Глава 11. Маэстро

стола, потом я измерила температуру. Градусник показывал тридцать семь. Приняв лекарство, я отправилась в свою комнату. Я снов легла, укуталась одеялом и взяла в руки плеер. Иногда мне нравилось просто слушать музыку. Слушать, а не исполнять. Среди любимых композиций были самые разные произведения – классические, джазовые, роковые, эстрадные. Как я уже говорила, мне нравилась разнообразная музыка…

На небольшом экране плеера высвечивалось название каждой композиции, которую я слушала. Это было очень удобно – я могла выбрать любую мелодию, а не прослушивать всё подряд. «Старый рояль», – высветилось вдруг на экране. Я решила вспомнить наше знакомство с Инструментом, а потому нажала кнопочку «воспроизвести».

Неожиданно для меня, вместо знакомой джазовой мелодии я услышала тихую, грустную музыку, и после проигрыша мягкий женский голос запел: «Клавиши построились в ряд и ждут команды, но нет тебя и музыки нет. Я не знаю, кто виноват, но почему-то угас в дожде мелодии свет…» Звучала нежная, проникновенная мелодия и голос певицы, светлый и нежный. На глаза почему-то наворачивались слёзы… Да, эта песня совсем не была весёлой, но я редко плачу в таких случаях…

«Знаешь, по ночам вздыхает рояль, тоскует старый рояль: «Почему не слышна наша песня?..» После этих слов меня будто током ударило, я даже подпрыгнула на кровати: ведь я обещала Роялю навестить его сегодня… Я обещала и не пришла… Что он подумает? Решит, что я забыла про него и пошла поиграть на тех разноцветных пианино, которые неделю проведут в Доме Культуры, а потом снова покинут город?.. Звучит глупо, но ведь это его может обидеть… Он подумает, что я променяла его на кого-то или на что-то! А вдруг он больше не заговорит со мной?

Я чувствовала себя предательницей и опять сомневалась в том, что мне не нужно лечение в психиатрической клинике…

Теперь мысли о Рояле не покидали меня. Когда я снова приду в консерваторию? Не знаю, я ведь ещё не выздоровела. А он-то не в курсе того, что я заболела. Самое обидное – то, что я никак не могу предупредить своего клавишного друга о том, что не имею возможности навестить его. Я ведь не могу попросить об этом кого-то – меня просто-напросто не поймут…

Поэтому оставалось только ждать своего выздоровления и надеяться на то, что Рояль поймёт меня и не замолчит. Я верила в это, и мне становилось спокойнее. Даже автор текста песни был на моей стороне: «… И взлетит мелодией смех навстречу ранней весне, мы споём нашу песню с тобою…»