Глава 11. Маэстро

Проснулась я уже в первом часу дня. Состояние было всё то же – меня сильно колотило и по-прежнему хотелось спать, но, поддавшись провокации ярчайших солнечных лучей, которые озарили мою комнату, я нехотя встала.

Подумать только: ещё вчера наш город чуть в Венецию из-за дождя не превратился, а сегодня всё уже почти высохло и ожило под лучами солнца.

– Мороз и солнце – день… ужасный, – буркнула я, медленно плетясь на кухню.

Вот надо было мне именно сегодня заболеть? Вечно в самый «подходящий» момент… Интересно, преподаватели закончили вчера свою дискуссию? Наверное, да. И результаты наверняка уже в табличку занесены и висят на стенде на первом этаже… А я лежу (теперь уже хожу) с температурой… Точно, её же измерить надо!

Я снова улеглась в постель, терпеливо прождала семь минут, вытара-щив глаза, чтобы не уснуть, и обнаружила, что температура немного спала. Тогда я «окончательно» встала и направилась на кухню. Включив электрический чайник, я уселась за стол, взяла печенье и, похрустывая им, посмотрела в окно.

День сегодня был необычайно светлый. Лужи уже почти исчезли «с лица земли», небо «окрасилось» в ярко-голубой день. Пожалуй, только в нашем городе возможны такие перепады температур. Хотя, с виду-то обычная, ничем не примечательная провинция…

Двор постепенно начал заполняться людьми: кто-то шёл с работы, кто-то наоборот, спешил туда после обеда. Школьники уже шли домой после уроков. Также на улице появлялись студенты, в том числе и мои знакомые из консерватории.

Я села, прильнув к стеклу, и продолжила «отслеживать» студентов. Мне ужасно хотелось, чтобы кто-нибудь из них заметил меня, подошёл к окну и спросил что-нибудь… Ну, или хотя бы просто улыбнулся. Но меня никто не видел. Я ещё не очень хорошо знала однокурсников. Многих пока не запомнила, как и они меня. И это неудивительно, ведь учебный год ещё только начался, но мне уже хотелось чувствовать себя членом их большой музыкальной семьи…

Я продолжала наблюдать за жизнью, которая кипела за стеклом. Сейчас мне было почему-то очень интересно, несмотря на то, что шумной суете я всегда предпочитала спокойствие и неспешность. Я смотрела на всё, будто сидя в кинозале, и мне так нравилось…

Неожиданно я заметила, как к подъезду подошёл Коля. Да-да, тот самый Коля Наумов, с которым я не виделась уже вторые сутки и который живёт этажом выше меня.

Я забарабанила пальцами по стеклу, попыталась открыть окно (почему-то, мне не удалось это сделать), даже начала звать Колю. В конце концов он меня заметил, поднял голову и улыбнулся (я бы тоже, наверное, улыбнулась, увидев взлохмаченное существо в пижаме, которое со счастливым выражением лица прислонилось носом к окну). Коля даже что-то говорил, но я не слышала из-за стекла. А жаль: я бы с удовольствием с ним пообщалась…

С приподнятым настроением я села пить чай. Мне казалось, что температура у меня спала окончательно, а потому состояние моё заметно улучшилось. Единственное, что по-прежнему беспокоило меня – боль в горле и кашель…

Вдруг раздался звонок в дверь. Я наспех «пригладила» волосы и открыла. На пороге стоял Коля с пакетом фруктов.

– Здравствуйте, маэстро, – раскланялся друг.

– Привет, – засмеялась я. – А почему маэстро?

– Хм… – замялся Николай. – Потому что маэстро.

– Проходи, – пригласила я. – Только я заразная, наверное.

– Ничего страшного, – Коля невозмутимо протянул мне фрукты. – Ешь вот витаминчики.

– Хорошо, – я улыбнулась. – Садись за стол, а я переоденусь. Неприлично как-то в пижаме гостей встречать…

– Наташ! – с укором посмотрел на меня друг. – Сядь уже!

Я послушно села на табурет и хлебнула чаю. Колю я тоже обеспечила собственной чашкой, а потому он последовал моему примеру. Короче говоря, минут пять мы молча «трапезничали», а затем моё любопытство дало о себе знать.

