плывущий по течению, - чудо, дескать. А что под камнем плотик незаметный был, того не говорил.
В качестве основного оружия из храма было взято Распятие; с собой – епитрахиль и иерейский крест.
Наконец-то все было готово. Теперь только собраться и уйти в решающую битву добра и зла.
Арсений, чтоб несколько отойти от своего волнения, включил телевизор. На ****е///е разгоралась дискуссия о том, надо ли было сдать Китеж- град татарам? Большинство аналитиков, конечно, же склонились к тому, что надо. А в том, что город был затоплен вместе со своими храмами, башнями и колокольнями, видели, разумеется, происки кровавого режима. Смотреть это было уже до омерзения не интересно. На другом канале демонстрировался фантастический сериал «Звездная муть», который был снят за сущие копейки, и поэтому всякие ляпы недоделки создатели объясняли не собственной халтурой, а, конечно же, продвинутыми технологиями будущего. Сериал был посвящен приключениям звездолета «Интертеймент», затерявшемуся в Антитентуре, откуда, как известно, путь без гравицапы – 70 лет. Но сериал этот Арсению не очень нравился, кроме той серии, где экипаж со скуки смоделировал в голографической комнате русскую баню, и от этого у их корабельного андроида, который во всем стремился походить на людей, случилось короткое замыкание… В общем, смотреть было нечего, и Арсений решил отоспаться перед важнейшим для него событием.
Спалось, скажем прямо, отвратительно. Терзали всем известные спутники знойного лета – комары, которых немало водилось в основательно подгнивавшей старой школе. Арсений то и дело метался по своей потной подушке, вставал несколько раз, включал ноут-бук, выходил в контакт. Хотел даже с любимой попереписываться, но нельзя – дело еще не сделано… Только с умилением фотографии ее разглядывал, мечтал…
Диффузия тем временем тоже не спала, не давал ей покоя ее вожделенный рыцарь в маске, Бэтмэн и Зорро ее сердца. Казалось, - что проще: создал какой-нибудь сморчок и неудачник очередную липовую страницу для троллинга всякого и прочих непотребств… Но нет, сердце говорило ей, что на этот раз все совсем не так. Что сама Судьба несет ее куда-то. Что это все не то, что у нее раньше было: что не будет этих идиотских свиданий, сцен ревности, грязного секса в машине и под машиной, со страхом залететь и всем таким… А будет, как это в старом кино показывают! Там ведь даже поцелуи-то не слюнявые, а такие, какие непременно хочется самой испытать. И привиделся ей в грезах некий благородный корсар, приплывший именно к ней и за ней… А впереди: долгие предолгие скитания по морям вместе, схватки со всякими мерзавцами, необитаемые острова с сокровищами конкистадоров… Нет… по-иному и быть не может! И девушка заснула с милой улыбкой на лице.
На утренней службе Арсений, как ни пытался, но никак не мог скрыть своего глубокого волнения. Замечавший это Сковорода то и дело хмурился, явно предчувствуя недоброе. Недобрые взгляды в свой адрес замечал и Арсений, а от этого волнение становилось только сильнее. Он давно чувствовал, что для Скороды он стал и обузой и даже занозой, мешающей жить. Поэтому, надо понимать, возвращение из города и должно было вызвать внутри отставного участкового легкий траур. Но с чего вдруг такое беспокойство? Но, Арсений был практически уверен, что его тайный замысел Сковороде не известен, если, конечно, тот не состоит в каких-то секретных службах Патриархата, которые держат каждого священника под колпаком.
Прихожане разошлись. Вышедший из-за алтаря Арсений тяжело вздохнул, ведь скоро домой, где никто ему не помешает находиться наедине со своими планами и мыслями… Внезапно: снова взгляд Сковороды, но уже не хмурый, а, скажем, сочувствующий. Ефим Рувимович потряс в руке графином с жидкостью янтарного цвета:
- На вас лица нет – обратился он – выпейте стопочку коньяка?
