после этого набираю текст на компьютере. Мне так легче.
- Но… это же двойная работа! – удивилась Стелла.
- Понимаешь, когда я пишу текст ручкой, я делаю это быстро, и если я что-то забываю или мне нужна информация, я не вхожу в программу, чтобы получить информацию, потому что могу потерять связь между предложениями, и, как следствие, мысль, которую нужно будет ещё постараться вспомнить. Исходя из этого, я просто подчёркиваю слово или предложение, а потом, при наборе текста уже на компьютере, работаю с ними…
- В этом есть логика. Эдгар так писал – вручную…
- Ты права, порой, пока найдёшь информацию, забудешь, что и как хотела написать. И вспоминаешь… И конечно, в текст попадают другие слова… Одобряю. И с вводными предложениями я согласна: они должны быть «под рукой», это сокращает время. Словом, Кира, ты меня приятно удивила. Я свою новую книгу тоже пишу ручкой. Но ты опередила меня. Я хочу оборудовать свой кабинет таким же образом. Ты не против?
- Нет! Я рада, - нежно произнесла Кира. – Я вообще всему рада, что с нами происходит, и… что произойдёт.
От последних слов Киры у Стеллы забилось сердце. В глубине души она хотела, чтобы это «произойдёт», которое Кира так уверенно сказала, на самом деле произошло. Её тянуло к телу Киры: соски, проглядывающие из-под тонкой ткани рубашки, её кожа, упругие груди, красивые глаза, роскошные волосы и сладкие губы, желавшие любви, казалось, говорили Стелле: «Мы готовы! Почему ты тянешь?.. Ты разве не видишь? Не чувствуешь, как мы изголодались по любви? К ним ведь ещё никто не прикасался!..»
- На сколько дней ты прилетела?
- Дня на три-четыре.
- Этого мало…
Стелла смотрела на Киру, Кира смотрела на Стеллу. Воцарилось неловкое молчание. Они думали, но больше Стелла… Их разделяла постель, накрытая розовым покрывалом, на которой лежала одна подушка. И Стелла поняла, что на этой кровати ещё не спали два человека. И эта постель не знает ни человеческих страстей, ни вздохов, ни слов любви…
Кира подошла первой. Она расстегнула свою рубашку и сбросила её. Стелла задышала быстрей и глубже. Кира взяла ладони Стеллы и приставила их к своим грудям. Она смущалась, стеснялась, но… сделала это первой. Она любила Стеллу. Она полюбила её, прочитав её рассказы, в которых было столько желаний, откровений, правды и любви. И она с тех пор, уже два года, думала о ней. И вот сейчас она, её любовь, стоит перед ней в её кабинете… Сколько раз она представляла этот момент в своём воображении. Ждала этой минуты.
Кира медленно опустила ладонь Стеллы ниже своего живота. Стелла почувствовала тепло. Кира развязала пояс и сняла со Стеллы халат, Стелла не сопротивлялась. Желание обнять и поцеловать Киру росло в ней с каждым движением. Страсть говорила: «Чего ты медлишь? Перед тобой ангел…»
Они стояли голые друг перед другом – одна красивее другой, две знаменитых писательницы, чьими работами зачитываются читатели, поклонники и фанаты. Две голых лилии, два белых цветка раскрыли друг другу души – бутоны любви, набухшие бутоны любви, вот-вот…
И Стелла не выдержала. Она обняла Киру и страстно поцеловала. И этот поцелуй был таким нежным и горячим, что у Киры от напряжения слегка закружилась голова. Стелла опустилась на колени и стала целовать живот Киры – нежный живот, как у птенца птицы. Кира закрыла глаза. Она возносилась к небесам. Её руки ласкали волосы Стеллы. Кира села на край постели. Давая понять Стелле, что главное должно произойти здесь, на белых простынях. Она одним движением стащила покрывало и легла вдоль кровати. Стелла стояла и смотрела на красивое тело Киры. Они пока флиртовали, и это расслабляло их, сближало (ничто и никто так не сближает людей, как постель), они становились смелей, раскрепощённей.
Стелла легла рядом на бок и стала целовать Киру в шею, в губы, облизывать её соски, гладить её между ног. Кира возбуждалась и начинала издавать стоны – стоны любви, наслаждения, желания и страсти.
- О, Боже, ты прекрасна, Кира!
