Прогуливающийся

ярко-изумрудно-малахитового цвета.
  Привлечённый вниманием, Женька заметил вокруг него полупрозрачное сиренево-лазоревое сияние. Затем оглянулся, и увидел распространяющееся сияние от него – сизо-белёсое, с розовато-голубой канвой по контуру.
  И оглушающая тишина!..
  Окрик разводящего вернул его назад.
  На следующий день разбирательство у командира роты в кабинете, почему он спал на посту.
  Сказать прямо, что с ним, было, подписать себе приговор. Школьный пример дал хороший урок: стоит попасть к простому медику на карандаш, горя не оберёшься. А военная медицина, известно сие самому тупому шпаку, всегда творила чудеса, даже когда у полевого хирурга не было под рукой в достатке медикаментов и должного инструмента: стакан спирта вместо анестезии и заострённый столовый нож вместо скальпеля.
  Десять дней на гауптвахте, в общем-то, не такое уж и страшное наказание. Так поведали после однополчане, когда он вернулся в часть. Могли бы, и припаять срок и тогда бы он пару лет провёл в дисбате. А там условия… нашёлся даже тот, у кого брату довелось за неуставные отношения провести там некоторое время.
  С тех пор Женька старался сдерживаться. Получалось. С большим напряжением внутренних сил.
  За полгода до дембеля, как обычно, внезапно, на него накатило посреди улицы. Полдень, солнечный и яркий, обернулся мрачной картиной: он стоял в центре города, руины, как щербины во рту, окружали со всех сторон. Россыпи битого кирпича и груды больших кусков бетона. Мрачно блестят осколки стекла под лучами матово-красного солнца на небе, затянутого фиолетово-бежево-багровыми облаками. Дует пронзительный ветер, неся пыль и мелкий сор. Небо изредка пронизывают молнии, и тогда ослепительно-серебристый свет окрашивает в неестественные тона руины. Слышен грохот, доносящийся из глубины планеты. Под ногами дрожит земля. Иногда от руин отваливаются фрагменты стен и осыпаются, поднимая тучи пыли и производя неприятный шум.          
  Внезапно Женька услышал звуки, выбивающиеся из общей гармонии разрушения. Из-за ближайших руин, где ветер в углу поднимал небольшие пылевые завихрения, вышел тот, знакомый по предыдущему видению.
  Он остановился в трёх метрах. Бежево-зелёный комбинезон, чёрные кожаные высокие ботинки, голова повязана грязным бинтом. Во взгляде то же изумление. И у него, и у того. И молчание.
  Женька нарушил его первым.
  - Я знаю, ты меня слышишь. Как и я, ты гость в этом мире. Со мной это случилось в детстве. В первом классе. Спросили, что случилось. Ответил то, что всплыло в голове: вышел прогуляться. Вышел и сейчас. Это у меня происходит спонтанно. А у тебя?
  Но тот не ответил, только усмехнулся.
  Женька продолжил.
  - Всегда хотел научиться контролировать этот процесс. Ну, понимаешь, чтобы не накатывало волной. Где-то посреди города  или в другом людном месте. А, допустим, дома. Как думаешь, получится?
  Однако тот не ответил, пожал плечами. Повязка сползла на лоб, и он немедленно её поправил подрагивающей рукой.
  Но Женька не сдавался.
  - Можешь не отвечать. Я же вижу, ты меня понимаешь. Но ты не мой соотечественник, хотя ровесник. Чувствую это. Есть в тебе нечто странное, не присущее моим согражданам и, в то же время, привлекающее.      
  Когда Женька попытался сойти с места, дикая боль пронзила от макушки до пят. Перед глазами поплыли красно-синие круги, пульсирующие, как далёкие звёзды на ночном небе.
  Боль медленно ушла. Осталась тяжёсть в теле. Он посмотрел в сторону того, кто стоял перед ним. С ним тоже что-то произошло. Лицо исказила гримаса. Плечи дёрнулись. Тело пришло в движение. Он переместился с ноги на ногу.
  И тогда Женька приложил руку к сердцу и с радостью заметил, тот, стоящий напротив,  повторил его жест.
  - Я, - он ткнул себя указательным пальцем в грудь, - Женька. Евгений.
  В ответ услышал:
  - Юджин…