Арсению тут же вспомнились последствия «Этанола», но он все-таки согласился. Сковорода разлил напиток по стопкам и жестом предложил Арсению. Священник глотнул. На коньяк содержимое, кроме цвета, ничем не походил. Вкус – мерзкий, приторный….
- Да, ничего-ничего, подбадривал Скорода… Это наше, на травках…
Пространство вокруг стало искажаться, Арсению стало дурно и душно, и он жестом простившись со Сковородой остановил распитие и ринулся наружу. Мало того, что эта гадость явно не в пользу, ничто не должно мешать великим планам…
На улице все перед глазами по-прежнему плыло и покачивалось. Но Арсений этого уже, казалось, не замечал. Все внимание его было подчинено одной цели, одной идее. Он направился к дому капитана Костина: еще раз посмотреть на обиталище своей вожделенной; ведь скоро они будут вместе. Скоро, уже очень скоро, он, иерей Арсений Зайцев явит жителям этого заурядного поселка, без преувеличения сказать, чудо. Да, ЧУДО. Это будет не тот казуистический словесный треп, который обыкновенно несется из уст разжиревшего физически и духовно священства и монашества. Это будет очевидно, реально, объективно; так, что не поверить в это нет шансов: злокозненный демон будет извергнут из своего жилища и на глазах толпы отправлен в самую геенну. А ОНА уже не сможет остаться равнодушной, дальше останется только раскрыть перед ней все карты… Какая девушка устоит перед чара…умением того, кто способен изгонять дьявола и спасать людей???
Арсений смотрел в сторону так дорогих ему окон… В глазах еще «качалось», поэтому, как не пытался он разглядеть ЕЕ, не получалось.
- Лепо, Любослав, зело лепо – улыбался в бороду Волхв, разглядывая своего ученика, облаченного в полный боевой доспех собственного изготовления. – На таких вот богатырях испокон веку Русь стояла!
Любослав просто светился от счастья, слыша похвалы своего учителя. Еще бы: сколько трудов стоило собрать из канцелярских скрепок кольчугу, а как приходилось воевать с отцом, дабы вынести из его гаража большую алюминиевую воронку для бензина, чтоб сделать из нее шлем. Да и с матерью похлестаться пришлось за право обладания расшитой ночной рубахи. Вместо меча для дистрофичного подростка в очках хорошо подходил большой разделочный нож, украденный из кухни. Конечно, чтоб в бою боги не оставили – рукоятку пришлось расцарапать коловратами. Коловрат был и на выпеленном из фанеры щите.
Любослав пришел в полной своей амуниции встретить волхва Велидуба на опушке, когда тот возвращался из леса, где собирал разные волховские травы, грибы и коренья.
Юноша и его наставник побрели в сторону Округи, разглагольствуя о Свете Сварожьем, чудо птице Гамаюн да и о том, как проклятые жидорептилоиды всю историю Ариев перепахали. Внезапно оба заметили, что по тропке к лесу навстречу к ним надвигается какая-то человеческая фигура с большой сумкой и лопатой. Кто бы это мог быть?
Потом Велидуб заметил, что фигура заметила их и направилась к лесу по полю, минуя тропку. Копателю были явно не нужны свидетели. Волхв и Любослав остановились и стали сопровождать путника взглядом. Внезапно кудесник узнал того, кто направляется в лес. Лицо его сделалось угрюмым и напряженным. Было видно, что он чего-то сильно боится.
- Зри, Любослав… Се идет жидовской слуга всех нас сгубить! Айда за ним!
Велидуб и Любослав свернули с тропки и осторожно двинулись преследовать внезапного путника, который, как вы уже догадались, был ни кто иной, как Арсений. В лучах заходящего Солнца, отражавшихся в очках, шлеме-воронке и кольчуге Любослава, а также создававших ореол таинственности вокруг волхва, оба они, и Любослав и Велидуб выглядели как Железный Дровосек и Волшебник Изумрудного Города.
