Гнев Энлиля

барабанным боем вытащили
на веревке из Города через Козьи ворота, посадили в лодку и
отправили по реке в пучины водной бездны Абзу.
Жрецы-заклинатели, первыми избавившиеся от грехов, приступили после восхода солнца к подготовке новогоднего храма Судьбы, запертого и пустовавшего целый год, к приему великих богов.
Двор храма Судьбы, возведенного за северной частью городской
стены, был засажен правильными рядами священных ясеней,
кустарником, цветами и походил на сад. У ворот храма, обитых
золотыми и серебряными пластинками с вырезанными на них
эпизодами из сотворения мира, к стене примыкали два продол-
говатых зала, где собирались жрецы и старейшины родов племени
в ожидании суда господня. Роскошные, открытые помещения,
расположенные неподалеку от высокой, белой храмовой стены, не
позволявшей видеть происходящее в храме, были отделены от сада
сплошной колоннадой. Здесь боги, наслаждаясь благодатной,
освежающей прохладой и сладкими ароматами цветов, обычно
ждали своей очереди к Владыке судеб.
В центре храмового двора стояло белое стройное здание
святилища с одним просторным внутренним двориком, мощенным
синими глазурованными плитками, с широким центральным входом
и двумя узкими боковыми. Массивная двухстворчатая дверь в
святилище была отделана золотыми пластинками с изображением
подвигов Энки и богов, идущих вслед за ним, и инкрустирована
драгоценными камнями и лазуритом. Напротив главного входа
стоял алтарь, сложенный из белых необработанных каменных
блоков и опоясанный серебром.
Подойдя к храму с пылающими факелами, заклинатели прежде
всего совершили возлияние духу ворот. Обойдя четырежды вокруг
святилища и ударив двенадцать раз в семь медных литавр, они
вызвали сильных и могущественных духов, живущих в звенящей
меди. Духи дружно отозвались и, выйдя наружу, изгнали из храма
демонов зла и враждебные колдовские влияния. Перед тем как
войти в здание, жрецы, творя молитву, намазали створки дверей
кедровым маслом, ублажив духа, живущего в них. В святилище заклинатели зажгли принесенные с собой двенадцать курильниц и
очистили его кровавой тушей овцы, закланной на алтаре. Два жреца,
которые зарезали овцу и очистили храм, вынесли к реке тушу,
вобравшую в себя всю скверну, скопившуюся в храме за год, и
бросили ее в воду реки, обратившись лицом на запад. Нечистые,
они ушли в поля и не смели вступить в Город до окончания
праздников. Оставшиеся жрецы вымыли весь храм тремя водами:
речной, морской и водой из священного источника Энки.
В новогоднюю ночь все члены семьи должны были находиться
в отчем доме, дабы не пришлось весь следующий год скитаться
по свету. В эту ночь гадалки и предсказатели ходили по дворам
богатых общинников, вещая о судьбе в предстоящем году.
Шумеры победнее испрашивали у богов прорицание простым
дедовским способом - на зернах ячменя. Хозяин дома подбрасывал
над глиняным блюдом в воздух горсть ячменя и потом собирал
зерна по двенадцать штук. Величина остатка предвозвещала,
счастливо ли сложится жизнь в новом году. В каждом доме
посыпали очаг просеянной золой, чтобы увидеть отпечаток ноги
бродящей по ночам души того, кто должен умереть в предстоящем
году.
И вот, наконец,  в небе засветился золотой рог возродившегося к новой жизни Наннара, сверкающего быка. И вознеслись к богу радостные, восторженные возгласы благодарности и восхваления; а торжествующие трубные звуки, возвестившие наступление нового года, наполнили сердце каждого человека благоговением. Люди, страдавшие от своего бурного темперамента, спешили в этот момент отведать немного простокваши; а очень спокойные и флегматичные - молока, дабы уравновесить свою натуру. Прервав праздничную семейную
трапезу и облачившись в новые одежды, надев серебряные
украшения и умастившись лучшим маслом, шумеры в веселии
духа поспешили с дарами в дом Наннара.
