лучше?
- Не уверен.
- Ну и не лезь тогда со своими наблюдениями!
Глеб вздохнул.
- Чего, не отпустили?
- Там некому отпускать, – отмахнулась Марина. – Начальство всё в Москву укатило и до конца дня вряд ли объявится. Если что, Лилька прикроет.
- Значит, можем ехать?
- Да, – кивнула Марина и принялась на ощупь искать ремень безопасности. – А ты разве в сервисе не был?
- Был.
Марина недоверчиво глянула на мужа. Покачала головой.
- А чего машина так уделана? Или механики вместо мотора в грязи ковырялись?
- Да причём тут это, – выдохнул Глеб.
На парковку, точно гигантский колорадский жук, заполз БМВ престижной Х-серии. Для порядка подрыгался из стороны в сторону, после чего принялся нерешительно сновать между припаркованными автомобилями. Такие авто обычно начальники дарят своим «сознательным» секретаршам и помощницам, дабы те потом, вот так, тупо кружили на ограниченном клочке пространства в поисках свободного места.
Глеб напрягся.
- Там дел... не при тебе будет сказано, до какого места. Если сейчас машину поставить, неизвестно, когда её починят. Если, вообще, починят.
- Значит, вдобавок ко всему, поедем на сломанной «десятке»! – Марина кое-как сладила с непокорной пряжкой ремня безопасности, пихнула ту в приветливо щёлкнувший замок. – Замечательно! Не хватало ещё заночевать где-нибудь на полпути!
- Да всё нормально будет, – отмахнулся Глеб. – Ребята на глаз посмотрели и ещё недели полторы резерва дали. Главное... – Глеб хлопнул кулаком по рулю. Нажал сигнал. – Давай, проваливай отсюда! – прокричал он в адрес пристроившегося сзади БМВ и принялся суетно насиловать рычажок коробки передач, ища задний ход.
- Главное что? – переспросила Марина. – Не ездить на ней?
- Вот ведь дура! – прошипел Глеб и, открыв дверь, принялся откровенно жестикулировать, гоня джип прочь.
- Ну, спасибо, – холодно проронила Марина, смотря в боковое окно.
- Да я не тебе, – Глеб вернулся в салон.
- Догадалась уже, не дура!
- Главное, не заправлять чем попало, – терпеливо разъяснил Глеб; он жалостливо посмотрел на индикатор количества топлива и решительно произнёс: – Я на Окружной 95-го залил, на всё что было. Думаю, бензонасос справится.
- Я даже не смею спрашивать, сколько ты за него отдал.
- Да, тебе лучше не знать.
- А тебе лучше привезти меня назад до полуночи! – парировала Марина, холодно смотря на мужа. – Потому что эти двое в квартире – похлеще инопланетного вторжения!
Глеб невольно вздрогнул.
- А ты не перебарщиваешь с ассоциациями?
- Ни капли.
3.
У подружки была эпилепсия. Именно поэтому родители так рьяно и оберегали своего единственного ребёнка. Ведь случись приступ, малышка повалился бы наземь, где стояла и, чего доброго, могла задохнуться. Признаки надвигающегося приступа можно было определить заранее: девочка начинала часто моргать и с трудом фокусировала взгляд на предметах. Во время своего неведения относительно страшного недуга подружки, Марина не обращала на подобные знаки особого внимания, думая, что той что-то попало в глаза, или она просто так дурачится... Однако беспечность царила лишь до поры до времени. До того момента, пока не закончились шутки, а в голове Марины не поселился демон.
Что такое эпилепсия, вернее основные её метаморфозы, Марина узнала много позже. В школе, на уроке литературы, учительница рассказывала про сказку «Алиса в стране чудес», которую написал Льюис Кэрролл, якобы, в подарок своим знакомым, растивших трёх дочерей, – всего детей было пятеро. Именно с одной из девочек – Алисы Лиддел, – знаменитый в будущем писатель и срисовал, по мнению многочисленных исследователей его творчества, образ Алисы – девочки, очутившейся в странном мире, населённом не менее странными существами, от лицезрения коих порой пробирала дрожь.
