"Распутье"

Одиннадцатиклассники говорили о поэзии Окуджавы, Высоцкого, Талькова, звучали  отрывки из песен с магнитофона и проигрывателя, а Костя вслушивался в слова и удивлялся себе: «Все концерты «Назарета» и «Пинк Флоида» собрал, а некоторых хороших русских песен не знаю.
  Сорок пять минут прошли быстро и  интересно, и, когда прозвенел звонок, никто из учеников не подал вида, что слышал. Только Лилия Романовна подозвала Галицкую и тихо спросила, на сколько затянется открытый урок. «Добрихина-Злюкина не может не испортить настроение», - подосадовал Костя.
  Урок продолжался. Прозвучала песня Талькова «Господа демократы», и заговорила одна из учениц. Заговорила громко, старательно, что называется, с выражением, поэтому все стали смотреть на неё.
  «Кто-то скажет: «Хорошо нам, живущим в тысяча девятьсот девяносто третьем году, судить о людях прошлого, ругать их за наши несчастья». По этому поводу можно устроить целую дискуссию. Но мы пойдём следом за самим автором. Игорь Тальков задумал провести в своих песнях настоящий исторический анализ прошлого России. И мы попробуем создать фантастическую ситуацию: из тысяча девятьсот девяносто третьего перенестись в тысяча восемьсот пятьдесят девятый, проникнуть незримо в кабинет редактора и совладельца журнала «Современник» Николая Алексеевича Некрасова, замечательного русского поэта, и стать свидетелями его разговора с писателем Иваном Сергеевичем Тургеневым».
  Один из четырёх мальчишек в этом классе сел за главный стол, взялся за перо, другой сделал вид, что вошёл в кабинет. «Некрасов» и «Тургенев» поздоровались. Произошёл обмен малозначительными, но обычными при встрече фразами. Затем они заговорили о статье Добролюбова по поводу выхода в свет романа «Накануне».
114
  - … Ты написал хороший роман, - сказал  Некрасов. – Наша интеллигенция из дворян никуда не годится. России теперь необходимы революционеры, бунтовщики. И Николай Александрович…
  - Помилуй, Николай Алексеевич, какие бунтовщики! – воскликнул Тургенев. – Где?! В нищей, невежественной стране?»! Вспомни Париж в сорок восьмом году. Ты знаешь, сколько добровольцы Луи Наполеона расстреляли на улицах за три дня? А ведь там ещё крестьянство не вмешивалось…
  «Писатели» заспорили об образе Инсарова, а Костя снова упрекнул себя – теперь за то, что плохо знает такой важный роман.
  - … Так вот Инсаров как-то говорит, - убеждал Тургенев Некрасова, - что каждый болгарин от мала до велика, до последнего нищего, все имеют одну цель: изгнать турок. Все, понимаешь, все? Крепостничество – национальное зло, и уничтожить его до основания может лишь вся нация. Вот о чём я написал. Как вы не увидели этого?..
  - Иван Сергеевич, я не узнаю в тебе автора охотничьих записок. С кем нам единиться, с пеночкиными, что ли? Нам с ними не по пути.
  - Берсенев и Шубин – это не пеночкины. Не упрощай. Лучшие силы нации должны быть вместе против общего зла.
  Спор закончился ничем, но в версии одиннадцатого класса последнее слово осталось за Тургеневым.
  - Я вижу, разговор наш бесполезен. Прощайте. Но помните: разбудите вековую ненависть в народе, жажду отомстить и поквитаться – и царствование Николая Палкина вспомните, как идеальное. Реки, реки крови прольются. Потомки нас не простят, и не станет вам покоя и после смерти…
                                                Из дневника
  27 сент., пн. Утром – всё по режиму (спорт, англ.) Потом уроки. За выходные процентов 10 уч-ся приготовили дом. задания. День насмарку. В моём 5-ом снова поцапались девчонки. Пригрозил опять вызвать родителей. Крат объявила о Дне учителя: цветы, поздравления в учительской, весёлые газеты. Крушак наехала из-за оценок: больше всех ставлю двоек.