– Что там в консерватории? – осторожно спросила я.

– Да так, ничего особенного, – отмахнулся друг. – Мы с ребятами на каком-то концерте будем выступать, готовимся…

– А результаты прослушивания пианистов ещё не известны?

– Из… Нет, то есть, не знаю…

– Понятно… – я с подозрением посмотрела на друга.

– А ты тут как? Мне Оля сказала, что у тебя температура…

– Спала совсем недавно, а так с ночи держалась. Тридцать девять было. Горло болит ужасно, голоса, как видишь, нет, – я откашлялась. – Да ещё и за инструмент запретили садиться, а то ведь меня не оттащишь, если я какую-то неточность у себя найду…

– Хотя бы раз, хотя бы раз, На миг забу-удьте об орке-естре, – пропел Коля и усмехнулся.

– Вы здесь, в восьмом ряду, в восьмом ряду, я вас узнала, мой маэстро, – подстроилась было я, но из-за болезни просто ритмично прохрипела вместо того, чтобы спеть.

– Не напрягай горло,  погрозил пальцем друг. – И да, маэстро у нас ты…

– Да почему я?

– Потому что… – Наумов загадочно подмигнул мне.

Коля смущённо посмотрел сначала на часы, потом – в окно и, улыбнувшись, продолжил разговор. Казалось, что он чего-то ждал, а это что-то никак не случалось. Странно…

– А я, может быть, в ресторан пойду работать, – мгновенно нашёлся Николай. – Меня на «Дне уличной музыки» заметили и предложили…

– Ты будешь играть в зале?

– Да… Джаз ведь часто исполняют в ресторанах, вот меня и позвали…

В этот момент снова раздался звонок в дверь.

– Наконец-то! – Коля буквально сорвался с места и побежал в прихо-жую.

До меня доносились голоса:

– Ну где вы ходите? Я три раза чуть не проболтался! Она как на идиота на меня смотрит!

– Ну извини, с пары мы не могли убежать…

Я вышла в прихожую и перед моими глазами предстала очень странная картина: около двери стоял нервно-радостный Колька, Юра с букетом георгинов и Ольга с тортом. Все они о чём-то спорили, шушукались и норовили треснуть друг друга своей ношей (кто чем).

– О, Наташа! – вскрикнула вдруг Акимова.

– Поз-драв-ля-ем!!! – мигом надев на лицо улыбки, проговорили мои друзья.

– С чем? – я еле сдерживала смех, но до сих пор не могла понять, в чём дело.

– Ты что, ей не рассказал? – удивлённо выпучив глаза, Оля обратилась к Николаю.

– Так вы же сами говорили, что без вас нельзя!

– Но ты же сказал, что проболтался!

– Я сказал: «Почти проболтался». Почти, понимаешь?

Юрка всё это время тихо стоял и с улыбкой смотрел на меня. Мы с ним будто разговаривали с помощью взглядов. Сейчас он улыбался, видя моё недоумение. Да и внешний вид у меня был…потешный…

Минин дотронулся до плеча Ольги и вопросительно посмотрел на неё.

– Ой, точно! – спохватилась девушка. – Наташа же ждёт.

После этих слов они снова встали «по стойке смирно» и довольно улыбнулись. Я продолжала смотреть на них, ожидая ответа. В конце концов, у Минина кончилось терпение:

– Наташ, ты их не дождёшься. Пусть стоят себе. Это они уже полдня пытаются тебе рассказать, что ты выиграла…

– Я?

– Ну, если «Селезнёва Наталья, первый курс» – это ты, то да, – подмигнул Юра. – Пятый курс коллективно локти кусал. Они-то всех, кто младше них, изначально соперниками не считали. А тут первокурсница «обыграла» их всех…

– То есть, после прослушивания лучшей выбрали меня? – я до сих пор не верила своим ушам, хотя в глубине души очень надеялась это услышать.

– Слушай, Селезень, – улыбнулась Оля. – У тебя точно температуры сейчас нет? Конечно, тебя выбрали! Вся консерватория в шоке: «Как первый курс? Да быть такого не может!». Никто не верит…

– Ничего себе… – удивилась я. – А вы что стоите в дверях? Проходите, чай будем пить. Маэстро приглашает.