Большинство критиков были уверены, что Кэрролл страдал некоей малоизученной формой эпилептического расстройства: «эпилепсией височных долей головного мозга». Он не впадал в каматоз, подобно давней подружке Марины, не падал как подкошенный, не писался и не исходил слюной. Он просто входил в некое заторможенное состояние, сродни забвению от сильнодействующего наркотика, – индуисты назвали бы его «нирваной». То был своеобразный форпост между реальным миром и фантазией! Именно там, скорее всего, и находилась та самая развилка с множеством указателей и путей, что нередко упоминается в большинстве сказок; выбор же пути оставался за отдельно взятым путником, очутившимся по воле рока за границами мироздания.
Писатель не спал, но и не бодрствовал, при этом он видел странные вещи и небывалых созданий, которые впоследствии и перекочевали на страницы его произведений, поражая разум и воображение многих читателей того, да и нынешнего времени. Кое-кто даже называл Кэрролла озабоченным педофилом: якобы он был не в своём уме, пристрастился к фотографии и частенько снимал нагишом десятилетнюю Алису Лиддел, в которую был тайно, а может и не только тайно влюблён.
Много позже, Говард Филлип Лавкрафт, так же перенёсший в детстве несколько сильнейших психических расстройств из-за необходимости смены места жительства ввиду обрушившейся на его семью бедности, назвал подобное состояние личности «расширением сознания», способным порождать на свет божий иррациональные образы из глубин подсознания, кои поступают в него из других миров и галактик, под воздействием силы мысли, однако остаются, до поры до времени, заточёнными в рамках рациональности. Сдерживаемыми сознанием, – если объясняться доступным для современного обывателя языком. Лавкрафт тоже видел всевозможных перепончатокрылых тварей, не дававших ему покоя ночи напролёт.
У Стивена Кинга так же не обошлось без подобных проблем. В детстве он серьёзно переболел воспалением среднего уха, из-за чего так и преуспел в своём творчестве запугивания простых смертных образами, порождёнными его изнывавшим от жара воображением. Ведь скопившаяся в голове за время болезни жуть не всегда вырывается скопом и сразу. Чаще она старается просто затаиться, дабы потом охватить куда большую аудиторию впечатлительных масс, страхи которых можно не спеша обгладывать на протяжении десятилетий.
На том уроке учительница ещё много о чём говорила, но Марина пребывала в том самом заторможенном состоянии, постепенно осознавая, как сходно протекали процессы у великих мыслителей, и как всё это было похоже на её теперешнее состояние. Про подружку Марина тогда на время забыла.
С обычной эпилепсией можно просто родиться. Она вроде как лечится при помощи электрических разрядов, которые, якобы, могут восстановить нарушенные нейронные связи в коре головного мозга, в результате чего человек моментально окажется здоров и никогда больше не вспомнит про свой страшный недуг. Достаточно даже любого стресса: как то, смерть близких, автомобильная авария, или рождение ребёнка. В случае с обычной эпилепсией – это, вполне возможно, и сыграло бы решающую роль, однако тот червь, что засел в голове Марины, отказывался подчиняться земной логике: она родила дважды – но ничего не изменилось. Только постороннее присутствие в голове сделалось ещё ощутимее. Особенно после рождения Юрки. Точнее момента, когда она впервые увидела фиолетовое тельце своего полуживого сына в стерильных пальцах врача. Затем она услышала крик, больше походивший на стрекотание недовольного насекомого, а уж никак не на плачь новорожденного. И это было пострашнее всего остального!
