Стелла, роман, первая часть

его. Он ей говорит: «Каждый волен делать со своим телом то, что считает нужным». Её откровенные рассказы о мужчинах, о её чувствах легли в основу сюжета новой книги писателя, который находился в творческом кризисе. Его новая книга шокировала  читателей. Общаясь с ней, писатель влюбляется в неё, зная, чем она занимается. Она оказывает ему услуги. Выходит книга, на презентации которой должна присутствовать и она. Тут она исчезает. Он решает после презентации книги жить с ней. Ему лет шестьдесят пять, а ей двадцать пять. Разыскивает её родителей, чтобы узнать, где он может найти её. Родители читали новую книгу. После того, как влюблённый писатель узнаёт от родителей, что она нормальная девушка, любит литературу и умерла от рака поджелудочной  железы перед презентацией книги, он теряет дар речи. Подарив книгу родителям и сказав, что он как профессор доволен её результатами в учёбе, и вспомнив слова матери: «Она хотела стать писательницей, ведь у неё было такое богатое воображение…» - он понимает, что книга, написанная им с её слов, ничто иное, как плод её воображения. Так, мамуля. Всё рассказанное мной вчера тебе – плод моего воображения. Нужно добавить: они переспали раза два. Видимо, она вошла в роль…
- Вы не чокнутые! Вы – психи! – повторила мать.
- Да, мы такие, - ответила Стелла, намазывая на хлеб своё любимое айвовое варенье. – Так, во всяком случае, думали те, которые сажали поэтов и писателей в психушки в 30-40-е годы прошлого столетия. Они ошибались. Теперь ты это знаешь.
Мать встала, покачала головой и рассмеялась. Поцеловала свою дочь в щёчку и сказала:
- Я пошла спать.
Марина Владимировна поднялась по лестнице, дубовой лестнице, остановилась, посмотрела на дочь, улыбнулась, покачала головой и пошла в спальную комнату, удовлетворившись ответом писательницы, у которой вчера вечером так сильно разыгралось воображение, что мать не смогла всю ночь сомкнуть глаз. Своих синих и проницательных глаз.
Зазвонил телефон. Стелла ответила:
- Слушаю! Дарья! Когда вы прилетаете?
- На днях. Валерий летает то в Рим, то в Барселону… Большой наплыв туристов. Я завтра освобождаюсь. Дети со мной и ждут не дождутся, когда увидят бабушку.
- Кира тоже ждёт их. Дарья, ты билеты не покупай. Завтра я вылетаю в Москву, встречусь с Альбертом, потом заеду в архив и поеду домой, к папе. Через день, побуду с папой денёк, он ведь улетел в Москву, так и не отдохнув с нами, мы встретимся. Ты, разумеется, в курсе. И мы вместе совершим перелёт на самолёте Альберта из Москвы в Краснодар.
- «И вместе совершим перелёт…» Ты словно книгу пишешь. Как мама? – спросила старшая сестра.
- Она спит.
- Спит?! Работала всю ночь? Это так не похоже на неё. Да и спит она крепко на зависть всем нам. Что произошло?
- Скажем так: она кое-что узнала, и это «кое-что», - Стелла вздохнула и продолжила, - ввергло её в шок! Встретимся и поговорим. Она всю ночь не спала, всё думала, представляла…
- Стелла! Временами мне кажется, что не она, а ты всех нас подвергаешь своим экспериментам и психоанализам, словно мы твои персонажи. Если её и может кто-то ввергнуть в шок, так это ты со своим не знающим границ и правил этики воображением. Не заходи так далеко, сестрёнка! Мама у нас одна. Она много сделала для нас. Отдала всю себя…
- Я знаю, Дарья, где эти границы. Если быть точнее - это линии между реальностью и … Но они не соприкасаются.
- Ты у неё любимая дочь, и она…
- Прекрати, Дарья! Опять в тебе ревность, как в детстве и юности, заговорила. Я пропущу это мимо ушей, пока к тебе не вернётся твоя былая скромность. Так мы договорились?
- Что пишешь? О чём? - спросила старшая сестра, пытаясь вернуть разговор в более спокойное русло.
- Я всё расскажу тебя в самолёте, хорошо?
- Жду твоего звонка. Мы будем готовы. Но если произойдут изменения, сразу сообщи о них.
- Договорились! До встречи, сестра!
Стелла положила телефон на стол, покачала головой и сказала вслух: «Неужели Дарья до сих пор завидует мне? Нет, я ошибаюсь. У неё всё в порядке. У таких людей, как моя старшая сестра, всегда и во всём порядок. Мне показалось. Хочется в это верить».


