Соседи, друзья, коллеги. Главы 1-4

мы вчера все приехали. Как их оставишь одних?
- Брали машину?
- Нет, на этот раз я решила вернуться на электричке.
- И как? - с интересом спросил Жигадло.
- Нормально. Базиль был опутан древней сеткой. Помните, были такие авоськи.
- Помню, - обрадовался Жигадло.
- Он ухитрился, сидя в сумке, да ещё опутанный сетью, всю дорогу сохранять такой важный и неприступный вид, что вверг в восхищение и трепет треть вагона, а бедный Дик только раз слабо тявкнул и сейчас же получил выговор и совет брать пример с кота.
- Вашего Дика надо почаще ставить на место, - поучающе заметила Карасёва. - Он у вас совсем распустился. Всё продолжает продавать вам ваши же вещи?
- Не без этого, - согласилась Светлана.
В дверь заглянула Синицына и, ни на кого не обращая внимания, обратилась только к Жигадло. - Михаил Борисович, помогите мне с компьютером.
- Иду, дражайшая, - отозвался тот, резко вскакивая, и сказал прежним собеседницам. - Я не прощаюсь.
- На нас ноль внимания, - проворчала Карасёва. - Словно здесь пустой кабинет.
- Я её встречала сегодня два раза, и она не кивнула не то что тупеем, а даже шиньоном, - объяснила Светлана.
- Она вообще хабалистая, - дала свою оценку Карасёва и спросила. - А скоро у вас будет свадьба? Я хочу на неё придти. Вы, Светлана Николаевна, меня обязательно пригласите.
- Не скоро и не нескоро, - ответила Светлана. - Какая может быть свадьба при живой жене? Я имею в виду, что он не разведён.
- Он каждый раз говорит, что по вашему слову сейчас же разведётся. Свет, ты какая-то чудная. Нормальный же мужик и давно за тобой ухаживает.
- Он не просто мужик, а Жигадло. Вы хотите, чтобы и я стала Жигадлой? Да меня же дети засмеют. Сейчас, когда я им ставлю нежелательную оценку, они меня ругают обычно, как и положено ругать учителей, а доведись мне стать Жигадло, то они будут ругать меня по фамилии, отбрасывая первый слог.
Карасёва зафыркала, и Ольга, как ни было ей неловко показывать, что она тоже стала непрошенной свидетельницей частной беседы, тоже не смогла сдержать смешок. Разумеется, это была шутка. Правда же заключалась в том, что Светлана не могла представить этого человека в роли мужа. Ей совсем не улыбалась мысль жить с ним в одной квартире и видеть его с утра до вечера, не говоря уже о ночи.
- Кроме того, он любит при случае ввернуть неприличный анекдот, - привела она ещё один довод. - А я их терпеть не могу.
- Странная вы женщина, - заключила Карасёва.
Понимать это высказывание можно было двояко, но Светлана решила отнести его к нежеланию выходить замуж за Жигадло, а не к неприличным анекдотам.
Когда условленные полчаса прошли, Света вновь спустилась на первый этаж.
- Свободна? - спросила она у секретарши.
Та засмеялась.
- Она звонит по телефону, причём это надолго.
- Посидеть здесь или придти ещё через полчаса? - спросила Светлана.
- Можете посидеть, но у нее там какие-то важные дела, так что сейчас она вас не примет.
- Зайду ещё через полчаса, - приняла решение Света.
- Только учтите, что около часа она уйдёт на совещание, - спохватилась секретарша.
- Сама меня вызвала, и сама же доведёт до того, что я к ней не попаду.
- А знаете что, Светлана Николаевна, - придумала секретарша. - Идите к себе, а я позвоню вам, когда она освободится.
На её слово можно было полагаться, поэтому Света с чистой совестью поднялась к себе и застала в кабинете, кроме девушки и Карасёвой, старую учительницу физики Пронину. Светлане вновь показалось, что новая учительница со странным испугом на неё поглядела, но её мысли не задержались на этом наблюдении.