Марина вздрогнула, огляделась по сторонам. Глеб уже миновал улицы Гагарина, Спортивную, Халтурина и теперь скучно погазовывал у светофора на Циолковского. За лобовым стеклом простиралась артерия федеральной трассы М-5 и традиционная пробка на пересечении с Южной Окружной дорогой.
На небе по-прежнему не виднелось ни единого просвета; серая масса туч засасывала стояки заводских труб, металлические скелеты перегонных установок, недвижимые трупы деревьев. Казалось, ещё чуть-чуть, и сама земля вспучится, подернется сетью морщин и, стряхнув с плеч обязанности кормилицы всего человечества, устремится ввысь, в свинцовую бездну небес. Однако ничего не происходило. Фундаменты построек держали крепко – они походили на импланты, – а потому земля лишь смиренно впитывала слёзы дождя, надеясь на скорейшее избавление.
Многочисленные фабрики, цеха, склады, гаражи – всё это тесно ютилось на обширных территориях Южного промузла, раскинувшего свои индустриальные щупальца на многие квадратные мили вокруг.
В салоне машины нестерпимо пахло бензином.
Марина отыскала кнопку стеклоподъёмника. Нетерпеливо подождала, пока автомобильная дверца не всосёт в себя мутное стекло, после чего жадно втянула носом промозглый уличный воздух.
Пахло смертью.
И Марина это отчётливо уяснила.
Гниющая листва... Прелость деревянных построек... Непрекращающийся дождь... Серые облака, так похожие на хищных морских созданий – всё было точно так же, как тем летом, давным-давно, когда они с подружкой так резво и беспечно шагали навстречу многолетнему безумию, что поджидало своего часа. Её безумию, а подружка, помнится, и вовсе не вернулась... Но было кое-что ещё. Запах, который Марина и по сей день не перепутает ни с чем на свете.
Тогда, лёжа в сырой могиле, источавшей те же самые запахи, что сейчас рвались в приоткрытое окно автомобиля, Марина и предположить не могла, что же случилось с её подружкой на самом деле. Ещё она понятия не имела, что на земле существует такое страшное слово, как ЭПИЛЕПСИЯ. Марина лишь чувствовала под собой что-то вязкое и липкое, отчего в груди стремительно накапливался страх, а в голове, одновременно, проскальзывало множество путаных мыслей. Здравый рассудок гнал прочь. Было необходимо подняться на ноги и, не оглядываясь по сторонам, скорее карабкаться вверх по слежавшейся земле. Уже там, отряхнуться и бежать в деревню за помощью, потому что подружка...
Нет, тогда, лёжа на спине в сырой могиле, Марина и думать не думала о другой девочке, которая так решительно вызвалась сопровождать её в царство смерти. Марина просто забыла про подружку, ввиду ужаса собственного положения. Да, она верила, что ничего страшного под её крохотным тельцем нет. Однако воображение – не столь хороший союзник в подобных ситуациях, – упорно рисовало в голове страшные картины, написанные отнюдь не краской или маслом, а самой настоящей кровью! В нос бил трупный смрад, от которого слезились глаза, а под локотками пузырился продавленный живот мертвеца. Пахло тухлыми яйцами...
Шлейф минувших дней шагнул вместе с Мариной через десятилетия. Он не желал отступать просто так.
Марина вздрогнула, приложила трясущуюся руку к подбородку. За окном раскачивалась вывеска:
ЗАО «Сероводород»
Производство серной кислоты
Закрытая территория!!!
ЗАКРЫТАЯ ТЕРРИТОРИЯ!!! НЕТ, ВЫ ВИДЕЛИ?
«Вот если бы тогда на кладбищенских воротах висел замок – да побольше! – мы бы поревели, потопали бы ногами и поплелись бы обратно. И тогда б уж точно ничего не случилось! Но замка не было. Как нету теперь сил вновь и вновь возвращаться к тому давнему ужасу».
Маленькая Марина боялась даже пальцем пошевелить; она продолжала лежать на сырых, источающих трупный смрад человеческих
