собой, чтобы культурнее-то стать. Книжки умные читай, с интересными людьми беседуй, переосмысливай свои понятия. Ведь пока сам не изменишься, что ты не закончи, куда не уедь, а все равно будешь притягивать к себе тех же людей и те же обстоятельства…
Валерий слушал Сергея Петровича с едва заметной усмешкой, улавливая за этими, казалось бы, наивными рассуждениями то, что можно было назвать мудростью.
Первым нарушил их задушевную беседу вернувшийся Женька.
Здрасьте, - кивнул он Сергею Петровичу.
-Привет, спортсмен, - улыбнулся тот, - Накатался?
-Да, - коротко бросил тот и обратился к отцу, - Мамка не пришла еще?
-Все у Воропаевых гостит, - ответил Валерий.
-Да, я видел ее там...
-Баня еще не остыла, можешь ополоснуться, - предложил он сыну.
Женька вроде дернулся в сторону двери в сауну, но схватившись за ремешок на шортах и посмотрев на них, смешался:
-Да не... Я под краном ополоснусь.
Сосед внимательно посмотрел на Валерия и истолковал выражение, очевидно, выступившее у него на лице, по-своему.
-В этом возрасте они все такие, не переживай. Им сейчас взрослее хочется казаться, вот и ершатся, ломают себя. Желание-то есть, а багажа житейского еще кот наплакал. Да и мы такими же были, припомни.
-Все правильно ты говоришь, Петрович, - вздохнул Валерий, - Лишь бы совсем не сломался.
-Одно гнется, другое ломается. Это уж и от тебя во многом зависит...
Со стороны дома послышался громкий голос Людмилы.
-Пора, - сказал Валерий, поднимаясь, - Спасибо за приятный вечер, Петрович...
Легли уже за полночь. Сначала Людмиле надо было пересказать все новости, что она узнала у Воропаевых, потом опять пили чай, потом строили планы на завтра…
Однако утро следующего дня началось для них гораздо раньше, чем они предполагали. На часах еще не было восьми часов, когда послышался настойчивый стук в окно.
-Хозяйка! - донесся голос с улицы.
-Кого там еще принесло? - недовольно проворчала Людмила, отрывая голову от подушки.
-Хозяйка!- вновь послышался голос, и стук в окно стал сильнее.
-Блин, да он стекло высадит! - проснулась окончательно Людмила, и накинув халат, подошла к окну.
Возле дома стоял смуглый парень небольшого роста с нагловатыми черными глазами.
-Чего тебе? - спросила Людмила, приоткрыв окно.
-Я насчет работы.
-Какой работы? Что ты спозаранку орешь здесь? Мы сюда отдыхать приехали! Приедет днем твоя хозяйка, вечером и приходи! - в своей категоричной манере громко сказала она.
Однако парня это не смутило, и он сказал еще резче:
-Почему вечером? Мне надо дальше работать. Пусть хозяйка бабло отдает...
-Знаешь что?! - взорвалась Людмила, - Ты мне здесь не фардыбач! Бабло ему гони... Я тебе сказала - приедет хозяйка, с ней и разбирайся! Понимаешь по-русски?! Вали!
Парень сжал губы, а его глазах зажегся злобный огонек. Ни слова не говоря больше, он повернулся и пошел к калитке.
-Блин, отоспаться хотела по-человечески...
Людмила пошла умываться. Валерий тоже встал, а сверху уже спускался Женька:
-Чего тут у вас?
-Мастер приходил, что бабушка наняла, - ответил Валерий.
-Таких мастеров я бы в зашей гнала, - послышался из кухни голос Людмилы.
Едва они привели себя в порядок и сели за стол, как приехала Мария Ильинична.
-Это ужас какой-то, сколько народу в электричке, - пожаловалась она после обмена приветствиями, - Совсем о людях не думают…
-Мам, ты сперва посмотри, что там твой цыган наделал, - перебила ее Людмила, - Зачем ты отмостку еще заказала? Мы что, деньги рисуем, что ли?
-Ну, так решили же обить дом, - широко открыв глаза, ответила Мария Ильинична, - Вы меня благодарить должны!
-Обить, и все! – воскликнула Людмила.
-Да, - кивнула та, - А что ты кричишь на мать?
-Так пойди и посмотри, что он сделал!
Мария Ильинична вышла на улицу. Людмила последовала вслед за ней, а Валерий и Женька остались за столом.