                                                   ***
 
  Год спустя, он женился. По любви. Любовь приключилась дикая и необузданная. Женьке казалось временами, он теряет счёт времени, теряет ориентацию пространства и оказывается в соседнем измерении. Любовь засасывала его день изо дня всё глубже и глубже в своё изумительно-прекрасное болото.
  Как ликовала родня с его и с её стороны!
  «Ах, как это невообразимо трогательно: Женя, Женечка и…»
  «Ах, кто бы мог подумать, такое совпадение имён, это, действительно, нечто прекрасное!»
  «Ах, в этом гармоничном звучании имён слышится чарующая сакральность и энигматичность!»  
  Под мелодию свадебного марша Мендельсона влюблённая парочка, провожаемая долгими счастливыми взглядами родни и приглашённых гостей, вышла из зала бракосочетания и остановилась на высоком крыльце для запечатления сего знаменательного факта для истории новой семьи.
  «Ах, вы только посмотрите на Женечку! Как красива, как легка, а уж как прекрасна, как лебедь белая!»
  И так далее по неписанному сценарию возносились похвалы невесте. Миль пардон, новой жене, совершенно забывая о второй половине. Женька на это махнул рукой, коль уж родные папаня с маманей переплюнули в восхвалении даже родителей его жены. Что-то непостижимое творилось со всеми в день свадьбы.
  Мамаши тихо плакали от радости за молодых. Папаши в ускоренном темпе культурно набирались крепкими напитками.
  Один момент не выходил из Женькиной головы, когда дома вышли из автомобиля, встали рядом, взявшись за руки, чтобы войти в двери по дорожке, устланной по традиции свежими цветами, меж ними прошмыгнул какой-то малец. Нагло, раздвинув крутящимся тельцем в стороны уже мужа и жену, он скрылся в светлом колодце подъезда.
  Брак оказался недолгим.
  С первых дней совместного проживания всё пошло наискось. Недостатки, прежде казавшиеся мелкими, нагло пёрли в лицо и кололи глаза. Манера жены при разговоре затягивать гласные, тяготила и раздражала.
  Однажды жена оказалась случайным свидетелем его прогулки.
  Как обычно для него, он застыл посреди комнаты с остановившимся стеклянным взглядом, черты лица напряглись, тело свело судорогой – со стороны Женька выглядел скрючившимся высушенным подберёзовиком.
  Там, куда он вышел прогуляться, стояла зима. Мела метель. Выл ветер, выдувая из природы остатки тепла. В воздухе поблёскивали льдинки замёрзшей воды и мелодично звенели, при соприкосновении друг с другом. Того, с кем встречался в предыдущие разы не встретил. Были люди. Аборигены тех местностей, такие же гомо сапиенсы. Но он не искал с ними встреч. Вполне обходился тайными прогулками. Женька подсматривал за их жизнью. Изучал быт и культуру. Возвращался внезапно, как и уходил: внезапно сгущалась серо-белёсая мгла с розовато-голубой окантовкой.
  - С меня довольно! – заявила бледная видом Женечка, подрагивая мандибулой, тряся руками и вибрируя телом как плохо натянутая на колки струна, сказала и немедленно ушла из жизни Женьки, громко хлопнув входной дверью.

