Прогуливающийся

ответ услышал тонкое завывание ветра, играющего на цымбале, перебирающего вместо струн нанизанные на невидимые нити песчинки. И они звучат неподражаемой мелодией, проникая внутрь черепа, подчиняя своей воле разум.
  Незаметная вибрация проникла в тело и каждая мышца, каждая клеточка, каждая капля крови заиграли, запели с нею в резонанс. Со временем организовался ритм, в котором начало двигаться тело.
  Против своей воли Женька начал подчиняться этой незатейливой, но могучей мелодии. Он услышал вдали, на горизонте сознания протяжно-заунывную звонкую песню, выделил характерный бой бубна с медными колокольчиками.
  Неожиданно для себя, Женька в бесконечно льющемся ручье незнакомой завораживающей песни, где следующее слово было окончанием предыдущего, он вдруг начал понимать смысл слов.
  Неизвестный далёкий певец пел о страннике, волею судьбы забрасываемом в разные загадочные и интересные места, расположенные вдали от его родного дома. Звонкий гортанный голос брал высокие ноты и тогда слышался визг, как мокрым пальцем по стеклу, работающих на износ связок; иногда тембр менялся, и низкое пение напоминало недовольное урчание осеннего грома. Пение непроизвольно вводило в транс.      
  Резкий удар по струнам – песчинки взмыли в небо золотисто-песчаными струями – вывел Женьку из нарастающего транса. Он проморгался от песка, щедро набившегося в ресницы.
  Нечто фантастическое, необычное, неопределяемое обычными словами привлекло его внимание. Он сфокусировал зрение и рассмотрел левее себя, откуда доносилась таинственная песня, откуда дул жаркий ветер в мерцающем воздухе, расплавленном необыкновенно высокой температурой виды восточного города.
  Высокие выжженные солнцем городские стены, острые изумрудные крыши сторожевых башен. Сияющий чистым золотом купол мечети с воздетым на тонкий шпиль золотым полумесяцем. Прямая дорога, мощенная крупными отёсанными квадратами, обсаженная по краям пальмами, кедрами и незнакомыми кустарниками, дающими скудную тень, вела к воротам этого города.
  Женька ущипнул себя за мочку, но город не пропал, только отчётливее стали видны детали украшения стен, башен, главных городских ворот. Увидел караваны, погоняемые сонным караванщиком, бредущие нерасторопно со всех сторон к городу. Верблюды, надменные корабли пустыни, жуя жвачку, смотрели вокруг с непостижимой восточной загадочностью.
  Чарующую идиллию нарушил протяжный стон, доносящийся из-под земли.
  И тотчас исчезли, растворились в воздухе городские стены, сторожевые башни, городские ворота, расплавился в лучах солнца золотой купол мечети вместе с полумесяцем. Поднялся невыразимый дикий вой.      
  Женька различил неприятный свист возле виска и инстинктивно пригнулся.
  Разворачивающее зрелище тонкую и нервно организованную натуру возможно и привело бы в состояние ступора, но нервная система Женьки, прошедшего через два года службы в самых серьёзных войсках, про которые говорили, что отслуживший в них в цирке не смеётся, была отлично подготовлена к различным инсинуациям и флюктуациям, могущим возникнуть на жизненном пути.  
  Бескрайняя пустыня превратилась в мгновение ока в огромный цветок.
  Длинные заострённые лепестки с угрожающей быстротой соединялись в изящный песчаный бутон. Из песка вылетали с невероятной скоростью песчаные лианы, скручивались в толстые жгуты. Сразу же распадались в пыльные облака, из которых ветер лепил невероятной красоты кратковременные узоры.
  Развернувшись на месте в поисках спасительного направления, Женька пропустил момент, когда лепестки заключили его в полупрозрачный кокон, вокруг которого сгустилась непроглядная мгла. В то же время, какая-то неведомая сила, словно патрон из ствола, вытолкнула его вверх.
  Осторожно, чтобы ненароком лишним шумом не привлечь врага, Женька высунул голову из воды по самый нос. Втянул влажный, с нотками прелости воздух, и устремил внимательный взгляд в направлении берега, выгнутой дугой поляны, упирающейся спиной в лес, размазанный густым туманом до неопределённости.
