Сердце - мой компас

========== Часть 1 ==========

Боль… она повсюду. Слёзы сжигают душу дотла. А ведь она ничего не хотела, ни о чём не просила, кроме как о простом человеческом счастье!
Сжавшись в комок, Махидевран уже в который раз безмолвно рыдала. Из-за неё, из-за этой Хюррем, она потеряла ребёнка.
Он был её последней надеждой на то, что султан к ней вернётся.
Казалось, во всём мире нет страданий страшнее, чем те, что сейчас раздирали её душу. Она просто верила в любовь. Взаимную, искреннюю, вечную. Как оказалось, зря…
«Нужно сказать Сулейману о ребёнке» - кое-как утерев слёзы, подумала она.
Словно сомнамбула, шагала по холодным коридорам.  Увидь кто со стороны – не понял бы, как ей плохо – так величественно и грациозно она шла. Лишь заплаканные, красивые чёрные глаза выдавали её состояние.
И тут навстречу, вся такая довольная, счастливая и яркая, вышла Хюррем.
«Змея! – Завопил внутренний голос Гюльбахар, - Как же я тебя ненавижу!! Но не надейся – ТЫ об этом не узнаешь! Я не предоставлю тебе радости лицезреть мои слёзы».
И уже собиралась гордо пройти мимо…
- Махидевран! – Окликнула вдруг рыжая, ехидно усмехнувшись, - Позволь выразить тебе свои соболезнования. Я слышала, ты потеряла ребёнка?
«Молчи, тварь!» - Вспыхнула убитая горем женщина, однако внешне осталась абсолютно спокойной.
- Хюррем! – «ласково» улыбнулась она, - Вижу, ты празднуешь? Зря. Хоть ты и побывала разок-другой в покоях повелителя, это ничего не изменило. Ты навсегда останешься всего лишь рабыней, поэтому знай своё место и обращайся ко мне «Госпожа». Ведь я приехала сюда госпожой,  являюсь ею и навсегда таковою останусь, что бы ты ни делала. В отличие от тебя самой, твоё положение тоже на зависть устойчиво. Хотя дело, скорее, в твоей рабской сущности, нежели в статусе в гареме.
Зелёные глаза Хюррем налились яростью. Соперница ударила в самое больное место девушки. Да ещё и её несломленный, твёрдый и уверенный в себе вид…
- Думаешь, это так много даст тебе? – Оскалилась хатун, - Я – госпожа сердца Сулеймана. А это гораздо больше.
- Всё это призрачно, Хюррем, - Усмехнулась Махидевран, изящно поведя точёными плечами, - Мне он тоже говорил, что я единственная, что я – госпожа его сердца. Значит, одной из нас он врал, и только будущее покажет, кому именно.  Я люблю его по-настоящему, а ты? Ты всего лишь подлая нахалка, ищущая власти. Можешь других обманывать своей наигранной любовью, но я знаю правду.  А однажды её узнает и Сулейман.
Это было выше сил Хюррем. Бойкая натура жаждала прямо здесь и сейчас крови этой величественно-прекрасной и как никогда уверенной в себе (на вид) женщины.
С секунду хатун буквально сверлила султаншу полным ненависти взглядом. Словно весь мир заволокло красноватым туманом перед её глазами. А Махидевран лишь презрительно ухмыльнулась.
Не выдержав, Хюррем со всей силы ударила соперницу по щеке так сильно, что та мгновенно упала навзничь.
Султанша упала, неестественно вывернув шею. Её глаза закрылись, а из-под поникшей головы ручьём потекла кровь. Очевидно, она слишком сильно ударилась об пол…
- Хюррем?! – Послышался неподалёку знакомый мужской голос и характерный скрип двери закрывающихся покоев.
К месту происшествия неумолимо приближался виновник торжества – султан Сулейман.
«О, Всевышний, что теперь делать?!» - Ахнула Хюррем, заламывая свои окровавленные руки.  

