Путь, или история одной глупой жизни...

и народа Русского. Точнее – всё теми же, старыми, кудревато-мудреватыми (пусть даже и не в конкретных лицах), но перелицевавшимися, сменившими маскарадные маски. Достойными продолжателями дела «духовных» и телесных, кровно-родственных своих предтеч – интернационалистского племени антихристова.
       «Демократия, свобода и западная цивилизация – вот то, что нужно бедному моему, задавленному и замордованному народу», – думал он, превратившись из искреннего коммуниста в столь же искреннего демократа (а западником ощущал он себя всегда, ещё со школьных лет, несколько свысока, с элементами презрительности даже, глядя на свой собственный, родной ему народ). Тем более что на политическом небосклоне появились, готовые сменить старых, на глазах рассыпавшихся маразматиков, молодые и умные станкевичи, явлинские, старовойтовы, собчаки и прочие немцовы-хакамады. Которых он шибко уважал тогда за их ум и отвагу и горячо поддерживал.
       И ничего, что в предводители себе выбрали они косноязычного и явно не догонявшего их интеллектом Бориса Ельцина. Главное – мужичок он х-гарный. Да боевой какой: с коллегами своими по ЦК КПСС за правду бодается. Демократичный: на работу в кабинеты высокие на трамвае ездил (недолго, правда, очень). Да, к тому же, и на бронетранспортёре зело неплохо смотрится…

       Демократизму его и западничеству вполне соответствовали его же искренние интернационализм и даже космополитизм (в том смысле, что все мы – как полагал он тогда наивно – дети одной планеты Земля, а значит, и национальность у всех у нас одна – земляне). Однако довольно скоро начал понимать он, что что-то тут не так. «Реформы» шли полным ходом: правители становились всё щекастее, щёки у них всё справнели и справнели, и, в конце концов, настолько справными стали, что с лёгкостью просматривались даже и со стороны затылков. А народ, столь же неуклонно и пропорционально росту щёк правителей, всё нищал и нищал.
       Таковые результаты этих «реформ» не на шутку его озадачивали.
       Тем более что, странным каким-то образом, хотя все мы по национальности и земляне, во власти российской, в качестве «реформаторов», а также и во всех сколько-нибудь значимых государственных и общественных институтах, сконцентрировались (до пределов наигустейшего сиропа) представители совсем другой, куда более узкой, национальности. А точнее – интернациональности. И было это тем более странным, что во всём обществе российском насчитывалось их, представителей этих, менее одного процента.
       И понял он, наконец, что демократия – это блеф, иллюзия виртуальная, огромный мыльный пузырь, неустанно надуваемый лукавыми интернациональными «свободолюбцами» для дураков. В качестве каковых оказался весь народ Русский.
       Никакой такой демократии, то есть власти народа, о которой денно и нощно трубят продажные масс-медийные трубадуры, – понял он, – в природе вовсе не существует. А существует демонократия, по очень точному определению Русских патриотов. То есть власть кучки хищных и ненасытных мiроедов – нелюдей-талмудистов, – подмявших под себя весь собственно человеческий мiр. Посредством созданной ими и доведённой до совершенства (технологического и идеологического) изощрённейшей системы манипулирования общественным сознанием. С помощью которой умудряются они маскировать подлейшие и гнуснейшие свои злобно-«цивилизованные» деяния под едва ли не единственно возможное «благо». (Вроде сатанински «гуманитарных» бомбёжек в самом конце XX-го века православной мирной Югославии, с написанными на бомбах и ракетах иезуитски циничными пасхальными «поздравлениями».)
       Карты, которыми разыгрывалась судьба его Отечества, оказались краплёными. А западные, цивилизованные «друзья» России, точнее – закулисные друзья и спонсоры умных демократов, крепко обнимают её с одной-единственной целью: удушить в своих объятиях. И с помощью щедро оплачиваемых «услуг» кремлёвских, да и не только кремлёвских, демонократов-толерастов, в русофобии своей патологической подстелиться готовых под кого угодно, им – «друзьям» – это очень неплохо удаётся.

       И вспомнил тогда вдруг он, на фоне оголтелой русофобской истерии, неустанно раздуваемой лукавыми интернациональными толерастами, что никакой он не землянин, а человек Русский. И что Родина его – не Земля вообще, а Россия, Русь Святая. И что живёт он на своей земле, Русской, в стране своей родной, созданной неустанными и героическими трудами именно, и прежде всего, Русского народа.
       И слетели с него листвой осенней, шелухой паршивой, все его западнические фантазии.
       И вернулся он к корням своим истинным, национальным, Русским. К триаде исконно Русской: Православие, Самодержавие, Народность.
       И испытал он острое чувство стыда за себя, надменно-неразумного, в гордыне своей плебейской вознёсшегося над народом своим великим.
       И упал он на колени, и пролилось слезами очистительными покаяние его перед многострадальным своим народом.
       И стал он с тех пор не славянофилом даже (хотя и им, горячим, безусловно), а просто русским мужиком. Тем самым, на кого ранее сам же и поглядывал полупрезрительно свысока. А теперь он не просто с тихой гордостью носил звание «русский мужик», но и считал, что дорос, наконец-то, он до высокого этого звания.
       И как каждый истинно русский мужик, стал он монархистом.
       И никем иным, кроме как православным русским патриотом – мужиком-монархистом, быть он уж более не мог. Ибо достиг высшей точки, вершины мировоззренческой своей эволюции.
       А на пути эволюции этой переболел он, как в детстве переболевают люди корью или свинкой, несколькими заразными – «дурными», наподобие венерических – мировоззренческими болезнями.
       Поякшавшись же с разного рода «христианами», вспомнил он также, что Русь его – страна православная. А придя в Православную церковь, сразу же почувствовал, а затем и понял он, что в ней, и только в ней одной, живёт Истина. Ну, да об этом речь впереди.