                                                           ***

  Как ни старался Женька, создать систему регулярного ухода и возвращения, не получалось. Чувствовал, необходимы тренировки, ощущалась нехватка определённых знаний. Отчасти это угнетало, он впадал в меланхолию. Очередное выпадение из реальности, прогулка за горизонт пространства, возвращали вкус к жизни.
  Песчаный берег не изобиловал отдыхающими. Исключительная пустота без признаков одиночества.
  Женька закатал белые полотняные штаны по колена и зашёл в воду. Раскрутил лесу, наживил червячка и, размахнувшись от плеча, забросил вперёд удилище. Блеснув свинцово грузилом, улетела метра на четыре леса.
  Затылком, будто в него вколотили сотню гвоздей, почувствовал опасность. Медленно развернулся. За его спиной серой стеной качался сиренево-сизый туман. Клубясь, он медленно подступал к кромке моря, за метром метр, поглощая свободное пространство. Изредка из клубящейся серой массы выпрыгивали длинные змееподобные щупальца. Они раздваивались на конце, из ощерившихся пастей выскальзывали новые щупальца, процесс раздвоения повторялся до бесконечности. Как внезапно щупальца появлялись, так же исчезали. И тогда в воздухе повисал пронзительно-режущий слух скрипящий звук, и наплывали волнами прерывающие дыхание зловонные ароматы.  
  Женька смотрел на сии чудеса с долей здорового скептицизма. За свои недолгие прогулки в сопредельные пространства, он уяснил одно, таящая опасность местность причиняет непоправимый вред в случае, если в неё погрузиться полностью. До полного растворения в окружающей среде. К счастью, Женька ни разу не чувствовал себя неотъемлемой частью того места, где оказывался по чьей-то воле.
  И в этот раз, когда туманная стена приблизилась к нему, поглощая плещущееся море, он снова оказался дома.
  Правда, пляжный песок ещё целую неделю выметал из комнаты. Странным образом кучка песка, разбросанная по полу и паласу, всегда имела место быть утром.  

                                                   ***
 
  Второй раз Женька женился по исполнении тридцати лет.
  Будущую супругу встретил на автобусной остановке недалеко от центра города. Улицы, пронизанные июльской испепеляющей жарой, напоминали футуристический фильм, по сюжету которого люди внезапно покинули землю, и осталась она одна-одинёшенька.
  Женька и не собирался ехать автобусом домой, используя теневые стороны можно было с полным успехом прогуляться, глазея на витрины магазинов, пустых по упомянутой выше причине.  
  И именно девушка, стоявшая на остановке, привлекла его внимание.
  Он с удовольствием окинул гладкие икры, голые коленки, живот, платье слегка обтягивало хрупкую девичью фигурку. Каштановые волосы заплетены в косу, опускающуюся до пояса. Личико приятное, прямой нос, тонкая верхняя губа и слегка приоткрытая полная нижняя. Всё в ней хорошо сочеталось, но что-то и настораживало. Была странная несовместимость девушки с окружающим экстерьером. Что-то неуловимое проскальзывало в поведении.
  Потоптавшись немного в удалении, Женька решил подойти и познакомиться.
  Шагая неслышно, научился этому в армии, приблизился справа и стал в полуметре от девушки, смотря на её лицо; он уловил взор её васильковых глаз и сразу в них утонул. Защемило в области сердца.
  Девушка повернулась к нему вполоборота, и Женька понял тревожащую его непонятность: синие прекрасные глаза смотрели мимо него. Девушка смущённо улыбнулась и приятным голосом поинтересовалась, может ли он ей помочь, так как без палки совершенно не может двигаться, сесть в автобус, а там она сама сориентируется.
  Женька, запинаясь и путаясь ногами, подошёл к девушке, взял её тонкую нежную ладонь двумя руками и прерывающимся голосом произнёс:
  - Конечно. Меня зовут Женя.
  Девушка не убрала ладонь из его рук, ответила лёгким пожатием.
  - Альбина. Аля, - представилась она и спросила в лоб: – Вас ничто во мне смущает?
  - Что должно меня смущать? – удивился Женька.
  - То, что я такая, - Аля неопределённо покрутила головой.
  - Вы – необычная.
  - Ну да, в самую точку! почти слепая и никому не нужная! – в голосе девушки послышался вызов.
  Женька, признавался себе и ей потом, что сильно робел в первые минуты разговора.
  - Подумаешь, слепая. Сами говорите, почти.
  - Десять процентов зрения. Все предметы вижу объёмными