Карта Филина. Части 1-2

презирал и тем большее удовольствие доставляли ему встречи с ней. Он буквально упивался несбыточной надеждой глупой женщины на то, что по истечении какого-то времени она будет носить имя миссис Паркер. Это льстило его самолюбию, хотя ни за какие блага он не женился бы на особе, подобной ей, даже если бы не существовало миссис Исидоры Паркер, его законной супруги. У Мэри был слишком длинный язык и не доставало смирения, чтобы к почётному титулу хозяйки таверны «Весёлая лошадь» безмолвно и безропотно принять небольшое приложение в виде сложного характера хозяина этой таверны. Дора во всех отношениях была для него бесценной находкой, и служанка сэра Роберта напрасно рассчитывала избавиться от прежнего зависимого положения.
- Дорогая Мэри, как я счастлив вас видеть! - восклицал мистер Паркер при каждой их встрече.
Он совершенно освоился с ней и смелее допускал в своих репликах издевательский тон, но это не было заметно из-за присущей ему унылости. Наоборот, бедной женщине казалось, что несчастный полувдовец, прикованный к полутрупу, всё откровеннее высказывает своё к ней расположение.
Много раз, наблюдая за доверчивой дурочкой, он представлял, как приятно будет высказать всё, что он о ней думает, когда надобность в ней отпадёт, унизить её, оскорбить, растоптать её женское достоинство, заставить страдать. Возможно, из осторожности он не станет этого делать и расстанется с ней мирно, сетуя на несправедливость жизни, позволившей его жене благополучно выздороветь и заставлявшей их разлучиться. Да, наверное, он так и поступит, но каждому человеческому существу свойственно мечтать, вот и он на свой лад предавался приятным видениям. Человек с низкой душой чувствует свою значимость, оскорбляя беззащитных.
Не имея возможности проявлять свою ущербную страсть унижать других открыто, заискивая перед посетителями своего заведения и мысленно желая им подавиться заказанными блюдами и винами (после уплаты по счёту), он отыгрывался на жене, приходя почти в исступление от её покорности. Едва ли какая другая женщина смогла бы вытерпеть хоть десятую долю того, чему подвергалась немая испанка, готовая и в самые тяжкие минуты своей жизни с преданность и любовью целовать руки своего мучителя. Разве какая-то Мэри способна заменить ему Дору, будь она хоть вдесятеро красивее, чем она есть? Нет, мистера Паркера не привлекали свежие румяные щёчки и пухлые губки, так и напрашивающиеся на то, чтобы их целовали. Они были бы ему приятны лишь в том случае, если бы он мог хлестать по этим щекам и заставлять алый ротик лизать его ноги.
Однако какие бы чувства ни питал мистер Паркер к кокетничающей с ним Мэри, какими видениями не тешил себя, пока что она была ему необходима для осуществления его планов. Он подумывал завести знакомство с Адамом, слугой мистера Дадли, но решил отложить это на крайний случай, в виде запасного варианта, пока же пользоваться пусть и окольным, зато испытанным путём. Капитан Линч, его дорогой Бешеный Хьюго, должен вернуться ещё нескоро, но никто не может поручиться, что мистера Паркера, которому требовалось сделать очень многое до возвращения «Француза», сразу будет ожидать успех. Он чувствовал в мистере Дадли родственную душу, но не знал, как скоро он сумеет заставить его пойти на крайние меры, то есть на преступление. Пожалуй, дольше бездействовать было опасно, и достойный хозяин таверны подготовился к серьёзной беседе с Мэри в ближайший её выходной.
- Милая Мэри, я еле дождался этой встречи, - сообщил он, вздыхая, что при его длинной унылой физиономии прозвучало гораздо драматичнее, чем он рассчитывал.
- А что случилось, дорогой мистер Паркер? - спросила женщина с затаённой надеждой. - Только не говорите, что вашей несчастной жене хуже.
- Ей не может быть хуже.