                                 ***


ВЕЧЕР… В ЭТОЙ НИСПОСЛАННОЙ ТИШИНЕ, когда усталые листья шуршат под тихим, летним ветерком, создавая приятный шелест под немногословной луной, солнце уже пробуждает других. Как хочется, чтобы завтра оно взошло в наших сердцах, наполнило их добром и светом. Прошёл вечер, и наступила ночь – особое время для творческих людей. Ночь. Тишина никак не отстоится. В этой буре летних звуков трудно выбрать хоть одну  достойную слова мысль. Даже чувства не могут наткнуться на материю и, прошивая ночь насквозь, остывают где-то в космосе. Да и что может произойти… в разгаре лета, в душную ночь?
Ночи! Ночи… Они колдуют над нами, изматывают наши тела, уродуют наш мозг! Ночи, ночи без сна! Эти палачи, изверги, варвары, садисты! У каждой своя казнь.
Они вонзают в наши души когти, эти ночи без сна. Было два часа ночи. Стелла пыталась работать. Работа  не продвигалась. Она думала о завтрашнем дне, о перелёте из Краснодара в Москву, о банкете, о встрече с Альбертом, о делах в архиве, о вечере с сюрпризом, романтическом вечере, как сказал Альберт; об их взаимоотношениях и, конечно же, о Глории, которой она решила посвятить свою новую книгу. Воображение отключилось, мысли не приходили, музы не помогали. Она зевнула и, почувствовав усталость, легла на диван. «Тяжело писать, когда Небо не подаёт… Неописуемые муки! А в результате – чушь…» - подумала она про себя. Точнее, вспомнила стих Эдгара. Улыбнулась, и, вспомнив русскую пословицу «Утро вечера мудренее», попыталась заснуть, но, так и не сомкнув глаз, встретила стоя у распахнутого окна рассвет, вдыхая чистый утренний, пьянящий воздух.

                                                                                                                       ***


СТЕЛЛА СМОТРЕЛА НА ТОПОЛЯ, росшие вдоль дороги. Она покрутила головой вправо, влево и вспомнила стихотворение Эдгара «От себя не убежишь».

Все те же, те же тополя!
Всё та же – длинная дорога!
Все те же – солнце и луна!
Всё те же – звёзды, звёзды, звёзды!

Всё
то же!
Всё, как прежде!
Они
мне рады, я им – тоже:
о ссудном дне мы говорим.

Вот
только нет любви, похоже,
которая связала б нас…

И мне осталось лишь одно:
прямая, длинная дорога
вдоль этих мудрых тополей
к другой луне,
к другому солнцу…

