённая Дума, первые многопартийные выборы, референдум по Конституции… Хотя та Конституция, «брежневская», по части прав тоже была неплохая… О, чуть не упал…Лучше пойду по середине дороги, а то на обочине ледяные наросты.. А мысль про объединяющую идею – интересная… Что там за крик за углом? Небось, молодёжная компания. Пройдёшь рядом и не увидишь, кто. Надо же: след от полозьев. Кто-то в санях ездил. Деревня… О, а здесь никого. Откуда же кричали?.. Галлюцинации? Да нет, ясно слышал девичий визг за углом. Опа, что за шум в том заброшенном доме? Кто-то зашёл в туалет?..»
Костя снова услышал крик. Сдавленный, но резкий. Кричала женщина или девушка, и ей зажимали рот. Возможно, молодёжь зашла в развалины и шутила, но он решил, что лучше проверить, чем допустить несчастье. В конце концов, местная молодёжь – это в основном его ученики. Кого стесняться?
Костя осторожно пошёл по тропинке, ведущей в выбитой двери нежилого дома, стараясь не скрипеть снегом и насмехаясь с воров, которые таскали отсюда стройматериалы или доски на дрова и выбили такой широкий путь. Ступив на крыльцо, он на всякий случай решил вбежать внутрь резко: если кто-то с топором или ещё чем – застанет врасплох. В прихожей никого не было, лишь пяток кирпичей в углу. В кухне слева – тоже пусто. Парень прошёл дальше и наткнулся на балку, упавшую одним концом на пол. В
145
пустые окна без стёкол едва заглядывала луна, не считавшая нужным освещать нежилое помещение. Полы отсюда уже украли. Слева в углу кто-то зашевелился, и Костя решил задать нейтральный вопрос, готовя на всякий случай объяснение, что не хотел лезть в чужие дела и зашёл случайно. Но глаза вдруг настроились на сумрак, и он почти ясно увидел девочку, которая зажалась в угол, и невысокого мужчину рядом, державшего её за одежду. Он тут же поднырнул под балку и приготовился к столкновению. Сомнений не оставалось: это был насильник: едва тот повернулся к парню, как девчонка громко всхлипнула, оперлась о стену и попыталась одной рукой запахнуть куртку.
- А вот ножичек – это зря: сядешь на всю катушку! Я в целях самообороны могу тебя так изувечить!.. – Костя не договорил, смекнув, что враг оценит обстановку, а именно, что перед ним более молодой, более высокий, и попытается прикрыться жертвой.
Надо было брать инициативу в свои руки, и он, скользнув глазами по полу, сделал несколько шагов вперёд, но не в сторону мужика с ножом, а чуть влево, где был большой квадрат пола без мусора и досок. Всё это время насильник что-то невнятно хрипел, скорее, самому себе, и вдруг резко бросился на противника. Костя ждал этого и приготовился к удару лезвием снизу справа. Насильник полетел на пол, ударился, но, видно, не сильно, потому что тут же вскочил и начал махать ножом по дуге. Костя и не думал нападать: контратаками он владел лучше. Тем более теперь девчонка была за его спиной, и можно было действовать спокойно и хладнокровно.
- Убью! – прорычал враг.- Я тебя убью!
- Ты не бойся, миленькая, не бойся! – сказал Костя. – Сейчас мы этому клоуну нашлёпаем по заднице! Что, разве вдвоём с ним не справимся?!. Справимся! Он один, а нас двое! Двое всегда сильнее!
Это был более хитрый ответ на примитивную психологическую атаку насильника. К тому же Костя слышал (а обернуться он не мог), что бедняжка сзади него упала на землю и у неё начинаются рыдания.
Мужик начал наступать, резко и широко выбрасывая нож.
- Слышь, придурок, - стал заговаривать его Костя, - если ты сидел, то знаешь, что тебе сейчас выгоднее уйти отсюда. Даже если ты нас привалишь, куда два трупа денешь?.. Пошёл, говорю, отсюда! Пока котлету из тебя не
146
сделал!
Насильник не внял совету, рванулся вперёд, Костя махнул ногой на уровне груди, особо не целясь, и толкнул враг прямо лицом на балку. Удар был хороший, но преступник оказался очень ловким и, сбив брус головой, занял его место в дверном проёме комнат, оказавшись теперь выше Кости. «Ни фига у него башка… - удивился парень. – Надо было всё-таки бить в затылок…»
- Слышь! Ты там сзади не плачь! Давай помогай! Кричи, зови людей! Пусть вся деревня сбежится, посмотрит, как мы тут дерёмся!.. Люди! Все сюда! Тут такая драка прикольная! Кто хочет посмотреть?!.
Костя был уверен, что девушка вообще его не слышит, и говорил всё это её обидчику, действуя на нервы. Поэтому последние слова он выкрикнул негромко и кривляясь. Впрочем, если бы кто-то шёл сейчас по дороге и заглянул сюда, парень был бы рад. Однако рыдания за спиной усиливались с каждой секундой, а насильник оказался то ли упорным, то ли обкуренным .
- Надо с этим кончать, - сказал себе Костя вслух.- Сквозь куртку сильно не поранит.
Он сделал три шага вперёд, подпрыгнул и попал ногой по ножу. Но это не решило исход боя. Насильник бросился на Костю и чуть не повалил его на землю. Парень в миг ощутил бешеную физическую силу и решительность врага. Он попытался вывернуться, стал лупить того по голове, по ушам, почкам, одновременно стараясь удержать равновесие. Небольшой рост насильника, его низкая хватка и дикий всплеск злобной силы почти достигли свое цели, но неожиданная союзница выручила Костю: топчась, они дошли до стены, и парень упёрся в неё спиной. Освободилась вторая рука, и после двух точных ударов по ушам поднял руки для защиты головы и был отброшен. На дистанции соперничать с Костей он уже не мог, и, получив несколько ударов ногами, резко бросился вон из дома.
Костя, наконец, оборотился к девочке. А уже захлёбывалась в истерике и запоздало пыталась кричать о помощи.
- Ну, всё, всё, успокойся! Тебе никто не угрожает! – уверенный, что она знает его и воспринимает как защитника, он дотронулся до руки бедняжки, чтоб поднялась с земли, но девочка так дёрнулась всем телом, что Костя даже отступил на шаг назад.
147
Рыдания её никак не прекращались, и Костя повторял одно и то же, убеждая, что всё плохое закончилось и можно идти домой. Его и самого колотило - от драки, от того, что мог погибнуть, и твердя успокоительную ерунду, он
|