       В «личных» отношениях его с Творцом мы оставили его на том месте, где осознал он факт наличия этих самых отношений. И, осознав, уверовал в Отца. Правда, тогда ещё он воспринял образ Вседержителя в облике неких расплывчатых и множественных «высших сил». Что, впрочем, не столь уж далеко от истины. Ибо Бог – Троица. И три Ипостаси Божественные и являют собой эти самые, что ни на есть Высшие Силы.
       Дальнейшая эволюция его происходила постепенно, поступательно и последовательно, хотя и не всегда прямым и кратчайшим путём, в направлении Истины.
       Осознав, что «высшие силы» – это Бог, он задался вопросом: а что же есть Сам Бог? Будучи совершенно неосведомлённым – tabula rasa (чистая доска) – в религиозном вопросе, он, тем не менее, ассоциировал и отождествил образ Бога с христианской традицией – Господом Иисусом Христом. И, отождествив, стал считать себя не просто верующим в «некоего» Бога, а именно христианином.

       А что он знал о Христе? Да совершенно ничего. Кроме того, что Тот был Богочеловеком, приходившим на землю к людям, ради спасения душ их грешных. А те, в благодарность за пришествие это спасительное, Его распяли. А кроме этого, знал он ещё, что люди, верующие во Христа, – христиане – почему-то разделились на несколько конфессий, называющих себя церквами, а также и на множество сект. И все они считают, а также и утверждают, что они-то и есть христиане истинные.
       Он ничего не знал о причинах этих разделений. Он уверовал в Единого Христа – Бога – и совершенно не желал делить себя и свою веру между людьми. А также не желал и сам принадлежать к людям, которые, по каким-то причинам, разделяют Единого Бога на множество частей. Поэтому он и решил, вполне резонно на тогдашний его взгляд, что не относит себя ни к какой из конфессий, и является просто христианином. В «чистом», если можно так выразиться, виде.
       Интуитивно понял он, что Истина неделима. Но тогда не знал он ещё, что Она именно так и существует на земле, в неделимой целостности своей – в одной-единственной, тоже неделимой, а потому и истинной, Церкви. На его счастье, крестился он именно в ней – Церкви Православной. По той простой причине, что Храм её был единственным в его городе. А также и потому, что сама Церковь эта является родной его народу и, стало быть, ему самому.
       Много позже узнает он совершенно точно, что Церковь едина. Истинная Церковь. Самим Спасителем созданная. И никогда, и никуда, от Него не отходившая. И что нет и не может быть никаких других церквей. И если какие-то человеческие организации, пусть даже и весьма многочисленные, именуют себя «церквами», да ещё и дерзают «церкви» свои называть «христианскими», то это ложь и ересь. И всё многовековое существование и деятельность этих «церквей» – тому подтверждение. И прежде всего это относится к той организации, что, по гордыне неуёмной, мудрованию суетному, властолюбию и сластолюбию своему земному, покинула некогда лоно Церкви Божией, Единой. И подменила дерзновенно, «заместила», ничтоже сумняшеся, собою, «святостью» своею мнимой – человеколепной – Господа Бога Иисуса Христа на грешной этой земле.
       И ещё узнает он, что вне Церкви нет спасения. Так и станет Церковь Божия – Православная – ему Матерью. Первой и единственной для него на этой земле. В полном соответствии с постулатом святоотеческим: «Кому Церковь – не Мать, тому Бог – не Отец».

       Но всему этому ещё только предстояло произойти в будущем. Теперь же вырисовалась неотложная необходимость узнать как можно больше о «предмете» своей Веры. А откуда можно получить полную информацию, как не из первоисточника – Нового Завета, являющегося составной частью Библии? Вот тут-то и возникли некоторые сложности. Негде, просто, взять было пока ещё такую книгу в те времена…
       Однажды увидел он Библию у одного своего университетского однокашника. Оказалось, что тому прислали её из-за границы. Однокашник дал ему адрес, и через некоторое время получил он откуда-то (то ли из Швеции, то ли из Дании, то ли из Германии Западной) бандероль с Библией и иной религиозно-миссионерской литературой. А затем и ещё одну такую же бандерольку получил он. Теперь он с большим интересом и вниманием занялся изучением того, во что веровал.
       Правда, Библию читать начал он более из познавательного, начётнического интереса, нежели из интереса вероучительного. И прилежно фиксировал в ней исторические прецеденты и аналогии, а также «крылатые» выражения. Кстати сказать, выяснил он для себя тогда, что практически все, известные всемирно, таковые выражения, они – из Библии (в том числе, к примеру, и лозунг пламенных богоборцев-иудобольшевиков «кто не работает, тот не ест»). Но по ходу чтения её стали открываться ему, малоразумному, такие вещи, божественные истины, которых он, поняв сам, словами-то и объяснить не умел. Открываться, заметим, стали они ему в самом что ни на есть религиозном смысле. То есть в том смысле, что то́, что масса других людей вычитывает в пастырских проповедях, а также в толкованиях и поучениях святых отцов (да и то далеко не всегда в полной мере понимает того, что вычитывает), ему открывалось непосредственно, в