Путь, или история одной глупой жизни...

стандарты надуманные втискивают расфуфыренную заурядную и невзрачную серость.) Но впечатление женщина эта производила приятное, и ему понравилась (уже одно только это было не совсем обычно).
       Взглянув на неё, он сразу же заметил, что в ней что-то неуловимо напоминает ему далёкую его Любимую. Конечно, сравниться с Той не могла ни одна женщина в мире. Но что-то отдалённо напоминавшее Её было всё-таки в этой женщине. Недолго думая, он познакомился с нею и, не откладывая дела в долгий ящик, пригласил на свидание. Видимо, он также глянулся ей (хотя тоже не вписывался ни в какие стандарты). И она, без мучительных раздумий, согласилась. Тем более что познакомились они, будущие коллеги, не на улице, не в трамвае и не в пьяно-ревущем ресторане, а в стенах альма-матер.
       Роман их получился лёгким, скоротечным и не без красивости приятным. К тому времени внешне он уже выглядел импозантным, достаточно ещё стройным, чуть ли не элегантным и даже вполне галантным мужчиной, одетым во всё белое, с неспешной и с некоторым налётом вальяжности походкой. Только тросточки ещё ему недоставало. Она же если и не ослепляла красотой, то всё же женщиной была весьма и весьма привлекательной. В общем, пара в целом была почти что красивой, хотя и нестандартной. Вполне соответствовавшей непреходящей прелести летних пейзажей. Он даже увлёкся ею.
       По некоторой иронии судьбы, у неё тоже была дочь-подросток. Правда, мужа у неё не было. По странному совпадению, он сводил её, опять же со своим другом Алексеем (которому тоже была предоставлена её подруга), в тот самый ресторан «Лесной», в котором впервые увидел свою Любимую.
       Расстались они неожиданно для него. И вновь встретились только на следующей, зимней, сессии.
       Ко времени тому понял он уже, хотя она и продолжала ещё ему нравиться, что люди они слишком разные, и вряд ли что-либо совместное могло бы у них получиться. Да к тому же он познакомился уже с будущей своею женой, и вопрос о женитьбе был уже решён. Узнав об этом, она мягко, полушутливо и незлобиво пожурила его: «Вот, все вы мужчины такие. Не хотите воспитывать чужую дочь…». Он тоже мягко пытался «оправдываться» тем, что он слишком прост и ей не совсем подходит…
       В общем, расстались они друзьями. И всегда по-дружески тепло общались друг с другом при встречах на сессиях. Пока окончательно не потерялись в людском море, когда Людмила первой окончила Университет…

       Последним мероприятием, в котором принял он активное участие и которое сам же и затеял, было продвижение кандидата в депутаты. Причём он сам сразу же и обозначил своё участие в этом деле как последнее. Поскольку собирался жениться и посвятить всего себя исключительно семье. В конце того года началась избирательная кампания по выборам Съезда народных депутатов (так, кажется, это тогда называлось), первая почти что демократическая кампания.
       Когда был опубликован закон об этих выборах, он внимательно изучил его и законспектировал. А изучив, понял, что избирательная кампания уже началась. Оглянувшись вокруг, понял он также, что никто этого ещё не понял. Все вокруг, не исключая и власть предержащих, безмятежно дремали. «Это хорошо, – подумал он, – спите, носороги, и чем дольше, тем лучше». Ибо твёрдо решил принять участие в этих выборах. Не в качестве кандидата, конечно. По понятным причинам, лично ему это тогда «не светило». (То ли дело теперь! Когда явные уголовники-бандиты с «благоухающе» пышными «букетами» судимостей кем только ни избираются!) А в качестве инициатора и организатора кампании другого кандидата.
       Обозначив идею и набросав схему кампании и ряд первоочередных мер по её «раскрутке», он незамедлительно, поздним вечером, направился к предполагаемому кандидату. Был у него один знакомый, лет на семь-девять старше его, портовый активист, недоучившийся в морском институте и много лет воевавший с портовой бюрократией, Виктор Иванович Рыбалков. Уровень его «войны», правда, колебался где-то между кухонным и уличным скандалами. Но уровень этот в какой-то степени компенсировался честностью, искренностью и безкомпромиссностью Виктора Ивановича, качествами тоже достаточно редкими и ценными.
       В своё время он вытащил Рыбалкова с уровня портовых скандалов на уровень общегородской, а соответственно – и краевой, общественной деятельности. Он привёл того в Дискуссионный клуб и в Народный фронт. Вместе же они и вышли из Фронта. Затем, когда его приглашали на телевидение, радио, конференции, он неизменно тащил с собой Рыбалкова, давая тому возможность «засветиться» и «раскрутиться» на уровне города, крупной региональной столицы.
       Виктору Ивановичу это нравилось. Тот явно подрос уровнем правдоборческой своей деятельности. И вот теперь задумал он выдвинуть Рыбалкова кандидатом в народные депутаты СССР. Он изложил тому саму идею и комплекс основных мероприятий, которые необходимо было осуществить для достижения поставленной цели. Рыбалков загорелся, и они приступили к формированию избирательного штаба.
       Первым делом необходимо было заполучить официальное выдвижение, откуда только возможно. В порту их союзники взяли это дело на себя. Он же тем временем посетил клуб «Демократ», куда Рыбалков вошёл-таки постоянным членом, и изложил там суть дела. Но к этому времени там к нему уже охладели и речь его попросту «не услышали» (очень скоро, однако, они спохватятся и кинутся вслед уходящему поезду). Впоследствии выяснилось, что «вождь» Грищенко, услышав его сообщение о начавшейся избирательной кампании и предложение о выдвижении Рыбалкова, сам возжелал тщеславно и попытался было выдвинуться. Но даже и этого ему не удалось…

