Музей Десяти Источников Глава 13 Аккерманская крепость. Илья

болоте, куда небрежно пущенная стрела упала. Почитайте, юноша, русские народные сказки. Ну, или хотя бы Мопассана. Из более серьёзных могу порекомендовать Толстого. В смысле, Льва Николаевича.

- А я, кажется, влюбился по-настоящему… И как мне теперь быть? Где я её найду в этой жизни?

- Илюш, ты это серьёзно? Ты глаза разуй! Оглянись вокруг! От обилия женского полу, на выданье, стало быть, возраста молодого, наружно распрекрасного, земля прогибается! А ты во сне умудрился зазнобу усмотреть! Прям, как в сказке. Плохо дело! Теперь тебе, Иван-царевич, пора в дорогу собираться, в тридевятое царство и чёрте в какое государство. Жалко вот только, что угробишь ты, бедолага, всю молодость свою на бесплодные поиски. И будут горевать по тебе все родные и близкие, и слезами умоются все влюблённые в тебя безответной любовью девы молодые.

- Миш, я не подозревал, что ты – такая язва!

- Этим и спасаюсь, - Мишкину дурашливость как рукой сняло.

- Юмор, сатира и ирония – мои три кита, и они меня вполне устраивают. – Илья углядел в Мишиных глазах холодный огонёк,

- А насчёт сна твоего, так я тебе даже завидую. Нет, серьёзно. Я отродясь таких снов не видывал, так что, повторяю ещё раз: ты, Илюха, счастливый малый.

Илья протяжно вздохнул и понял, что развивать дальше тему своих странных снов бессмысленно. Помолчали. Мягкий сумрак стлался над Днестровским лиманом. Вечер вступал в свои права. Илья, желая переменить тему, обернулся к приятелю.

- Слушай, Миш, тут, говорят, крепость какая-то есть…

- Угу. И не просто крепость, а настоящее чудо света. Одно из чудес.

- Ты там был?

- Три раза, - Смачно картавил приятель Ильи. Потом, поверх очков глянув на расстроенного товарища, Миша добавил:

- Но ради тебя готов попялиться на сию достопримечательность ещё пару раз. Потому, как за один день всего ты всё равно не усмотришь, а уж поэтически настроенным романтикам там самое место, уходить не захочешь. Да и страшно тебя одного отпускать, не ровён час, заблудишься, или, что ещё хуже, затеряешься в параллельном мире. Там, брат, с параллельными мирами не всё благополучно. Усекаешь? Силы потусторонние балуют, спасу нет! И нечего ухмыляться, над этой крепостью жуткие тайны витают, там местность такая, романтиками кормится и назад ни за что не выплёвывает. – Миша широко раскрыл глаза и предостерегающе поднял кверху указательный палец,

- Там масса народу пропало! И какого народа! Что ни жертва, так поэт, либо художник. Но, говорят, и композиторы тоже, иногда, попадались. То есть, народ всё больше творческий. Что, испугался? – Миша устал дурачиться и от души расхохотался.

- Ну ладно, ржать-то! Скажи лучше, когда сходить сможем?

- Да хоть на выходные ближайшие.  Главное – что б от наряда оба свободны были. Так что, проси увольнительную у ротного. Заблаговременно проси и не забудь ввернуть про культурную программу, так, мол, и так, товарищ старший лейтенант, наслышан о местной достопримечательности, о крепости, значит, покой потерял, хочу собственными глазами всё увидеть и всем своим родным и знакомым написать, в каком удивительном месте службу нести выпало. – Миша перевёл дух.

- Ты в каких отношениях с ротным?

- В товарищеских. В роте – два человека всего, Черныш, да я. Дисциплину не нарушаем. Пока что, одни благодарности.

- Забыл я фамилию вашего старлея. Кубышкин, вроде…

- Почти. Кубарев его фамилия.

    Старший лейтенант Валерий Кубарев, незадолго до прибытия Ильи в полк, вернулся на Родину, отслужив несколько лет в группе советских войск в Германии. Квартиры своей, как и  большинство молодых офицеров, старший лейтенант не имел и мотался с молодой супругой и малым дитём по чужим углам. Но про службу свою в Германии рассказывал с удовольствием. С другой стороны, маленький городок, куда он был теперь направлен командовать инженерно-сапёрной ротой, его вполне устраивал, во-первых, курортным климатом, а во-вторых, непыльной, вялотекущей службой в условиях кадрированной части. Илья ему приглянулся сразу, Черныша он воспринимал с чувством юмора и, таким образом, вся троица инженерно-сапёрной роты друг другом была довольна, а сам уровень взаимоотношений резко контрастировал с тем, что довелось испытать в учебке недавним курсантам.

- Вот и проси увольнительную! – Подытожил Миша, - Если повезёт, в эти выходные и потопаем.

    Но через пару дней в полку сформировали стройкоманду, это было традицией, комплектовали, в основном, старослужащими, у кого дембель не за горами и отправляли на строительство ангаров, боксов для техники, а зачастую, просто, на сельхозработы, в ближайший колхоз, благо работы для солдат там всегда хватало. Мишка попал в стройкоманду и был на целый месяц откомандирован от полка, и планам совместного посещения старой крепости так и не суждено было осуществиться. Но увольнительную Илья себе выхлопотал, и получилось так, что в предстоящую субботу он оказался единственным из полка солдатом, имеющим право на целый день относительной свободы, и мог разгуливать, по своему усмотрению, в любой части утопающего в цветах городка.