- Слышали новость? - спросила старуха. - Наше планирование, оказывается, никуда не годится, а надо оформить его по новому образцу и прикрепить к нему пояснительные записки по каждому классу и каждому предмету. Я во время отпуска всё подготовила, чтобы потом не торопиться, показала этой новой Землянской, а она меня буквально оглушила, заявив, что в такой форме ничего не примет. Теперь надо всё переделывать.
Светлана порадовалась, что не поддалась возникшему в самом начале отпуска желанию заранее, насколько это возможно, подготовиться к следующему учебному году. Сейчас ей было бы обидно сознавать, что зря потратила время и силы. Да и как тут подготовишься, если намеченную перед отпуском нагрузку могут поменять после отпуска, как бывает почти каждый год.
- А что нашей Даме было от вас нужно? - спросила Карасёва, под словом «Дама» имея в виду директрису.
- Она занята, - объяснила Светлана. - Беседует по телефону. Секретарша обещала позвонить мне, когда та освободится.
- Деловая! - протянула Карасёва с насмешкой.
Пришлось ещё раз ставить чайник, потому что гости уходить не собирались, а сидеть просто так было непривычно.
- Сейчас, - сказала Пронина, вставая и направляясь к двери.
Вернулась она с чашкой, в которую уже был насыпан кофе, и с мешочком пряников. Она никогда ни от кого не принимала угощение, если не могла дать что-то взамен. Светлане не было жалко угощать коллег, но она ценила людей щепетильных, потому что обычно это качество распространялось не только на мелочи, но и на серьёзные вопросы. Старушка ей очень нравилась, и о большинстве школьных событий у них было одинаковое мнение.
- Угощайтесь, - предложила Пронина.
Карасёва взяла пряник и надкусила.
- Мятный, - определила она. - И свежий. Очень неплохой. Возьмёте?
Девушка смущённо отказалась от протянутого ей пакета. Ей было по-прежнему неловко, и неловкость эта всё усиливалась.
- Как подумаю, зачем я понадобилась Даме, так аппетит пропадает, - пожаловалась Светлана.
Она принялась размышлять, хочется ей пряников или нет, и пришла к выводу, что нет. Третья чашка кофе (большая чашка) тоже была лишней, но сидеть без дела, когда другие пьют, было скучно.
- Не успела я появиться, как меня сразу огорошили: «Ступайте к директору», - объяснила она старушке. – А как у вас прошло лето?
Пока Пронина описывала свою поездку в родной городок, а Карасёва рассказывала о своей даче, зазвонил телефон и секретарша пригласила Свету зайти.
- Только быстрее, пока она свободна, а то здесь уже очередь, - предупредила она.
Светлана вихрем помчалась вниз, по пути чуть не столкнувшись с учителем химии и одним из заместителей директора Красовским, громадного роста толстым мужчиной, ведущим себя в школе так, словно всё здесь принадлежало ему.
- Привет, Света, - поздоровался он. - Куда бежишь?
- К директрисе, Алексей Геннадьевич, - ответила Светлана. - Спешу, пока она свободна, а то опять к ней не попаду.
- Беги-беги, - бросил он. - Нашла к кому бежать. Со всеми вопросами приходи ко мне, а не к ней или Землянской. Я лучше знаю, что надо делать.
- Лично мне она не нужна, - объяснила Светлана, чтобы Красовский не обиделся. - Это я ей почему-то понадобилась. Не знаете, что ей нужно?
- Чего-то они там с Землянской крутят, понять не могу, - доверительно сообщил Красовский.
- Это новая завуч?
- Она самая.
- Какая хоть она? Нормальная?
- А кто её знает? - с расстановкой произнёс он. - Пока не поработаешь, не определишь. С нашей Дамой они, вроде, сошлись. Меня к их союзу близко не подпускают, но со мной считаются.
Он умел говорить так располагающе, что люди теряли бдительность и начинали ему слепо доверять, но Светлана была опытна и не поддавалась на его обычные уловки.
- Пойду, разузнаю, в чём там дело, - не менее доверительно ответила она. - Может, увижу эту самую Землянскую?
«А тебе не скажу», - добавила она про себя.