       В самом начале этой кампании произошёл один забавный эпизод, достойный упоминания. Приступив к реализации своих планов, они сразу же ощутили серьёзное и упорное противодействие официальных структур. В избирательной комиссии им стали чинить всяческие препоны. Понимая, что в этом болоте можно и увязнуть, он действовал быстро и решительно. Не теряя понапрасну времени, они отправили, каждый от своего имени, протестные телеграммы на Центральное телевидение, в популярнейшую тогда телепрограмму «Взгляд», которую, затаив дыхание, смотрела вся страна.
       Как всегда, там, где был он, случилось маленькое чудо. Сам он не видел, но вскоре ему наперебой сообщали, что в первой же, ближайшей передаче ребята из «Взгляда» зачитали его телеграмму, назвав при этом его имя и адрес.
       Вскоре после этого получил он странноватое послание. Это была открытка с изображёнными на ней, в стиле Палехской живописи, идущими в атаку под кумачовыми знамёнами пламенными красногвардейцами. В центре картинки на пятиконечной звезде изображено было число – 1918. Внизу открытки – цитата из широко известной революционно-коммунистической песни: «Этих дней не смолкнет слава, не померкнет никогда». Ну, открытка, как открытка. Самое интересное, забавное, и странное, заключалось в тексте самого послания. Приведём его полностью, в том именно виде, как и было оно написано.

           «Отец говаривал сурово, точа чугунную стамеску:
           "Нет ничего сильнее слова, к тому же сказанного к месту".
           Про вас услышал я во «Взгляде» – опять антихристы блефуют.
           Вот и меня тут травят б….На трон-то лезть какого х..?

           Ну, а стремишься-то куда ты? Глядят с афиш свиные рожи.
           Теперь не надо и мандата, мне имя доброе дороже.
           Помочь-то людям всё же надо, ходил же летом при погонах.
           Хотите донести мне правду – пишите мелом на вагонах.»

                                                        Среднеуральск. Линеву Вас. Матв.

       В это время была у него сессия. Утром ему было некогда, и, получив почту, он бросил её в кейс. Ознакомился с ней он только в аудитории, перед началом лекций. Прочитав послание, он несколько оторопел и какое-то время пребывал в некотором недоумении. Затем громко рассмеялся и, рассказав вкратце ситуацию, зачитал послание всему своему курсу. Естественно, всё это вызвало оживление в аудитории. Сам же он, по простоте своей, так и не смог понять, что это было. Хотя и восхитился неиссякаемым народным творчеством и искромётным юмором…

       Нет никакой возможности описывать всю кампанию. Поэтому остаётся только обозначить некоторые ключевые её моменты.
       Общее собрание порта по выдвижению кандидата выдвинуло Рыбалкова, отодвинув тем самым кандидатуру начальника порта, одного из крупнейших руководителей всего региона. Огромный, подавляющий административный ресурс, задействованный портовой бюрократией и подкреплённый множеством мелких подлостей и пакостей, не сработал! Это был второй шокирующий нокаут, в который повергнута была администрация порта, благодаря в значительной степени именно его усилиям и действиям (надолго – ненавистным кошмаром – запомнился он ей!). Когда сошёл он с трибуны, где произнёс пламенную речь (фрагменты которой покажут потом «по телевизору»), дело было сделано. И опомнившиеся «вождь» клуба «Демократ» сотоварищи кинулись горячо жать ему руки…
       Начальник порта пролез-таки в кандидаты: беспрепятственно выдвинулся от другой, смежной организации (!). И они с Рыбалковым продолжили конкурировать на следующем собрании, высшего уровня – окружном. Здесь баталия произошла серьёзная: задействованы были всею своей мощью уже краевые ресурсы. Он бился, как лев: как всегда, сокрушительно и отчаянно. Но тысячеместный зал чуть не наполовину заполнен был подсадными «утками». Которые дружно шипели на него, когда он подходил к микрофону. А затем, в нужный момент, и вопили требование о лишении его делегатского удостоверения и выдворении из зала (удостоверение это, кстати, получил он в самый последний момент, проведя в одном из городских райкомов КПСС целую искромётно-напористую операцию по его добыванию). Он и этим дал отпор. У Робкатова, начальника порта, начинался нервный тик при виде его ироничной улыбки. Улыбка улыбкой, но Михаилу Фёдоровичу он всё же искренне сочувствовал…
       Собрание своим решением ограничило число кандидатов, внесённых в бюллетени. Ни Робкатов, ни Рыбалков не попали в это число. Не прошёл даже адмирал, командующий флотом, несмотря на переодетых бравых офицеров, заполнивших значительную часть зала. Ну и ещё целый ряд кандидатов не прошли.
       Обо всех них речи нет. Но Рыбалков сам себе, и не только себе, всё обгадил. Решил при голосовании сшельмовать по-мелкому: сказался-таки присущий ему уровень (вроде как у Шуры Балаганова). И был немедленно публично изобличён (его «нельзя было пропустить», и за ним пристально наблюдали). После чего, естественно, достаточно весомый рейтинг Виктора Ивановича мгновенно рухнул вниз…
       На этом и закончилось попечение нашего «героя» о делах общественных. И направил он его исключительно на дела свои семейные, которые в самом скором времени у него появятся…
       В заключение же этой темы отметим ещё некоторые моменты.
       Рыбалков, пройдя его школу, на следующих выборах избрался-таки депутатом. Правда, всего лишь только Краевого совета (но и то – немало; для его-то уровня). И воевал потом за правду и справедливость весь свой срок (на второй