«Отлично, Эдгар, отлично!» - сказала она и вернулась к его рукописям. Доставая из коробки стопку листов, она увидела красную тетрадь. Положила листы на диван и взяла её в руки. «Толстая, - сказала она и добавила, - в наши дни такие не выпускают». На обложке было написано «Дневник». Стелла посмотрела на часы и подумала: «Прочитаю листов десять и пойду. Нужно собрать вещи, привести себя в порядок и… в аэропорт». Она села на диван и стала его листать, удивляясь тому, что Эдгар вёл ещё и дневник. «Странно! Где он время находил? Дневник! Хм, хорошая находка. Именно из дневников мы узнаём все тайны или сокровенные мечты людей, писавших их. Отличная находка!» - обрадовалась она.
«Итак, приступим, - сказала она себе. – Посмотрим, что в нём и о чём. Вот это… Страница пятьдесят шесть. «Марина и её «Бог накажет тебя, Эдгар…» Интересно, за что же?»
Она начала читать дневник, вернее разговор Эдгара с Мариной.
« - Эдгар, заводи уже машину. Мне пора, куда ты смотришь? Ты расплатился?
- Что за вопрос? Конечно, нет! Они с меня денег не берут. У них иногда обедает отец. И поэтому я деньги кладу под скатерть.
- Ресторан-то дорогой. Вкусная еда. А деньги, по-видимому, достаются официанткам? И они, зная этот трюк, пока мы сидели и говорили, всё время крутились вокруг тебя. Да?
- Какая муха тебя укусила сегодня? Цэ-цэ?!
Едем ещё минут десять молча. Проехали кинотеатр «Лола». Марина явно закипает. И, не выдержав кипения, повернувшись ко мне, спрашивает:
- Эдгар, кто мы для тебя? Любовницы? Или те, кого ты захочешь в...
- Ну, хватит уже!
Не обращая внимания на мои слова, она продолжает:
- Одна - в понедельник, другая - во вторник, третья…
- Марина, я догадываюсь, что ты только одна знаешь всех, с кем я…
- Сплю, - перебивает она меня, не дав договорить или объяснить…
- Называй это… как хочешь! Всех…
- Любовниц! И нас – семь! Почему семь, Эдгар? Не двадцать?
- Не любовниц, - отвечаю я, - а сестёр. Вы мои сёстры. Я всех вас  люблю. И благодарен тебе за то, что ты, как это у вас девчат принято, не обзваниваешь их и не говоришь: «Вы любите человека, который вас…»
- А вот возьму и позвоню. И всё им расскажу. Поразительно! Они друг о друге ничего не знают. И каждая думает, что она - единственная и неповторимая, - повышая голос, сказала она.
- Я не хочу ругаться. Поступай, как знаешь.  
Едем ещё минут десять молча. Остановились на светофоре у Нового базара. Она говорит:
- Я не сплетница, но я не хочу делить тебя ни с кем… Ты понимаешь это? Я люблю тебя. Мы встречаемся уже три года, боже мой! Я хочу серьёзных отношений. Мне не нужны деньги, дорогие подарки и всё прочее. Мне нужен ты! Разве это трудно понять, почувствовать?..
Я слушал её и не перебивал, кроме того, я впервые слушал её так внимательно. Она махала руками и говорила:
- Вот вспомнишь меня и мои слова: Бог накажет тебя за это. Он пошлёт тебе такую любовь, от которой тебе мало не покажется.
- Что с тобой, моя рыбка? Я думал, пока не услышал твой бред, что Бог посылает нам любовь как награду, как чудо, как сказку с хорошим концом. Хочешь заставить думать меня по-другому? «Мало не покажется!» Что за вздор?! Ты же врач! – возмутился я.
- И как наказание тоже!
- Значит, в будущем меня ждёт любовная трагедия? Отлично! Накаркай ещё! Шучу.
- У тебя всё – шуточки. С тобой невозможно говорить серьёзно. Останови машину.
Я остановил машину, но она, хоть и опаздывала, продолжала сидеть в ней. Видно, хотела высказать мне всё и сразу. Снять накипь со своей души. Поделить свою боль поровну - между собой и мной. В первый день осени она предложила мне руку и сердце. Я ничего не ответил, но… Теперь, думаю, злится на меня.
- Сёстры, - продолжала она. - Придумал же?! Что я должна чувствовать, Эдгар? Как жить, зная, что у меня, оказывается, ещё шесть сестёр? Соперниц…
- Я всех вас люблю! Ты не беременна? – спросил я.
- Отстань!
- Ревность, рыбка моя, не очень хорошее качество. Поверь мне.
- А может, «очень»! Без «не»… Рыбак мой!

(Стелла читала диалоги с большим вниманием и всё время улыбалась. Временами, поднимая брови и произнося слово «Круто!», она качала головой…)

- Да что с тобой сегодня такое? В чём причина?
- Вчера я видела тебя у кинотеатра «Юбилейный» в Старом городе. Ты вышел из машины и направился в бассейн…
- Покупать абонемент! Ты ведь хочешь плавать, как Байрон!
- В машине сидела красивая девушка и курила.
- Её зовут…
- Светлана Бурлакова. И она ещё девочка!
- Хватит уже ревновать меня к каждой звезде, - сказал я, и хотел было поцеловать её, но она убрала мою руку. - Я тебе объясню…
- Изволь!
- Мы ехали с ней из университета. После занятий она попросила меня довести её до Луна-Парка. Знаешь, где это? Приехал из Праги Луна-Парк… Вероятно, захотела острых ощущений. Мне это по пути…
- А позавчера, на пляже? Тоже… острых ощущений?
- Мы просто купались! Уф! Сегодня ты невыносима, - возмутился я.
- В десять часов утра! – упорно продолжала свой допрос с пристрастием моя рыбка.
- А ты, позволь тебя