- Слушай, Свет, - задержал её Красовский. - Я видел, что к тебе опять припёрся Жигадло? Нашла с кем водить дружбу! Ты со мной дружи, а с ним не дружи.
- Хорошо, Алексей Геннадьевич, - согласилась Света. - Только я с ним не дружу, а всего лишь пью кофе.
И она поспешила прочь.
В приёмной, действительно, была очередь из пяти человек. Светлана поняла, что это родители, собирающиеся поместить своих детей в их школу и желающие что-то выяснить у директора.
- Зайдите, Светлана Николаевна, - сказала секретарша.
Светлана вошла в огромный кабинет, где у дальней стены за своим столом сидела директор школы, как обычно экстравагантно одетая, сильно накрашенная и не менее напыщенная, чем Базиль в минуты плохого настроения. За этот важный вид и манерность её за глаза называли Дамой.
- Светлана Николаевна, садитесь, - предложила директриса, не теряя времени на лишние приветствия. - У нас к вам будет непростой разговор.
У Светланы сердце упало. В школе могло случиться всё, что угодно. Какая-нибудь мамаша, недовольная выставленной тройкой, могла пожаловаться на неё лично Даме, а что ещё хуже, написать в вышестоящие инстанции, что повлечёт за собой кучу проверок и объяснений. А разве будут проверять ребёнка? Проверяют всегда школу и учителей, причём не по данному конкретному делу, а вообще. Она села с гнетущим чувством.
- Алла Витальевна! - позвала Дама.
Из подсобного помещения, куда скрывалась директриса, чтобы на свободе выпить чаю, вышла новая завуч школы Землянская. Бросалось в глаза, что это очень энергичная женщина. Выглядела она лет на сорок пять, если не больше, поэтому Светлана сочла её приблизительно своей ровесницей. Определить, что это за человек, сразу было невозможно, но она оставляла приятное впечатление.
- Здравствуйте, Светлана Николаевна, - поздоровалась Землянская, окидывая ей внимательным взглядом. - Вы уже знаете, зачем вас сюда вызвали?
- Нет, - ответила Света, чувствуя, как напряжены нервы.
- Из-за кабинета, - объяснила директриса и картинно повела головой.
У Светланы немного отлегло от сердца. Значит, что-то не в порядке с кабинетом, а это уже внутришкольные дела, не имеющие отношения к жалобам родителей.
- А что у меня с кабинетом? - спросила она. - Вроде, там всё чисто, цветы не завяли. Их стало значительно меньше, но они приличные.
- Ваш кабинет в ужасном состоянии, - высокомерно бросила Дама. - Вы вообще-то хоть иногда смотрите вниз? Вы видите, что у вас делается с линолеумом?
- А что я могу с ним поделать? - спросила Светлана. - Он пошёл волнами через месяц после того, как его постелили. Это очень мягкий линолеум, его нельзя было стелить в кабинете, потому что он продавливается и рвётся от шпилек, на которых ходят некоторые девочки. К тому же он не приклеен к полу, а лишь положен на него и прикреплён металлическими полосами.
- О шпильках разговор будет в дальнейшем, - вмешалась завуч, не чувствуя никакого стеснения от того, что ещё не знала ни учителей, ни порядков в новой школе. - Я тоже против шпилек, но это задача заместителя директора по воспитательной работе и классных руководителей.
- Вот-вот, - подхватила Дама. - Классных руководителей. У вас классного руководства нет.
- Сейчас нет, - согласилась Светлана, давая понять, что это явление преходящее: в данный момент нет, а потом, возможно, хоть и не хочется, будет.
- Вы обращали внимание на стены? - продолжала Дама.
- А с ними что не в порядке?
- Они выгорели, а внизу я видела на них надписи. Вы их стираете, я знаю, но кое-что осталось. Но самое главное - столы и стулья. У вас же некоторые столы расшатаны, а стулья… Это же понять невозможно, как вы их довели до такого состояния! У них перекошены сиденья!
- Недостатки в конструкции, - отозвалась Светлана. - Сиденья держатся на скобе, а не на четырёх ножках, а скоба со временем, разумеется, прогибается от тяжести наших детей. Очевидно, производители не