   Знакомая машина – обычный военный геликоптер без опознавательных знаков маскирующей раскраски – необычной конструкции и геометрии, быстро вращая лопастями, рубила густой воздух, пропитанный тяжёлыми ароматами, и опускался медленно на поляну. Едва колёса утонули в высокой, сине-зелёной траве, дверь распахнулась, и из нутра вертолёта посыпались, как горошины из мешка, матовые шары, в движении превратившиеся в фигурки людей.
  Женька удивился их наряду: просторные аляповато раскрашенные сине-зелёно-чёрные комбинезоны. Странных форм вооружение в руках, помесь автомата Калашникова и М-16 без рожка и приклада, точно бандитский обрез из добротной винтовки «Манлихер». На голове не привычные сферы, принятые на вооружении, а напоминающие огранённый алмаз шлемы, выполненные из тонкой блестящей проволоки.
  Быстро перебирая ногами, они шустро окружили поляну по периметру и замерли в напряжённых позах, одни развернулись в сторону леса, другие в сторону озера.
  Последним из нутра вертолёта выпрыгнул высокий парень. На нём отлично сидел такой же чудной комбинезон.
  Он  постоял минуту и уверенным движением снял с головы странный алмазный шлем. Этот парень Женьке кого-то остро напомнил. В памяти всплыло лицо того парня, из прогулки, случившейся давненько, только имени не мог вспомнить.
  Парень осмотрелся и направился к берегу водоёма. Остановился у самой кромки. Женьке показалось, что они встретились глазами. Парень улыбнулся.    
  - Well, here and met, friend. Hello, that? (Ну, вот и встретились, дружище. Здравствуй, что ли?)
  Женька без опаски встал на ноги. С тела стекала чёрными струйками грязная вода. Ну, конечно же, это был Юджин. Улыбнулся широко (Юджин сделал рукой знак в сторону странных фигурок), сложил руки на груди.
  - Hello. (Здравствуй.)
  Юджин продолжал улыбаться.
  - I see not rads, not rads to meeting. Why? (Вижу, не рад, не рад встрече. Отчего это?)
  Женька ответил:
  - Did not hope on a quick visit. (Не надеялся на скорый визит.)
  Юджин стоял на месте, медленно покачиваясь с пятки на носок.
  - I am sorry, if that not so. (Прости, если что не так.)
  Женька округлил глаза.
  - For what? (За что?)
  Юджин ответил:
  - And for everything. (Да за всё.)
  Не говоря больше ни слова, Юджин резко развернулся на каблуках и отошёл на несколько метров и обернулся.
  - Before the quick meeting? (До скорой встречи?)
  Женька пожал плечами.
  - Well yes. (Ну, да.)
  Женька проводил долгим взглядом Юджина, и когда он ещё раз обернулся, залезая по приставной лесенке в нутро чужого геликоптера, помахал ему рукой. Нога поскользнулась на скользком илистом дне. Махая руками, он упал…
  Зелёная трава неприятно покалывала тело. Знакомые с детства запахи свежего чая щекотали ноздри (откуда, ведь с собой ни котелок, ни заварку не брали?), потрескивал костерок, ароматно пахло смолой и дымком. Родное солнце грело лицо; невдалеке раздавались голоса и отчётливо выделялся Али. Женька открыл глаза и приподнялся. Невдалеке сидела маленькая компания: две женщины и двое мужчин, Аля с ними.
  - Смотрите, Аля, - сказала одна из женщин, - ваш муж проснулся!
  - Силён мужик поспать на солнцепёке, - похвалил мужчина, загоревший под араба.
  Аля встала, взяла алюминиевую кружку, исходящую паром и пошла к Женьке.
  Без посторонней помощи! Самостоятельно шагая по песку с грациозностью супермодели! Что-то ему увиделось незнакомое в её походке и необычное в поведении, ранее не замечаемое, чего прежде не было. Девушка открыто улыбалась и смотрела в глаза мужу. Ё-моё, чуть не вскрикнул Женька и не сорвался с места, его жена смотрела на него видящими глазами. Но этого просто не может быть. Ведь доктор говорил…
  Аля подошла, присела на корточки. Протянула кружку.
