ясней проявлялся мерзкий облик, тем ещё более делалось страшнее ошеломлённым товарищам. Больше всего в эти мгновения вселяло ужас наличие среди этой толпы падальщиков детей, с истерзанными лицами и шеями, но и измазанные в крови рты производили кошмарное впечатление. Единственное, что выручало в этой ситуации всю группу, это тихоходный шаг демонических существ. Порой кому-то приходилось резко отводить свой неокрепший взор, поскольку такая жестокая и зловещая картина являлась чересчур непривычной для юных глаз. Зато теперь Николай и Алексей ясно представляли себе, как выглядит большинство обитателей Подмосковья.
Водитель заметил явный перегиб в подобной демонстрации здешних несговорчивых жителей, и потому поскорее увеличил скорость, дабы не угодить в хитрую ловушку и не спугнуть своих клиентов.
- Ну вот, теперь вы знаете, как примерно выглядит наш враг. Скажу сразу: есть мерзавцы и побыстрей, и по сильней. Так что не обольщайтесь. Просто таких большинство. Все прочие более опасные твари живут ближе к Москве. Тут на окраинах их нет. Однако, вся эта огромная армия ещё полбеды. Как доберёмся до базы, вас познакомят с аномалиями. Это детище зоны, куда ужаснее. Кстати, оно тоже прибыло сюда из бывшей столицы. И даже не знаю: они есть следствие вируса или его побочный эффект. Этот вопрос мало изучен. Хотя, имеется такое предположение: “Эти вещи рождаются на месте убитого. И чем больше смертей, тем больше они размножаются”. Некоторым думается, что это вообще живые организмы. Лично я мало о них слышал, но зато испытал на собственной шкуре всю их мощь. Предупреждаю, лучше держитесь от них подальше. Что молчите? Неужели нет никаких вопросов?
- Просто одновременно взволнованы и заинтригованы так сильно, - с напряжённым вздохом выдавил Николай. – Кстати, аномалии тоже бывают разные?
- Да, верный вопрос. И у каждой своё имя. Есть “любовь”, “мечта”, “фобия”. Вдобавок “ядовитый плющ”, как мы её окрестили. Ну и всё, если не считать барьер вокруг Москвы. Лично я видел такие и многие говорят, что самая опасная это “любовь”. Вероятность спасения из её цепких когтей самая низкая. Так что с этой девочкой лучше не связывайтесь.
- А ты уже бывал в них? – поинтересовался Алексей.
- Разумеется, – гордо ответил Егор. – Например, «фобия» надавила на мой главный страх. Я очень боюсь темноты, и она меня погрузила в такую тьму, что если бы не мой товарищ рядом, то я бы там и остался навсегда.
- Интересно, что же тогда показала «любовь»? – иронично спросил Николай.
- О, она давит на наш главный инстинкт, половой…
- Но только он не совсем самый главный, - перебил Николай.
- Не суть. Аномалия проникает в ваш рассудок и обостряет ваши интимные желания. И воссоздаёт в точности до мелочей ваш женский идеал, который вы хотели бы… познать. И устоять там без чье-либо помощи практически нереально. Поэтому в аномалии нужно заходить только с напарником, иначе смерть.
- Вдруг и он не устоит. Что тогда? - продолжал Алексей.
- Когда видишь умирающего друга, легче противостоять этому соблазну… Ладно, вы сами всё увидите и попробуйте, коль есть желание. Не хочу вспоминать. Запомните просто: это дьявольская ловушка.
Заметив у Егора утрату всякого дальнейшего желания продолжать разговор, друзья не решились изрядно докучать своему проводнику. Всё-таки жуткая и кошмарная обстановка с её кошмарными подробностями отрезвила любопытных пассажиров. Та подлинная реальность в мгновение ока погасила в них всякий интерес к окружающей среде и существам её населявших. Поэтому им ничего не оставалось, как прижаться к окнам и рассматривать мелькавшие во тьме клочки провинциального рельефа.
Первый из них пытливо прильнул к окну и старался не упустить из виду не единой мелкой детали живописного пейзажа, пытаясь бегло запечатлеть громадную стену лесного массива, контуры заброшенных и обветшалых домов, нескончаемые просторы цветущих и пышных лугов. Живописный облик природы постоянно насыщал сентиментальную натуру подлинным чувством вдохновения. Почему-то именно в ней ему удавалось найти успокоение и насладится невиданным изобилием гармонии, которого молодой человек оказался лишён на протяжении долгого времени. И даже сейчас, в столь волнительный момент его жизни и в абсолютно гиблом месте, сердце смиренно отбросило прочь все тяжёлые и жуткие мысли, полностью отдавшись в нежные объятия чарующего созерцания. Однако, как он не пытался отстраниться от лютой реальности, она рысью преследовала его по пятам. От этой густой тьмы разило невероятно смертельным ароматом, до остроты пропитанным голосом сотен тысяч погибших душ. Тот изящный ландшафт был максимально сокрыт от их глаз повсеместным отсутствием солнечного света, отчего Николай старался полагаться на своё воображение. Он великолепно ощущал всю могильную атмосферу подмосковного некрополя, но пытался не замечать её, пряча свой позитивный настрой в чертогах фантазии. Лицезрея мельком сменяющийся вид и мимолётно проходящие отрывки деревенских обочин, рядом с ними заброшенных домов, в общем всего, что открывал его глазу дальний свет от фар, молодой и неискушённый зритель, медленно погрузился в свои приятные грёзы. В них рождались картины, пленяющие дух. Там он видел себя и Алексея сидящими у тёплого костра, хрустящими жаренным хлебом и наслаждающимися горячим чаем. За такой картинкой следовала следующая иллюстрация: уже закалённые в боях компаньоны стоят на каком-то шоссе, ведущему в Москву, и глядят в уходящую даль на фоне багрового заката. Затем перед ним возникает поразительная панорама: они медленно восходят на вершину холма, уставшие от постоянных испытаний и многокилометровой ходьбы, и перед ними открывается завораживающий столичный пейзаж. Лица их пылают от радости. Искренние улыбки от изумительного результата ещё долго не сходят с их лиц. И самое важное для Николая заключалось в том, что он видел себя профессионалом своего дела, которого не сломили ни кровожадные полчища мутантов, ни демонические ловушки, ни собственные страхи, ни собственные пороки. Отныне юноша – человек освобождённый не только от общественных обязательств, но и от всех стереотипов поведения и мышления, взращённых в нём той преступной системой.