Здесь жрецы, славя бога за дарованное им, людям, всеобщее
обновление и возрождение, за новый цикл земного творения,
испепеляли на алтаре холодную, дождливую зиму - сжигали на
горячих углях тощую серую овцу, положенную в огромную медную
чашу, дабы оградить животворящую жертвенную бычью мощь от мертвящего, гибельного воздействия злой зимы. Вслед за тем
начались жертвоприношения, вливающие жизненные силы в еще
слабую плоть юного бога, и Наннар занял свой трон, пустовавший
во все дни пребывания его в Стране без возврата. Люди молились,
пели, плясали и угощались храмовыми сладостями и фруктами до
рассвета.
Вернувшись домой, старшие члены семей подходили к горшкам
с водой и долго в них смотрелись. Считалось, что первый взгляд,
брошенный на свое отражение, будет способствовать успехам в
течение всего года. Затем, осторожно разбудив малышей, они
подводили их к зеркальной поверхности воды и показывали детям
их отражения, поздравляя с наступление Нового года и вручая
подарки. После этого глава семьи крошил на пальмовый лист
лепешку и приносил ее в жертву добрым духам дома. В полдень
следующего дня лепешку скармливали воронам. И если ворона
отказывалась брать жертвенную пищу, это считалось дурным
знаком.
В первый день нового года, ранним утром, жрецы храма Энки
торжественно, с музыкой и пением восхвалений вынесли из дворика
Ана кумира отца богов и поставили его у храмового источника, в
тени благовонных белых кедров. Расположившиеся в глубине рощи
певцы и музыканты, ожидавшие выхода Ана, принялись усердно
услаждать его слух. Владыка АН, потребовав поставить пред
собой своего слугу - бога-посланника, поручил ему собрать перед
ним Великих богов. И слуга отца богов принялся за дело. Из залов
святилища вынесли троны-паланкины со столбами из серебра и
спинками из золота, с подстилкой из багряницы, застланной
подушками из пуха, - в которых восседали одетые в роскошные
белые одежды кумиры Великих богов, подновленные в храмовой
мастерской; и расставили богов пред ликом отца. Эн, слуга
господен, поднес каждому из богов золотую чашу с теплой водой
для утреннего туалета и расшитое льняное полотенце. Аннипад и
жрецы из рода Зиусудры поставили перед богами стол для трапезы
и обильно уставили его блюдами, кувшинами и кубками.
Прислуживать Великим богам удостоились чести и главные
жрецы храмов Наннара и Инанны, но владыку Ана, его жену Нинхурсанг, Энки и Энлиля обслуживал только сам эн. Все утро
эн, затаив дыхание, прислушивался, не получит ли и он каких-нибудь
распоряжений от своего господина, но Энки хранил молчание. По
велению Ана, его бог-слуга приказал эну завершить трапезу, убрать
праздничный стол, омыть богам руки и подавать повозки. Богов
усадили под балдахины на широкие троны сверкающих парадных
четырехколесных повозок и укрыли вышитыми накидками. Ноги
каждого бога покоились на мягкой подушке, положенной на
золотую скамеечку. Ожидавшие этого момента жрецы и народ,
толпившийся на храмовой площади у ворот, с молитвой впряглись
в разубранные букетами свежих цветов и гирляндами повозки.
Эн, совершив богослужение, по приказу церемониймейстера - слуги отца богов, подал знак открыть ворота храма и, после возлияния духу ворот, первым ступил на дорогу Процессий, которую перед шествием всю окропили. Эн и главные жрецы, следовавшие позади него, несли
священные атрибуты Города. Далее, в повозках ехали пятьдесят
богов, имеющих разум в совете Пресветлых. Перед каждой повозкой жрецы несли священные эмблемы и символы бога. Возглавлял процессию отец АН, чтимый превыше всех богов, его сыновей, - глава Совета богов. Вслед за ним следовали по трое в ряд члены совета.