Он имел в виду, что хуже, чем теперь, ей уже не станет, потому что хуже может быть только смерть, но Мэри этого не поняла и принялась гадать, продолжает ли здоровье миссис Паркер оставаться стабильно-прискорбным или пошло на поправку. Первое затянулось на неприлично долгий срок, но было всё-таки предпочтительнее второго, так как внушало надежду.
Мистер Паркер почувствовал растерянность жалкого орудия своей мести и на всякий случай пояснил:
- Моя дорогая жёнушка, бедная моя Дора, кажется, достигла вершины своих страданий, за которой её ждёт пропасть. Вы, конечно, понимаете, о чём я говорю, милая моя Мэри. Раньше мысль о неизбежном конце меня пугала и я надеялся, что несчастная не скоро сорвётся в эту бездну, но с тех пор как я встретил вас, Мэри, я перестал думать об этом с прежним страхом. Милая моя Мэри, мой дорогой друг, может быть, когда-нибудь я смогу с полным правом назвать вас своей любимой Мэри. Вам, только вам одной я могу признаться, что очень устал от ожидания того, что может случиться в любой день, в любой час, возможно, в это самое время, когда мы с вами беседуем.
Ничего нового он не сказал. Каждый раз Мэри слышала от него одни и те же речи, облечённые в разные слова, но она упивалась ими. Обращения «милая Мэри», «дорогой друг», «любимая Мэри» заставляли её сердце таять от наслаждения.
«Эта дура совсем размякла, - подумал хозяин таверны. - Пора приступать к делу, пока она ещё не совсем потеряла способность соображать».
- Как поживает маленькая девочка, о которой заботится ваш хозяин, милая моя Мэри? - спросил он.
- Несносный избалованный ребёнок, - фыркнула служанка. - Скоро она заставит всех плясать перед собой. Старый сэр Роберт совсем потерял голову и готов выполнить любое её желание, а эта хитрая девчонка ловко этим пользуется. О, она очень хитра, эта маленькая дрянь. Я удивляюсь, почему мистер Дадли, племянник лорда, ничего не предпринимает, чтобы образумить своего дядю.
Мистер Паркер подумал, что разговор, словно по заказу, принял самый благоприятный характер, а Мэри, раздосадованная завидным положением безродной девочки, именно сейчас готова наилучшим образом отреагировать на то, что он собирается ей сообщить.
- Как странно, что вы упомянули о бедном мистере Дадли, Мэри, - проговорил он, постаравшись придать своему голосу выражение тревоги озабоченности. - Я вот уже четыре дня тоже думаю о нём, и на это у меня имеется серьёзное основание.
Он умышленно замолчал, словно сожалея о вырвавшихся у него словах, а Мэри, чьё любопытство было возбуждено, испугалась, что так и не узнает, что же это за основание.
- Что же вас заставило думать о мистере Дадли, дорогой мой мистер Паркер? - не выдержала она.
- Я не знаю, могу ли я это рассказать вам, - замялся хозяин таверны. - Это касается интересов мистера Дадли. Я не беден, хоть по сравнению с богатством сэра Роберта Бингли мои средства покажутся нищенскими, однако я бы никогда не обрёл покоя на небесах, если бы мой капитал обманом попал в недостойные руки.
При этих словах мистер Паркер постарался возможно умильнее посмотреть на свою собеседницу, и та верно поняла намёк, хоть и не догадалась, что устремлённый на неё унылый взгляд достойного джентльмена призван выразить умильность.
- Да, - согласилась она, жеманно улыбнувшись, - человеку со средствами надо быть осторожным и не попасться на уловки недостойных особ. Но вы, дорогой мистер Паркер, достаточно проницательны, чтобы не ошибиться.
«А ты уже и раскатала губы, идиотка, - подумал тот, вздыхая и наклоняя голову, словно давно мечтает разделить свои деньги с достойной особой, которая стоит перед ним. - Вот заставить бы тебя выпить нечистоты, да окунуть в них твою проклятую улыбающуюся рожу, да…»
- Но что же случилось? - допытывалась Мэри. - Уж мне-то вы можете доверить любую свою тайну. Что вы узнали такое, что касается интересов мистера Дадли?