    Пожалуй, самой главной достопримечательностью Белгород-Днестровского, крохотного, но богатого историей древнего города, была старая, Аккерманская крепость. Хронология самого Белгород-Днестровского начиналась с конца шестого века до нашей эры, когда выходцы из малоазийского города Милета на западном берегу реки Днестр основали город Офиуссу, или, иначе, Тиру. На протяжении тысячи лет Тира подвергалась многочисленным набегам племён гетов, готов и гуннов. Очень важное, со стратегической точки зрения, местоположение Тиры, не могло не привлечь внимания Римской империи, и в первых веках нашей эры город входит в её состав и получает название Алба-Юлия. Славяне называли город Турисом, а тиверцы с уличами – Белгородом. К XII веку, перемешанный самой разнообразной кровью, напитанный течениями непохожих друг на друга культур, город входит в состав Галицко-Волынского княжества, а затем, начиная с 1214 года, подпадает под власть Венгерского королевства. Молдавское господство накрывает город к концу XIV века, он становится главным портом и столицей южных провинций Молдавии и в этот период своей истории именуется как Четатя-Албэ. К этому времени как раз и завершается строительство мощного фортификационного сооружения – знаменитой крепости.

     Крепость являлась впечатляющим воображение памятником средневековой оборонительной архитектуры и, пожалуй, одним из самых больших и мощных сооружений на территории древней Украины. Начало строительства крепости относилось, по мнению историков, к XIII веку и на само строительство ушло не менее двухсот лет, то есть к XV веку она уже приобрела те очертания, которые, за некоторым исключением,  сохранились до наших дней. В результате современных археологических исследований, на территории крепости были обнаружены ещё более древние строения:  оставшийся целым фундамент христианского храма, заложенного ещё в XII веке и полуразрушенные остатки турецкой мечети, в виде единственно сохранившегося минарета. Как на одном клочке суши могли мирно соседствовать постройки для отправления взаимоисключающих культовых церемоний и две разнонаправленные религии, оставалось загадкой для современных исследователей. Крепость строилась на высоком и скалистом берегу Днестровского лимана, и первым и самым древним её сооружением считалась, так называемая, Цитадель, ставшая впоследствии крепостью в крепости. Цитадель, по преданию, возводилась генуэзцами и служила надёжным укрытием для размещения чиновников высокого ранга. Здесь же располагался главный военный штаб, рядом с которым проживал со своим многочисленным семейством комендант крепости. Дальнейшее строительство придало крепости вид неправильного многоугольника, общей площадью не менее девяти гектаров. Протяжённость оборонительных стен равнялась двум с половиной километрам, а их толщина местами доходила до пяти метров. Высота стен тоже была неравномерной и достигала пятнадцати метров. С севера грандиозное сооружение омывалось водами Днестровского лимана, а с трёх остальных сторон было окружено глубоким, до двадцати двух метров, рвом, ширина которого, на отдельных участках, достигала четырнадцати метров. Словом, по тем временам, это было грозное и неприступное оборонительное достижение средневекового зодчества, способное к неустанному отражению бесчисленных набегов нескончаемых полчищ алчных завоевателей.

    Когда-то стены Аккерманской крепости были укреплены тридцатью четырьмя башнями, причём каждая башня имела своё, особое назначение. Башни были самой разной формы: и круглые, и прямоугольные, и восьмигранные, и трехъярусные, с подвальными помещениями. Шатровые крыши над башнями были покрыты тяжёлой и прочной, на века, черепицей. Собственно, крепость стала зваться Аккерманской только после её осады и взятия в 1484 году трёхсоттысячной армией турецкого султана Баязета II и пятидесятитысячным войском крымского хана Менгли-Гирея. Выдержав шестнадцатидневную круговую, и с суши, и с лимана, где маневрировало не меньше  ста кораблей неприятеля, осаду, защитники крепости, проявившие чудеса героизма, но бессильные перед лицом такого циклопического нашествия, были вынуждены сдать её врагу. И с этого момента, на долгие 328 лет над крепостью было установлено турецкое господство, а город обрёл своё новое название: Аккерман, что в переводе с турецкого языка означало Белый Камень.

    В любую точку Белгород-Днестровского можно было, не напрягаясь, за сравнительно короткий промежуток времени, пройти пешим ходом. Тенистые улочки цветущего каштанами городка гостеприимно распахивались перед прогуливающимися, пряный ветер разносил по городу пьянящий весенний аромат, и Илья мог бы позже, много лет спустя, поклясться, что ему ни разу, за всю его службу в этом благодатном крае, никогда не повстречался ни один человек с мрачным, или просто равнодушным лицом. Нет. Жители Аккермана отличались крайне колоритной наружностью, все, без исключения, были добры, казалось, что у всех с губ всегда готова была сорваться песня, а словоохотливость горожан, их добросердечие и лучащаяся в глазах искренняя любовь ко всему окружающему повергали Илью в состояние непередаваемого душевного восторга. Возраст Ильи и его собственное отношение к миру, его постоянный, от природы,  позитивный настрой и любовь к жизни – вот что именно таким образом преломляло Вселенную в его глазах, вот что являлось главным условием и причиной его интимных переживаний, вот что лежало в основе его взглядов на жизнь общества и на своё, в этом обществе, место.  Другого отношения к миру, в силу особенностей характера Ильи, в то время просто не могло быть, и это при том, что судьбою он был тогда поставлен не в самые благоприятные условия. Как бы там ни было, Илья осознавал себя по-настоящему счастливым, и его постоянной спутницей в ту пору было некое предчувствие чего-то прекрасного, обязательно долженствующего произойти в его жизни, причём произойти, уже совсем скоро, в самом ближайшем будущем. Откуда у него была эта уверенность, он не знал, но она вселяла в него бодрость и