-Я ничего не понимаю, - послышался через открытое окно возмущенный голос тещи, - Зачем он все бетоном тут залил? Кошмар какой-то…
-Как же ты с ним договаривалась?!
-Не кричи на меня! Для вас же стараюсь, между прочим…
-А спросить сначала надо или посоветоваться? Деньги платим мы, между прочим!
-Я с тобой в таком тоне разговаривать не собираюсь, - ханжеским голосом проговорила Мария Ильинична, - А потом еще на сына жалуешься…
-А со мной и не надо! – резко перебила ее Людмила, - Со своим мастером разговаривай! Он, кстати, уже приходил, тебя спрашивал. Спозаранку приперся, поспать не дал…
Началась обычная перебранка, пересыпаемая взаимными упреками. Валерий молча ел, прикидывая, во что ему теперь это выльется. Женька прислушивался к разговору с интересом и глаза его при этом смеялись.
-Только вот, что тебя так рассмешило, не понимаю, - строго взглянув на него, сказал Валерий.
-Похоже, бабка лоханулась, - улыбнулся тот.
-И тебя это радует?
Женька хотел что-то ответить, но неожиданно замер, пристально глядя в окно. Валерий посмотрел туда же. К калитке приближался знакомый цыган, но на этот раз он был не один – сзади шагали еще двое.
-Вон! – послышался возглас Людмилы, - Иди и разбирайся с ним!
-Гожо! - театрально всплеснув руками, пошла ему навстречу Мария Ильинична с раскрытыми объятиями, - Как же вы так могли ошибиться? Вы же опытный мастер! Татьяна Александровна так о вас отзывалась…
-Почему я ошибиться? – перебил тот, - Я делаю все, как надо.
-Ну, мы же с вами договаривались об обшивке дома, - назидательно протянула Мария Ильинична, - Зачем же вы все залили тут бетоном?
-А как же еще? Отмостка по любому нужна. Ты видела, как у Татьяны? Я половина поселка делал. Посмотрят у тебя – кто делал? Гожо. Как я могу некачества делать? – заговорил цыган, не давая вставить ей слова.
-Ну, тогда предупреждать хотя бы надо, - ввернула Мария Ильинична.
-Как я тебя не предупреждал? Я делаю под ключ, все работы делаю! Ты лучше меня знаешь, как надо делать? Кто мастер – ты или я?
Наглые насмешливые глаза цыгана налились гневом. Двое других, постарше, стояли молча, но тоже сверлили Марию Ильиничну колючими взглядами.
-Ну… Я не знаю, - совсем смешалась та, все еще пытаясь придать беседе светский характер, - Раз вы говорите – надо, пусть остается…
-Как это - пусть остается?! Я для себя делал? Работа сделана – плати! Тогда буду дальше делать.
-Ну, я надеюсь, это входит в обговоренную нами стоимость, - из последних сил пытаясь держать тон, осведомилась Мария Ильинична.
-Как договаривались, – кивнул головой Гожо, - Давай двести тысяч и буду работать дальше.
-Как, двести тысяч?! – воскликнула та, побледнев, - Вы же говорили, что все будет двести тысяч стоить…
-Ты, что не понимаешь ничего? Я тебе говорил – отмостка двести тысяч, потом дальше буду делать!
-Я… Я ничего не понимаю… - голос Марии Ильиничны задрожал, и она стала выкрикивать слова, сдерживая рыдания, - Я не знаю, как это у вас называется… Я показала вам, что мне нужно… Вы обманули меня… Это ужасно… Это непорядочно… Это…
-Мама! – послышался, срывающийся на крик, взволнованный голос Людмилы, - Мама, не волнуйся! Перед кем ты унижаешься? А ну, пошел вон отсюда! Мы отказываемся от твоей работы!
-Что значит - пошел? – подал голос один из стоящих за спиной Гожо цыган.
Он был уже немолодой, коренастый и слегка лысоватый. Голос его звучал уверенно и твердо:
-Работа выполнена. Заплатите деньги.
-Мы не заказывали эту работу! – закричала Людмила, - Справились с пожилой женщиной? Думаете, управы на вас нет?!
Валерий встал из-за стола, и укоризненно взглянув на давящегося мелким смехом Женьку, спустился с крыльца.
-У вас договор есть на производство работ? – твердо спросил он, подходя вплотную к Гожо.