- Вам, милая женщина, я могу доверить любой секрет, - согласился мистер Паркер. - Но я сам ещё не знаю, как мне поступить. Если бы не наглость, с которой говорил этот человек, то я бы, возможно, не придал его словам такого значения… Нет, я совсем растерян. Конечно, мистер Дадли мне совершенно незнаком и о нём я знаю только с ваших слов, но мне представляется, что это благороднейший человек, который мужественно перенёс клевету и наговоры той умершей женщины, матери девочки, облагодетельствованной сэром Робертом. Как бы из-за своей деликатности, не позволившей ему сослаться на меня и убедить дядю в лживости падшего существа, ему не лишиться наследства, ведь, как я слышал, старый лорд волен распоряжаться всем своим состоянием по своему усмотрению. Не знаю, просто не знаю, как быть. Вы мудрая женщина, Мэри. Может быть, вы дадите мне ценный совет.
- Не сомневайтесь в этом, мистер Паркер, - заверила его служанка, чьё любопытство уже достигло предела.
- Я вам уже говорил, что Элизабет Дэвис, которую так неосторожно приютил ваш хозяин, не была обманута мистером Дадли, как она всем говорила, а имела связь с моряком, часто посещавшим мою таверну. Одно время он снимал для неё комнату. Болезнь не щадит ни грешников, ни праведников, не пощадила и эту девку. Только я-то по наивности думал, что тот моряк бросил её, не заботясь больше ни о её судьбе, ни о судьбе её будущего ребёнка, а четыре дня назад я узнал, что ошибался. Этот человек вновь пришёл в мою таверну и, к своему несчастью, но, надеюсь, к счастью людей достойных, выпил слишком много отличного вина, которое мне недавно доставили, сильно захмелел и пустился в такие откровенности, от которых я до сих пор не могу опомниться.
В ожидании волнующих сведений рот у Мэри приоткрылся, словно кроме двух ушных отверстий для них требовался ещё один вход в её умную голову. Боясь, что её настойчивые расспросы вынудят мистера Паркера вновь задуматься, стоит ли открывать ей тайну упомянутого моряка, она молчала, лишь взглядом поощряя его продолжать.
- Я не буду повторять всего, что он сказал, милая женщина, потому что те слова, которые он употреблял, оскорбят вас своей грубостью, но суть его разговора вот в чём. Прошу вас слушать очень внимательно, Мэри, потому что я жду вашего мнения и совета. Этот негодяй сговорился с умирающей любовницей пристроить их ребёнка в богатый дом, где позаботятся о его будущем. Что ждало это незаконнорождённое существо, окажись оно на попечении отца? Если бы на свет появился мальчик - судьба самого пьяницы-моряка, а девочке была бы уготована участь матери. Вот они и условились сначала попытаться вызвать жалость у леди Гонории, внушая ей, что их будущий ребёнок - её внук или внучка, а когда все их ухищрения ни к чему не привели, а девочка появилась на свет и болезнь её матери усилилась, моряк сам отвёл свою умирающую любовницу с ребёнком к дому вашего добросердечного хозяина, моя дорогая Мэри, и он принял лживую женщину и её отпрыска. Теперь низкий негодяй хочет узаконить положение своей дочери и из воспитанницы сделать её приёмной дочерью сэра Роберта, которую старый лорд и назначит своей единственной наследницей. Видели бы вы, Мэри, как гнусно он подмигивал мне, сообщая свои планы, и каким смехом то и дело разражался. Если бы он не был пьян, он бы, разумеется, держал их при себе.
- Какой ужас! - воскликнула негодующая служанка.
Зная о горячей нелюбви, почти ненависти, которую эта женщина питает к няньке девочки, мистер Паркер решил воспользоваться этим и ещё более подогреть