поношенной шали.
- А я не жила вовсе. Так, выживала каждый день. Все время думала, за что Глеб так поступил со мной? Было нестерпимо больно все время. И плакать не могла, хотя слезы, казалось, стояли в горле наготове. А когда старалась отпустить ситуацию, как советовал знакомый психолог, внутри образовывалась пустота. И от этого было еще хуже. Я не чувствовала себя, не понимала для чего мне теперь жить.
Лидия молчала, не поднимая глаз, потом хрипло прокашлялась, словно готовясь к речи:
- Я уехала только ради Глеба тогда. Мне так хотелось помочь, быть нужной только ему. О девочке я тогда не думала, хотя и понимала, что два мужика не смогут дать малышке ни тепла, ни должной заботы. Глеб смеялся, говорил, что у них, в Англии, существует целый институт нянь и гувернанток, не то, что у нас. Но, приехав туда, и сам убедился, как это все не просто. Знаешь, он ведь до последней минуты сомневался, сможет ли забрать у тебя ребенка. И очень переживал, что ему пришлось это сделать. Первое время у них все было хорошо, - Лидия поморщилась. – Только я чувствовала, что мешаю их совместному счастью. Няни приходили и уходили, менялись, а я оставалась все время дома. И стала очень привязываться к девочке. Она росла спокойной, здоровой, улыбчивой. С ней не было никаких проблем. А вот Глеб, казалось, стал тяготиться и мной и всей ситуацией. Несколько раз он намекал мне, что очень благодарен за мою помощь и волнуется, как там отец без меня. Но я ему сказала прямо, что девочку с ними не оставлю, не позволю вырасти ей в… мужском обществе.
Лидия надолго задумалась, она встала и стояла теперь спиной ко мне, всматриваясь в темное окно. Я молчала, пытаясь представить эту странную жизнь.
- Так мы прожили три года. Отношения наши становились все хуже. Жизнь Глеба тоже не складывалась. Пока он прямо не предложил мне уехать, объясняя это тем, что Майкл - так звали его друга – собирается покинуть его, если я не уйду из их жизни. Он так и сказал: «уйду из их жизни». Я тогда испугалась, что потеряю Глеба навсегда, собралась и уехала в Питер. Это было три года назад.
Я удивленно посмотрела на нее. Три года назад?
- Да, не удивляйся. Звонить я никому не стала. Но узнала, что Семен мой счастлив в новых отношениях. Зараза Натка! Всю жизнь знала, что она к нему не ровно дышит. Дождалась все – таки! – Лидия оскалилась, улыбкой эту гримасу назвать было трудно. – Увидела тебя, гуляющей с Викторией. Успокоилась, что ты в порядке. И поняла: я нужна единственному существу, которому без меня плохо – моей внучке и вернулась. Вернулась вовремя. Глеб окончательно расстался с Майклом, пытался наладить свою работу, которой не уделял должного внимания из – за всех этих разборок. А Кэт была на попечении английских нянек, считай почти брошенной.
- Лидия Николаевна, а на какую разведку Глеб работает? На Английскую?
- Какую разведку, ты о чем?
- Ну, он же секретный агент?
- Господь с тобой, какой агент? Он работает в исследовательском институте, занимается инженерной биологией. С чего ты взяла про шпиона? Он не мог тебе такого сказать.
- Не знаю, - пожала я плечами, - мне так казалось.
- Ну, вот, - продолжала Лидия, - Сейчас Глеб в Америке, он очень мечтал о такой работе. Его лично пригласил в свою группу известный ученый. Это была большая честь для Глеба. – Даже голос ее задрожал от гордости за своего сына. - Уезжая, он сам оформил мне все документы. Принес и сказал, что для всех будет лучше, если я с девочкой вернусь в Питер.
Вот так. Поиграл, понял, что игрушка не та, и отправил ее обратно, как в Интернет магазине. А то, что чуть не сломал меня, лишив даже надежды видеться с дочкой, лишил девочку мамы в угоду своим планам, сломал жизнь собственным родителям. И все для чего? Чтобы только самому быть счастливым?
Правильно как – то сказала моя бабушка: «Любовь может прийти совсем не та, которую ждешь». Разве могла я тогда подумать о таком?