Боги, в соответствии с их величием и возрастом, располагались в колонне из восьми и восьми рядов. В центре первого ряда
ехала мать-земля Нинхурсанг, справа от нее - владыка судеб Энки,
и слева - царь богов Энлиль. В центре второго ряда находился
пресветлый Наннар, справа от него - его сын, сияющий Ут, судья
богов и людей, слева - дочь, прекрасная Инанна, владычица любви и плодородия. В третьем ряду следовали великие подземные боги. Замыкала процессию богов дочь владыки Энки Нинсихелла, покровительница Города.
Каждую повозку влекло двенадцать достойных мужчин, дружно
воспевавших в течение всего пути своего пресветлого седока, и
сопровождало четверо жрецов с золотыми курильницами, дабы
окуривать Великого благовонным терпентином. Личных родовых
богов везли их чада. Люди, влекущие колесницы богов, снискали
их особую милость и расположение. В знак благосклонности, боги
позволили этим избранникам, впрягшимся в повозки, вдыхать чудодейственный очищающий аромат их благодатного бо-
жественного дыхания, дарующего силу, бодрость и здоровье.
Племя шествовало за своими богами, разделившись по родам
и семьям. Люди, взирая на кумиров, в священном трепете ступали
по благословенной дороге, непрестанно творя молитву.
Перед воротами Процессий, облицованными разноцветными
рельефными изразцами, слагающимися в изображения священных
животных, колонна остановилась. Эн возлил пиво и масло во благо
духа ворот и воззвал к Ану.
- О отец богов! О величайший среди великих! Если по этой
дороге вы радостно пройдете вашей процессией, то пусть
благоугодные дела Города нашего окажутся на ваших устах. И да
идти мне перед вами в благополучии тела и в радости сердца.
На крышу караульного помещения, возвышающегося над
городской стеной, взошли певцы и музыканты и громко восславили
в гимнах Великих богов. Когда процессия приблизилась к воротам
храма Судьбы, музыка и пение смолкли. Во дворе храма дети и
внуки могучего Ана, дабы почтить величие главы племени богов
и воздать ему должное, вознесли на алтарь ослепительно белого,
словно лебедь, быка и совершили помазание его кровью. Затем
боги вошли во дворик святилища и расселись под навесом за
столом совета. В центре стола, на высоком серебряном троне,
украшенном сияющим золотом, троне определения судьбы, воссел
Энки, бог владычества, прозорливейший среди богов. Боги небес,
земли и преисподней в почтении склонились перед ним и восславили Владыку судеб дней будущих. Всемогущий Энки определит судьбу и богу и человеку, и решит: кому жить, а кому умереть в новом году; кому
процветать, наслаждаться покоем и достатком, а кому терпеть
нужду; кому жизнь безмятежная, а кому полная тревог; кому
благоденствовать, а кому страдать; кому унижаться, а кому
возвышаться. Рядом с Владыкой, слева от него, воссела, распустив
волосы, Нисаба, богиня письма, вносящая волю Энки в таблички
судеб, а справа - Ут, великий судья, бог истины, правосудия и
милосердия. Бессмертные и род человеческий проходят перед
Утом и он судит их, проникая в деяния и мысли быстрым, как луч
света, разумом.
Род за родом, трепетно, потупив глаза, входят шумеры во двор храма, благоговейно приносят на алтарь Судьбы искупительную жертву – пятерых коз, и напряженно ждут суда божьего. Первым предстаёт перед судом Совета богов жреческий род Зиусудры. Эн, старейшина рода, входит в святилище, опускается на колени перед столом совета, а остальные родичи, не смея поднять глаза, падают  ниц на каменные плиты двора у широко распахнутых двухстворчатых дверей. Великое беспокойство за свой