…

Дорогая карета ехала меж деревьев, по густому лесу, медленно и аккуратно. Конечно, ведь её пассажиркой была очень важная особа – Кастильская принцесса Изабелла Фортуна…
Ежась, будто от холода, девушка старалась сдержать рвущиеся наружу слёзы. Губы дрожали, гордость разбилась, душа болела. Она – пленница…
Вспоминались последние дни на родине. Не то, чтобы она уж очень хотела замуж за этого Фридриха, но….  она была бы хотябы относительно свободной, будучи его женой.
Конечно, она, как и любая девушка, мечтала о той самой единственной, вечной, большой и чистой любви. Однако её, как и всех принцесс, с детства готовили к браку по расчёту, поэтому эта мысль не была ей так уж противна – пусть и не хотелось, но с этим она смирилась.
В её жизни почти не было настоящего тепла и любви. Мать и отец, в силу своего положения, всегда и со всеми были вежливы, корректны и холодны. Даже с детьми. А уж няням-то и подавно было на них всё равно – они просто выполняли свои обязанности.
Вырастая, Изабелла становилась настоящей красавицей. Самые знаменитые женихи Европы падали к её ногам.  Но и в этом не было настоящего тепла и любви. Так – прихоть…
Вопреки холодному этикету, она стала не только горделивой, но и очень эмоциональной, чем привлекала к себе людей, и в особенности мужчин.
Вот, она отправилась к жениху. Родители небрежно попрощались… но даже не это главное. Весь ужас в том, что она попала в плен к этим варварам османам!
Тогда впервые за долгое время она испытала настоящий страх, а затем – унижение… ведь её продали. Её, принцессу крови!
Чужая страна, всё непонятно, всё незнакомо… И боль всё никак не проходит. Гордость – всё, что у неё осталось. Но и это у неё всеми силами пытаются отнять.
Теперь она едет в неизвестность. Куда? Зачем? И ведь даже спросить не может – не знает языка.
- Госпожа, прошу вас, не изводите так себя, - с сочувствием сказала служанка, заметив безжизненный взгляд принцессы, - может, всё не так уж и плохо?
- Не так уж и плохо, говоришь? – Горько усмехнулась та, - Что может быть хуже?! Мы теперь рабыни, понимаешь? Они наверняка используют нас в каких-нибудь своих политических целях. Мы – игрушки!
- Вы ошибаетесь, принцесса, - раздался вдруг совсем рядом приятный мужской бархатистый голос, - Скажем так: вы – наши гостьи.
Глубоко уйдя в себя, принцесса и не заметила, как карета остановилась. Голос же раздавался из-за распахнутой дверцы.
- Ах, гостьи! – Негодование так разбушевалось в ней, что чувство самосохранения окончательно ушло на второй план, - С гостями, знаете ли, так не поступают! И в гости приходят по своей воле, а не силой! Кто вы вообще такой?
Незнакомец молча подал ей руку, но принцесса, демонстративно поморщившись, самостоятельно выскользнула из кареты. Взгляд пробежался по незнакомцу: красивый, представительный и явно очень богатый мужчина, широкоплечий, с крепкой фигурой и лукавым огоньком в глазах. Правильные черты его лица были явно европейскими, однако стиль одежды показывал, что он принадлежит к верхушке османской знати.
В своей жизни она встречала мужчин и красивее, но есть в нём что-то такое…
- Неужто сам султан Сулейман решил встретить меня? – Оценив богатство его одежд, предположила она.
По губам незнакомца скользнула красивая, но холодная улыбка.
- Нет, моя персона несколько поскромнее, - ответил он, - Я – Великий Визирь этого государства, Ибрагим паша, правая рука нашего повелителя.
- Что ж, о вас я тоже кое-что слышала, - прошипела принцесса, гордо вздёрнув головку, - Говорят, вы вероотступник, предатель и такой же невежественный варвар, как и ваш султан! А я в этом с каждой секундой всё больше убеждаюсь.
Страшная ярость, исказившая его лицо, весьма впечатлила принцессу. Вздрогнув, девушка отступила на шаг, едва не прижимаясь спиной к карете. Однако всё с той же гордой осанкой и немного презрительным взглядом.
Крепко сжав кулаки, Ибрагим едва сдержался, чтобы не ударить эту необыкновенно красивую, гордую, но наглую и нахальную женщину. Глубоко вздохнув, он еле как вернул себе спокойствие. Почему-то его раздражал даже звук её мелодичного голоса…
- Замолчите! – Чуть громче, чем позволяли приличия, отчеканил он с холодностью глыбы льда, - Я вас ничем не оскорбил. Будьте добры, проявите уважение! Иначе ваш статус важной гостьи по одному моему слову превратиться в статус настоящей пленницы. Тогда, уж поверьте, вы явственно ощутите разницу!
Принцесса хотела было возразить, но чувство самосохранения всё-таки вернулось. От этого мужчины веяло опасностью, сразу видно – он из тех, кто не бросает слов на ветер.  Да и этот убийственный взгляд тёмных, как сама ночь, карих глаз, казалось, видел её насквозь, все слабости, все потаённые уголки души.
- Если надеетесь напугать меня, то зря стараетесь! – Наигранно  небрежно фыркнула она.
- Нет, я вовсе не угрожаю, - ухмыльнулся паша, - всего лишь напоминаю вам об элементарных нормах вежливости, которые вы, кажется, позабыли от пережитых недавно неприятностей.
- Не вам, грубым варварам, учить меня этикету! – Парировала Изабелла, - Да и о какой вежливости вообще может идти речь, если вы так поступили со мной?!
- В том, что напали на ваш корабль, вины османского государства нет, - Сдерживая свой буйный нрав, терпеливо пояснил паша, - это сделали пираты. Да, вы нужны нам для кое-каких целей, но ничего серьёзного. Ни вам, ни вашей стране, ни вашим близким это не нанесёт вреда.
- Как бы то ни было, вы поступили очень подло, задержав меня, - ответила принцесса, закусив губу, - мой жених не оставит это без ответа!
- О, не сомневаюсь! – Лукаво улыбнулся Ибрагим, - вот в этом домике вы пока что будете жить. Здесь всё готово для вас и вашего удобства. Это ненадолго.
- Надолго или нет – какая разница? – Принцесса с горечью нахмурилась, - Это унижение на всю жизнь. Ах да! Ну конечно, ни вам, ни вашему султану, ни османам вообще не понять этого. Вам же не знакомо понятие «гордость»!
Услышав это, Ибрагим буквально вспыхнул от неконтролируемого гнева. Надвигаясь на принцессу грозовой тучей, он и не заметил, как загнал перепуганную девушку к стене.
- Лучше не доводите меня до греха! – Зло прорычал он, с силой ударив по стене совсем рядом с лицом принцессы.
А Изабелла неожиданно поймала себя на том, что любуется огоньками, пляшущими в его тёмных и горящих глазах.
- Устраивайтесь, - взяв себя в руки, добавил паша, - вскоре вас посетит и сам султан. Хоть при нём не проявляйте своей гордыни и невежества. Вы же не хотите уподобиться нам, «варварам», верно?
Сказав это и отдав кое-какие приказы относительно строптивой принцессы, паша уехал.