- Я понимаю, Таня, как мы виноваты перед тобой. И эту вину не загладить, не замолить. Но я очень привязалась к Катюше, полюбила ее, пыталась заменить ей маму. Таня, я очень тебя прошу, мне осталось уже не много, позволь мне, хоть иногда видеться с ней. Но если ты запретишь, я пойму…
Плечи ее затряслись в глухих рыданиях, и она закрыла лицо своей шалью.
* * *
В эту ночь я тоже не могла уснуть. Радостное возбуждение не давало расслабиться. Счастье плескалось во мне, заполняло собой каждую клеточку моего тела. Мне хотелось петь во весь голос, чего я давно не делала, но я сидела у кроватки дочки и смотрела, как она спит, слушала ее дыхание, любовалась ее косичками, пухлыми щечками, длинными ресницами. На мгновение она открыла свои голубые глаза и улыбнулась сквозь сон.
А я удивленно уставилась на дочку. Почему у нее такие странные глаза? У Глеба, помнится, были карие, у меня – серые. А у моей дочки – голубые. Разве такое возможно?
* * *
Утром к нам вновь нагрянули гости. Примчалась Надя со своими мальчишками. Их привез Андрей.
Я подбежала к подруге и сильно стиснула ее в объятиях:
- Представляешь, ее Катей звать, как мою бабушку, - шепнула я, сгорая от счастья.
Катюша подскочила к Андрею, закричав звонким голосом:
- Ура, ко мне приехал мой любимый друг!
Но заметив компанию своих сверстников, остановилась и нерешительно посмотрела сначала на меня, потом на Лидию.
- А с этими мальчиками мне дружить можно? – спросила она, как настоящая леди.
- А че ж с нами дружить то нельзя? – возмутился Славка или Севка.
- Можно! – ответили мы с Лидией хором.
Андрей подхватил Катю на руки:
- Привет, моя подруга, давай с тобой поздороваемся! Я скучал по тебе целый вечер.
- Я тоже скучала по тебе! А ты будешь с нами жить? – наивно спросил мой ребенок.
- Конечно, мы теперь никогда не расстанемся. И будем жить все вместе: я, ты и твоя мама.
- А бабушка Лида будет к нам приходить?
- Обязательно будет, когда только захочет. У такой хорошей девочки должно быть много бабушек!
Они одновременно посмотрели на меня, а я вновь застыла в удивлении – на меня смотрели две одинаковых пары голубых глаз! Ну, разве такое возможно?..
* * *
…Прошел год. Счастливый, радостный и безмятежный. «Медовый год моего счастья»! Никогда не думала, что смогу сказать такое о своей жизни словами великого Репина.
И скоро мы всей семьей поедем выбирать елку, так попросила Катя. Но в этот раз я спокойна, я больше не боюсь елок.
Андрей тогда сразу повез нас к себе. Возражений не принималось. Да я и не собиралась возражать, если честно. Мне было хорошо и надежно рядом с ним.
Андрей окружил нас с Катюшкой такой трогательной заботой, что все мои горести и тревоги исчезли, надеюсь, навсегда. Мне нравилось чувствовать себя хозяйкой большого дома; садиться вместе за стол и смотреть, как моя семья ест то, что я приготовила; гулять, валяясь в снегу, и слышать радостный смех дочки, на которую я не могла наглядеться. Нравилось просыпаться утром и смотреть на спокойное лицо Андрея, пока он спит.
Мы узнавали друг друга, учились любить, заботиться, чувствовать себя настоящей семьей. И в этом не было никакого труда. Душа моя не трудилась – она радовалась каждому прожитому мгновению.
Наши дорогие многочисленные бабушки и Надя со своим семейством постоянно присутствовали в нашей жизни, наполняя ее еще большим теплом и любовью.
Может, моя судьба решила, что достаточно с меня испытаний? В ее мешке с невзгодами для меня больше ничего не завалялось.
Или кудесник Андрис способен менять жизнь таким вот своим особенным способом, просто перекрасив волосы в цвет мандарина на снегу?
А может, действительно, у каждого человека существует только ему одному предназначенная половинка? И надо дождаться именно ее, почувствовать и не перепутать с другой, чужой, которая не твоя и которую тоже кто-то ждет. И тогда не будет в вашей жизни горьких слез и потерь, а будет только счастье!.. Уж я - то об этом знаю.
Конец первой части.
Сайт писателя: sunbook.ucoz.com