  28, вт. Руки опускаются из-за этой учёбы. Брошу всё, вернусь в город. Там
115
сейчас ловкие люди состояния делают. А здесь кому я нужен?  Сегодня 7 двоек. И то, больше сам рассказывал, чем спрашивал. За что мне зарплату платить? Всю жизнь копил знания, чтоб отдать их кому-то, и никому я не нужен. Жениться, развести хозяйство, как Новиковы, и плевать на всё.
29,ср. У соседа-холостяка 2-й день пьянка. Вечером – драка возле моей двери. Вышел, предложил идти на улицу. Куча всякого пустословия. Вывел за шиворот, попросил не возвращаться. Около 11-ти вернулись, шумели, но не в коридоре.
  30,чт. Утром не захотел бегать. В школе бардак. Крушак болеет, шеф уехал. Преподнёс новые темы в виде анекдотов или весёлых историй. Слушали. Теперь боюсь: на опросе так же ответят. Был на открытом уроке литературы в 11-мклассе. Понравилось. Штука и Данилов здорово разыграли сценку. После обеда: помыл посуду, планы уроков, проверка тетр., читал «Книгу тайн» (дал Максим). У соседей опять война. Смотрел ТВ у Сергея – про Москву.
  1 окт., пт. Поцапались учителя. Сначала Новиков – Белозёрова. Он провёл урок в её кабинете и не закрыл. Кто-то почертил в тетрадях. Переход на личности. Потом Крушак – Галицкая. Из-за расписания и накладок. Класс. час: говорили об Атлантиде, версиях гибели , потом рисовали газету ко Дню учителя. Максим устроил соревнования по волейболу: ученики – учителя. Играл. Продули (несыгранность). Но интересно, стоит повторять. Смотрел ТВ у соседей: в Москве дурдом.
  2, сб. день учителя. Дети: «У вас же праздник. Не спрашивайте». После обеда спал: устал за неделю.
  3,вс. Галина меня отшила. Решительно. Давно не чувствовал себя таким дураком. Причины. Несовпадение характеров. Моё чересчур серьёзное отношение. Она взяла верх надо мной, подавила меня, и я подстраивался под неё, что, конечно, не вызывало у неё ко мне уважения. И, в-четвёртых, я не её идеал. Сколько не пыжься, стараясь понравиться, без толку. Г. нужны город, крутые парни, красивая жизнь. Короче, я проиграл.
  4-5 окт. 1993 г. Вот и дожили: в России мятеж, как в Латинской Америке. Увиденное по телевизору вызвало смешанные чувства. Одно дело – кино, другое – по-настоящему: солнце, ветерок, пыль, толпы зевак и стрельба из танковых орудий в центре Москвы. Что всё это значит? Гайдаровские
116
реформы вызывают неприятие большой части народа, и с этим надо считаться. Хорошо, что сейчас пройдут выборы парламента и президента. На работе мнения разделились, но больше – борьба за власть. Некоторые: в столице разыгран спектакль, сценарий которого написали обе стороны сообща. Обсуждал всё и в классах. Вчера с обеда до ночи просидел у Сергея с Анжелой у телевизора. В паузы играли в карты. Первый раз в жизни говорил себе что-то вроде молитвы: обращался в уме к Богу с просьбой спасти Россию и как можно меньшей кровью. И очень важно, чтобы был суд. Над всеми виновниками. Тогда будет урок. Сейчас уже ночь, почти 11-ть. Как ни странно, буйные соседи уже спят. За окном полная тишина. В такое время пройтись бы по улицам с красивой девушкой. Да, Г. так просто из памяти не уйдёт. Хотя не в Г. дело. Просто во всём этом спящем белом свете нет для меня родной души.
                                                         15
  Костя вспоминал потом, что этот день начался как-то слишком удачно. И проснуться удалось в шесть часов, и пробежаться вокруг школы, и позаниматься там же в спортивном городке, и полчаса отдать английскому языку – ежедневному Костиному минимуму, на который, правда, не всегда хватало времени.
  Едва он закончил свой короткий завтрак, как в дверь, не постучавшись, ворвался Сергей.
  - Слушай, тебя, как учителя истории, должно интересовать: в Москве началось! Сейчас передавали!..
  Костя ощутил холод в ногах. А в голове почему-то всё время, пока сосед тараторил, прокручивалась, как на бегущей ленте над магазинами, одна и та же тупая мысль: «Почему только как учителя истории?..»