…

Уже была глубокая ночь, а султан всё сидел над своей Весенней Розой. Рядом, с другой стороны кровати сидел их маленький сын Мустафа, держа руку матери и упорно не желая уходить.
Догорающие свечи освещали своим неровным светом болезненно бледное лицо султанши. На холодном лбу то и дело появлялась обильная испарина, а посиневшие губы дрожали. Она так и не пришла в себя.
Сулейман всё никак не мог понять – как? КАК его Хюррем, его милая смеющаяся госпожа могла сотворить такое с матерью его ребёнка, с его главной наложницей? Зачем? Откуда такая непомерная жестокость?!
Любовь, которая начала было зарождаться в его сердце, сгорала на глазах, оставив после себя лишь разочарование, горечь и боль.
«На этом всё, Хюррем, - твёрдо для себя решил он, - Такое не прощают. Да как ты посмела это сделать?!»
Сейчас её прекрасное лицо, обрамлённое огненными локонами, вызывало лишь отвращение. Потому что теперь он знал, какая жестокость таится за добротой и нежностью её больших и трогательных зелёных глаз.
- Иди спать, Мустафа, - устало сказал он, вглядываясь в безжизненное лицо султанши.
- Нет! – Упрямо ответил мальчик.
- Мустафа! – Насупился султан, - Иди спать, я сказал. С мамой побуду я.
- Но…
- Мустафа! Я что сказал? Уже поздно!
Вздохнув, мальчик покорно