Арсений был во всеоружии: ноутбук с картами, новые ботинки, саперная лопата, фонарик, крест, епитрахиль – все было при нем. Сердце яростно колотилось от волнения, замирал дух. Видя случайно маячащих на горизонте волхва и его приспешника, Арсений свернул с дороги. Однако, в голову тут же вкралась мысль о предопределенности происходящего. Ведь если они, чье сердце целиком поглощено мраком идолослужения, начнут его преследовать и первыми увидят ЧУДО, то они необходимо должны уверовать. Не иначе.
Арсений осторожно оглядывался, останавливался, чтобы сверить свой путь с навигатором. Все шло по плану. Погони видно не было – удалось рано свернуть и оторваться. Лес встречал своего героя чириканьем птах, роями комаров и прочей обыкновенной для времени и места мошкары. Ветра не было. Тихие сумерки постепенно сменяла надвигающаяся ночь. После достаточно обхоженного людьми леса впереди показалась просека, недавно перепаханная гусеницами трелевочного трактора. Арсений остановился, надел фонарик на лоб, проверил навигатор и отправился дальше – в чащу.
Велидуб включил светодиодный фонарик, вмонтированный в навершие его посоха. Любославу стало заметно угрюмое и неприятное выражение лица своего наставника. Такое он видел только единажды - когда волхв на сходе общины призвал Гнев Перунов. Юноше было понятно – дело нешуточное.
- Отче, а откуда ты ведаешь, куда этот супостат двинулся?
- То боги мне нашептали… - не без лукавства ответил Велидуб.
Родноверы тоже пересекли просеку и двинулись к тому самому, печально запомнившемуся волхву-егерю, месту. Любослав обнажил клинок, который тут же блеснул в зареве энергосберегающей лампочки посоха.
- За Русь! Слава Богам и Предкам нашим!
-Нам надо спешить, Любослав – подбадривал кудесник – Великое Зло взойдет над Округой, если мы не остановим его, клянусь Велесом!
Совсем стемнело, и в лесу стало еще труднее ориентироваться. Арсению пришлось еще чаще останавливаться, дабы сверить свой путь с картой и навигатором. Арсений постоянно сбивался с дороги, нередко и коннект пропадал (нельзя всецело доверять современной технике!). Но, ведомый идеей, наш герой не останавливался и не расслаблялся. Несмотря на ветки, хлещущие по лицу, на комаров, на ссадины, которые он получил во время неудачного падения, во время которого даже был поврежден корпус ноутбука, Арсений шел к намеченной цели. Вскоре необходимые координаты были достигнуты. Сердце забилось сильнее, задрожали руки: мандраж, предвкушение и просто страх смешались воедино. Но иерей Зайцев совершенно не думал останавливаться: он надел поручи и епитрахиль, вынул из сумки Распятие, засунул его временно за пояс и разложил лопату. С «Живыи в помощи Всевышнего…» он принялся копать. Копал Арсений с поистине остервенением: то рычал, то плевался, заливаясь потом. На лице проступали невероятные гримасы, которые в свете налобного фонарика становились еще более зловещими и извращенными, как на картинах Босха. «Скоро, скоро мы будем вместе… Подожди, родная, я долго шел к своему счастью, к своему триумфу. Я вытерпел родительский диктат, гимназию с вечным стоянием в углу. Я не общался с ребятами со двора только потому, что отец сам подбирал с кем мне можно общаться. Даже женил через силу…. И где, где здесь любовь?! Да, ладно, пускай сейчас мертвые сами хоронят своих мертвецов… Скоро, скоро… мы будем вместе! Господь дал мне великое предназначение и утешение в конце трудного пути».
Наконец штык лопаты глухо ударился во что-то твердое. Это крышка сундука! Волнению не было предела.