  - … Артисты всякие выступали! Ну, всякие там московские знаменитости! Я эту узнал, Ахеджакову! Наверное, единственная артистка, которую я знаю по фамилии! Нет, ещё Гурченко знаю! И ещё Мордюкову! Короче, все против этих мятежников говорили, против Руцкого и Хасбулатова! Ну, знаешь, интеллигенции, всяким там артистам да писателям главное, чтоб крови не было!.. Только зря они болтали: был штурм Останкино! Руководил Макашов! А там какая-то группа «Витязь»! Слушай, «Альфу» знаю, а что это за «Витязь»?! Не слыхал про такую?!. Они им дали, этим макашовцам! И,
117
видать, здорово дали! Правда, у солдат один пацан погиб! Да, и ещё эту…мэрию штурмовали! Не знаю, чем там закончилось! Короче, сейчас по всей Москве бои! Как думаешь, Руцкого какие-нибудь дивизии поддержат, а?!. Ещё и нам придётся повоевать! Костик, что с тобой?! Ты бледный, как молоко! Очнись, где наша не пропадала!..
  - Господи, только бы всё ограничилось одной Москвой… - заговорил, придя в себя от страшной новости, Костя. – Не дай Бог, тронется провинция. Хоть в одном месте… Пусть погибнет тысяча, две, но не гражданская война. Эта дурная страна захлебнётся в реках крови… Пусть погибнут оба эти президента, пусть Ерин с Макашовым уничтожат друг друга, но только бы не вышло за Москву…
  - Эй, ты что, молишься, что ли? Не бери в голову. В крайнем случае, авиацию применят…
  - Какую авиацию, Серёга? – Костя поднялся и взял портфель. – Этой стране ещё лет пятьдесят нельзя воевать. Ни внутри, ни снаружи… Ладно, пора на работу…
  - Зачем тебе работа? Может, никто и в школу не придёт…
  - Ты в обед дома будешь7
  - Да, сегодня буду. Что, телек хочешь посмотреть? Посмотрим.
  - Со школы вернусь – приду.
  В школе в то утро всё шло, как обычно. Не только ученики, но даже никто из педагогов о событиях в столице не говорил. Возможно. Кто-то и слушал радио, когда собирался на работу, да не придал произошедшему большого значения, ведь уже были схватки на площадях, налёт на штаб войск СНГ… Гораздо больше занимали учителей, особенно женщин, местные новости: сразу две смерти за вчерашний вечер и ночь. Умерла «бабка Мирончиха», о которой говорили только, что когда-то она работала техничкой в школе и гоняла вредных детей (некоторые из которых потом стали учителями и присутствовали теперь в учительской) шваброй с мокрой тряпкой. Отец Екатерины Фёдоровны два месяца лежал в больнице, очевидно, с раком желудка и накануне скончался. Бочары, конечно, на работу не вышли, несколько женщин собирались пойти помочь коллеге, и директор был занят изменениями в расписании уроков.
118
  Придя в третьем часу из школы, Костя не стал варить обед, а переоделся и сразу пошёл к Сергею. В соседней комнате все жильцы были дома. Костя немного удивился, что после ссоры и ухода к маме Анжелика так запросто вернулась к мужу, с которым теперь разговаривала и шутила, как будто ничего не произошло. Однако мысли были захвачены другим, и семейные проблемы молодых супругов лишь на несколько секунд отвлекли Костю. Он занял кресло у телевизора и почти не вставал с него до самой ночи.
  - Можешь не расстраиваться. По Москве отлавливают мелкие группы бандитов. Всё главное сейчас возле Белого дома. Новости передают каждый час. Следующие – в три часа. Анжелку к телеку не подпускай, она и так уже чуть не расплакалась.
  - Понятно, - ответил Костя. – а армия как? Руцкого никто не поддержал?
  - Что, офицеры ненормальные что ли? – вмешалась Анжелика. – У всех семьи, дети. ЭТИМ власть нужна, а военным за что гибнуть?
  Костя промолчал. Подумал было готовиться к урокам до трёх часов, но знал себя: сосредоточиться на чём-нибудь сейчас всё