  - Выпей, Женя, хороший чай с местными травами.
  Зачарованно Женька взял кружку и отпил маленький глоток обжигающего напитка.
  - Удивлён? – спросила Аля.
  Не в силах произнести ни слова, Женька лишь кивнул головой.
  Аля нежно улыбнулась.
  - Я тоже.
  Женька справился с первой волной неожиданности.
  - Как так, Аля?
  И она рассказала, когда с ним началось это, налетел сильный порыв ветра. Поднялась сильная волна. Неведомая сила оторвала её от него и увлекла на глубину. Я сильно испугалась. Начала кричать. В рот попала вода, водоросли, подгнившие корешки и стебельки травы. Я закашлялась. Та сила, что увлекла на глубину, вытолкнула на поверхность, и кто-то лизнул меня языком по лицу. Несколько раз, как собаки облизывают хозяев. Было неприятно, от языка несло тиной и гнилью, лицо покрылось слоем грязи. И тут всё кончилось. Я успокоилась и начала смывать грязь. Хуже всего отмывались глаза. Тёрла пальцами так, думала, выдавлю глаза. Когда отмыла, раскрыла веки и поначалу испугалась, таким ярким увидела мир. Но потом испугалась вдвойне, когда поняла, что слепота исчезла. Исчезла! Пропала! Я вижу, Женька, вижу все краски окружающего мира! Вижу тебя, и ты выглядишь таким, каким тебя и представляла. Аля быстро обняла Женьку и начала его целовать, повторяя «вижу, вижу, вижу!». Кто-то таинственный вылизал мою хворь!
  - Вот тебе и Ведьмин язык! – произнёс вслух Женька, когда пришёл в себя, прижал к себе крепко Алю и не мог насмотреться в бездонную красоту васильковых глаз жены.

                                                       ***

  Какое это непередаваемое и странное ощущение чувствовать себя зверем! Зверем, на которого охотятся. Зверем в глазах охотника считающего тебя своей добычей.
  Шерсть на загривке торчком, между лопаток тонкие ледяные иглы страха вонзились через кожу и впились в тело. Лапы работают ускоренно, подушечками выбрасывают назад комья земли и травинки. Мышцы напряжены. Жгучее желание уйти вперёд, вырваться из невидимых пут ощущения себя чьей-то добычей.
  Незримое око охотника следит за тобой. Нигде не укрыться от него: ни в тени пригорка, ни под кустом, зарывшись в жухлую листву, припорошенную ранним снежком, ни растворившись каждой клеточкой тела в пространстве.
  Спасение в беге. Не по прямой, а петляя, и как можно замысловатее. Несколько раз над головой, пришлось прижать уши, со свистом пролетали, разрезая воздух, острые стрелы. С тугим гудением они вонзались в землю рядом, она отзывалась протяжным гулом, и каждый раз Женька благодарил своего небесного покровителя, уводившего в сторону смерть.
  Смерть – обычно её приятный аромат со вкусом тёплой, пахнущей чужой жизнью крови привык ощущать на своих клыках. Совсем иначе обстоит, когда смерть вышла охотиться на тебя и совершенно нет желания быть куском жизни на чьих-то острых клыках, впивающихся с жадным азартом в твоё тело.
  Женька резво и легко бежал по молодому льду, сковавшему за ночь реку, протянувшемуся извилистым стеклянным языком в оба конца и, пропадая за горизонтом в клубящейся сизо-сиреневой дымке, стараясь сохранять равновесие и поскользнуться. Ботинки на грубой резиновой подошве не скользили, хорошо сцеплялись с гладким зеркалом льда. И всё равно, приходилось балансировать  или руками или торсом, чтобы ненароком не плюхнуться на льду.
  Бег не трусцой, бег не по пересечённой местности. Бег посередине реки. Черная мохнатая точка, как бельмо на глазу, любой желающий