– Во-от, теперь поняла, о чём я говорил, – довольно улыбнулся Коля. – Это хорошо…

Мы прошли на кухню, уселись за столом, разрезали торт… И долго-долго общались за чашечкой чая. Я сидела рядом с друзьями, которых видела совсем недавно, но мне казалось, что мы встретились, спустя целую вечность.

Я с интересом слушала их рассказы о том, что произошло в консерватории, улыбалась, смеялась… Я за один день, проведенный дома, успела безумно сильно соскучиться по всему… И по ребятам, и по преподавателям, и по кабинетам, и по… Роялю…

Было ощущение, что я просто изолирована была от окружающего мира, и теперь мне так нравилось снова «вливаться» в него…

– А Дарья Андреевна знаешь, как рада. что ты будешь солисткой? – смеялся Минин. – Она мне таким загадочным тоном сказала: «Хорошая девушка. Будет тебе, с кого пример брать. У нас с тобой мнение совпало». Причём «у нас» – это у всей комиссии!

Я засмеялась, вспомнив, как мы с Юрой заглядывали вчера в концерт-ный зал.

– Ты смеёшься, а она нас уже свести решила, по-моему…

– А Юрка, между прочим, третий в таблице, – с гордостью сказала Оля. Вот если бы не ты с какой-то там четверокурсницей, он бы солистом был!

– Мы приносим свои извинения, – засмеялась я.

Таким образом мы общались и шутили несколько часов. На самом деле, это никогда нам не надоест. С друзьями будет весело, даже если вы говорите о всякой чепухе или вовсе молчите. Хотя, с моими друзьями молчать просто невозможно, тишина обязательно прерывается смехом. И неважно, есть причина или нет. Смех есть в любом случае…

Такой вот феномен – наша дружба. Порой странная, непонятная и подозрительно выглядящая, но в любой ситуации крепкая…

Вскоре с работы вернулась мама. Сначала она, конечно, удивилась, увидев гостей в квартире, а, узнав повод их визита, очень обрадовалась и присоединилась к нам. Наше чаепитие уже казалось бесконечным (в хорошем смысле), и нам это нравилось.

– Чувствую, я теперь в день по нескольку раз буду слышать это злове-щее «ту-ду-ду-дум», – засмеялась мама. – Она же меня до бессонницы доведет!

– Не волнуйтесь, тёть Тань, – улыбнулся Коля. – Мы её держать будем, пока вы спите. А лучше к кровати привяжем, чтобы тоже отдохнула…

– Ладно вам, – усмехнулась я. – Не так уж и много я занимаюсь…

– Ты занимаешься даже тогда. когда не занимаешься, – сказала мама. – Я у неё, ребята, учебник из рук выдернула, когда она в кровати лежала. Она мысленно повторяла…

Мы ещё долго так разговаривали. Ребята рассказывали что-то про консерваторию, мама про меня смешные моменты вспоминала или говорила о своей молодости. Без музыки, как всегда, не обошлось. Меня за инструмент так и не пустили (у меня от эмоций могла подняться температура), но на выручку пришёл Юра… Красиво он всё-таки играет, эмоционально и чисто одновременно. Есть что-то особенное в его исполнении. Сама не понимаю, что, но мне очень нравится эта «изюминка»…

Он играл легко, как будто не разбирал произведение, не отрабатывал целыми днями, а просто садился и исполнял. Но, с другой стороны, любой человек, имеющий хоть какое-то представление о занятиях музыкой (да и просто понимающий человек), поймёт, что если бы Юра не «потел» над этим произведением, он никогда бы и не смог играть его виртуозно… Наверное, это называется красивым греческим словом «талант» и не менее красивым русским словом «призвание».

Я не знаю, как выгляжу я во время исполнения, но мне кажется, что до Минина мне ещё далеко. И почему я стала лучшей? Хотя, неважно. Главное, что я исполню пятую симфонию с оркестром… Я мечтала об этом… А Юрку ещё не раз заметят, я уверена…

Ближе к шести вечера ребята разошлись по домам, а мы с мамой оста-лись вдвоём. Мы вместе убрали со