Его товарищ смотрел на ту устрашающую явь совершенно другим взглядом, поскольку уже давно не питал никаких детских иллюзий и вовсе не являлся наивным романтиком. В этот момент Алексей глядел на суровый мир карантинной зоны, являясь погружённым в сложные думы, где выстраивал дальнейший план действий. Прикидывал текущие материальные и психологические возможности, расставлял приоритеты на ближайшие дни, трезво оценивал силы коварного и многочисленного противника. В первую очередь его интересовало приобретение не столько транспорта, оружия и провианта, а сколько получение необходимых навыков выживания в этой жестокой и беспощадной среде обитания. Он спокойно принимал как должное полную неготовность к резкому броску к границам столицы. Ни его нутро, ни Николая ещё не выработали достаточный иммунитет, чтобы противостоять мощи пресловутых аномалий, бесчисленного количества чудовищ. Поскольку им не приходилось убивать себе подобных, то ясно приходило понимание того, что в критической ситуации им не удастся пристрелить голодную тварь. По его здравому мнению, должна будет пройти моральная ломка и перестройка на абсолютно другие нравственные рельсы прежде чем они отправятся в дальний поход. Поэтому, как полагал Алексей, сначала им предстоит освоить все полезные умения и приёмы выживания в этом зловещем крае.
Время текло неумолимо и в течении часа путники преодолели большую часть отведённого пути до пункта назначения. Монотонные тёмные сельские панорамы появлялись и исчезали слишком быстро, а городская местность встретилась им после Шаховской лишь единожды, в Волоколамске. Силуэты его высоких зданий, большая дорожная развязка, железнодорожный переезд, разграбленные магазины и заправки, погасшие фонари и светофоры, и многотысячная толпа живых мертвецов, блуждающих в тёмной ночи. Однако после этого города создавалось впечатление, что машина едет по громадной беговой дорожке. Сгинувшие улицы ушедшего Волоколамска ещё долго сохранялись в умах восприимчивых гостей зоны и оставили о себе недобрую память. Отныне города казались гигантскими ульями, где вместо диких пчёл обитают разъярённые монстры. Сельская местность всё-таки не изобиловала в такой высокой степени сборищем бешенных чудовищ, да и дороги здесь были куда более свободнее для быстрой езды.
Этот долгий путь утомлял и представлялся нескончаемым, но когда подошла желанная минута прибытия, то всем показалось, что время пролетело слишком быстро.
Егор предупредил, что они приближаются к селу Осташёво и скоро произойдёт долгожданная высадка из тесного автомобиля, поскольку всех вымотала эта поездка в сидячем положении. Каждый хотел немного размяться, а главное поскорее лечь спать в надёжном и безопасном убежище, о котором рассказывал штурман. Но к этому моменту Николай и Алексей, удручённые долгой поездкой, крепко спали и набирались сил, чтобы очнуться у стен их “нового дома”.
Но не успели два напарника с головой погрузиться в фантастическое царство разнообразных сновидений, как почувствовали резкую остановку и возвещение своего проводника об окончании движения. Осмотревшись по сторонам, они увидели тёмные и мрачные дворы сельского поселения Осташёво. Пока Егор ставил машину в старом деревянном гараже, облицованном большими железными листами, подопечные дожидались его на улице. Густой тёмный занавес царящей ночи постепенно приоткрыл им смуглые очертания громадного здания детского сада, а также печальные силуэты невысоких жилых домов и десятков запустевших огородов с обветшалыми сараями. В этом поселении всё было перемешано, как собственно и во многих других, подобных ему.
Егор закрыл двери на замок и повёл своих клиентов сквозь пугающую неопределённость невзрачных дворов к двухэтажному массивному кирпичному зданию, которое больше походило на недостроенный комплекс, но оказалось, что это ещё до катастрофы заброшенная стройка. На первый взгляд путникам сложно было представить себе в ней какое-либо безопасное место. Но порой внешность обманчива. Приблизившись к холодным красным стенам, отряд пошёл вдоль них к главному входу. Внутри слышались беспечные людские голоса, успокаивающие взволнованные сердца. Окна первого этажа были заделаны плотным слоем досок, поэтому разглядеть там что-либо или залезть не представлялось возможным.
Позади идущих невольно собирались обеспокоенные недруги, которые чётко уловили приятный запах жертвы и услышали топот их шагов. За группой по следу медленно следовала кровожадная погоня, поскольку приход незваных гостей для голодных существ не мог остаться не замеченным, отчего они ускорили шаг. Достигнув входа, который являлся закрытым прочным стальным полотном, Егор трижды постучался. С той