-Ты кто такой? – грубо спросил коренастый.
-Я хозяин этого дома. Не тыкать мне! – с металлическими нотками в голосе сказал Валерий, - Где договор?
-Какой договор? – заговорил Гожо, - Я с хозяйкой договорился, цену договорился, она согласилась…
-Хозяин я! – перебил его Валерий.
-Тогда почему она сказала, что хозяйка?
-Предъявите договор.
-Нет у меня никакой договор. Она мне тетрадка расписалась.
-Где?!
Коренастый подошел к Гожо и что-то сказал ему на своем языке. Ни на кого не глядя, все трое повернулись и пошли к калитке.
Людмила повела в дом плачущую мать.
-Боже… Боже, за что? – причитала та дрожащим голосом.
От ее былого величия не осталось и следа.
-Надо что-то делать, - бросила Валерию Людмила, - Они сейчас вернуться.
-Вызовите же милицию! – с надрывом воскликнула Мария Ильинична.- Это же… Это уму не постижимо. Это самый настоящий грабеж!
-Мама! Ты как вчера родилась! – воскликнула Людмила, усаживая ее в кресло.
-Как же так? – продолжала бормотать та, - Как же так?
-Не выходите никуда из дома! – резко сказал Валерий, и гневно взглянув на сдерживающего смех Женьку, рявкнул, - Марш на второй этаж! И не выходишь оттуда, пока не разрешу!
Женька с испугом попятился по лестнице.
Валерий вышел и направился к дому Сергея Петровича. На сей раз, тот не встречал его на крыльце. Дверь была закрыта, и Валерию пришлось постучать и подождать некоторое время, пока сосед откроет. Лицо у Сергея Петровича было хмурым.
-Я к тебе посоветоваться пришел, не пугайся, - сказал Валерий, проходя в дом.
-Я не из пугливых, - отозвался тот.
-Ты специалист в строительных делах. Скажи, стоит эта отмостка двухсот тысяч?
Сосед нахмурился еще больше, помолчал, и очевидно, собравшись с духом, ответил, подняв на Валерия твердый взгляд:
-Сказать - скажу, как на духу. Но на разборку с тобой не пойду. Пойми меня правильно. Я хочу дожить здесь спокойно.
-Я тебя зову куда-то? – так же твердо спросил Валерий, - Ты ответить можешь, чтобы я знал?
-Отвечу, - выдохнул сосед.
-Тогда, пошли, посмотришь.
-Зачем идти? – пожал плечами он, - Все на моих глазах делалось, из окошка видел. Бетона пара кубов, песок они твой брали, гравия и арматуры там нет. От силы - за все пятьдесят, с работой.
-Спасибо, - сказал Валерий, направляясь к выходу, - Это все, что я хотел узнать. И за правду спасибо. Я люблю людей, которые говорят все в глаза – они, как правило, не вонзают нож в спину…
Подходя к своему дому, он увидел приближающуюся с другой стороны троицу цыган в сопровождении еще двоих, держащих руки за спиной. В открытом окне дома торчали встревоженные лица Людмилы и Марии Ильиничны.
-Ты тетрадка хотел смотреть? На, смотри! – пихая ему в руки засаленный блокнот, воскликнул Гожо.
Валерий остановился, взял блокнот и начал листать, вчитываясь в каракули. На одной из страниц ему бросилась в глаза аккуратная витиеватая подпись тещи рядом с обозначенной суммой в двести тысяч. Там же было начертано трудноразличимое слово «отмостка».
-Это не документ, - твердо сказал Валерий, возвращая блокнот, - Однако я заплачу. Заплачу столько, сколько стоит такая работа, согласно действующим на сегодняшний день рыночным расценкам. Пятьдесят тысяч.
-Что?! – буквально подпрыгнул Гожо, - Пять кубов бетона, песок, гравий, арматура…
-Два кубометра и мой песок, - резко отрубил Валерий.
-Что?! Давай топор, я тебе сейчас покажу, что делал!
Гожо подбежал к дому и начал бить ногой по бетону:
-Неси топор!
-Не будем ничего портить, - спокойно сказал Валерий, делая шаг к дому, - Деньги я сейчас принесу…
И тут произошло то, что Валерий будет помнить всю жизнь. Вперед выступил коренастый, и глядя ему в глаза полным ненависти взглядом, выкрикнул звенящим, как сталь, голосом:
-Ты из меня лоха не