Кира раздвинула ноги, Стелла наклонилась и стала ласкать её языком. Кира, обхватив руками голову Стеллы, ритмично двигала бёдрами и постанывала. Стелла проникая кончиком своего языка внутрь… постепенно приводила её в неистовство…
Не станем обсуждать, а тем более, осуждать их действий. Это любовь! А любовь священна. И кто бы, и чтобы там ни говорил из нас о такой любви, мы все будем неправы. Оценить, понять и прочувствовать эти чувства могут только те из нас, в ком вспыхнула любовь к себе подобному, в нашем случае – одной девушки к другой. «Однополая любовь…», - скажут одни. «Лесбиянки чёртовы! Им не хватает мужиков?» - добавят другие. Не осуждайте и не обсуждайте. Любовь – она повсюду и во всей красоте… И нет ничего (мы уже говорили об этом) выше любви. Ни-че-го!
Да, в этой любви есть свои особенности, помимо того, что ей занимаются две девушки, и им это нравится, есть особенности в движениях, в позах и в достижении главного… В этой любви больше задействуются или применяются, или… языки, пальцы, губы, руки. Но больше всего – языки. Поэтому в этой любви нет слов – только вздохи, звуки и стоны. Она без слов и словосочетаний… Она – безмолвна.
(Кто из вас, уважаемый читатель, не видел фильмов, в которых рассказывают и подробно показывают про такую любовь: как всё в ней происходит, развивается, начинается и… заканчивается. Вот и включите своё воображение и память. И вы представите, как всё происходит сейчас в кабинете, на кровати у Киры). Трудно это художественно описать. Кинематографу в этом нет равных.
* * *
ОНИ ГУЛЯЛИ ПО ГОРОДУ, особенно вечерами. Кира была желанной гостьей, куда бы они ни заходили. Её встречали улыбки, поцелуи. Видно было, что она была в этом городе, в творческой среде всеобщей любимицей. Они посещали галереи, студии художников, заходили к местным, ещё не сыскавшим известности писателям и поэтам. Просмотрели в кинотеатре два фильма, в театре – пьесу Шекспира «Леди Макбет». И Стелле нравилось быть вместе с Кирой. Они уже не стеснялись и появлялись всюду в обнимку. Шутили, смеялись, вышагивали по тротуару, словно по подиуму, как известные модели (они и вправду были хороши собой, а шарм, который они перенимали друг у друга, только усиливал красоту и раскованность их движений и ходьбы). И мужчины, видя таких молодых и счастливых девушек, оглядывались. Да и женщины, глядя на них, вспоминали свою молодость.
Они любили друг друга, наслаждались временем, предоставленным им судьбой, и, само собой, хотели, чтобы оно никогда не кончалось…
…Прошло пять дней – в царстве любви и наслаждений.
* * *
СТЕЛЛА И КИРА ЛЕЖАЛИ В постели. Они много гуляли днём и устали. Кира лежала на животе, Стелла, облокотившись на свою руку, лежала рядом с ней и водила пальцами по бёдрам Киры, и она, то и дело говорила, вздыхая:
- Как хорошо! Как я счастлива, моя милая Стелла. Ты внесла в мою чёрно-белую жизнь новые краски, новые мысли, новые чувства. Я благодарна тебе! Тебе не кажется… с точки зрения морали наша любо…
- У каждого поколения своя мораль, - поцеловав Киру в плечо, ответила Стелла. – А к словам – « с точки» и «морали», мы добавим ещё две точки, получится – многоточие. А у любви многоточия стоят в конце каждого предложения. Словом – действие продолжается, - добавила гостья.
- Как точно ты сказала! Я могу вставить это в один из своих рассказов? Ты не против?
- Нет!
- Хочешь?
- Да! Мы будем дополнять друг друга… Ты не против?
- Нет!
- Хочешь?
- Да!
Они обнялись, рассмеялись и прослезились…
Зазвонил телефон Стеллы. Она сказала:
- Надо ответить.
Кира перевернулась на спину, взяла Стеллу за руку и сказала:
- Не хочу тебя терять. Не хочу, чтобы ты уезжала, - словно знала тему разговора и то, что он может разлучить их.
- Надо ответить, - повторила Стелла. – Я никому не звонила с тех пор, как прилетела к тебе.
Стелла соскочила с кровати и голой прошла через всю комнату. Достала из сумочки телефон и ответила:
- Слушаю, мам!
- Ты что, решила остаться там навсегда? Забыла о книге?
- Нет, мам. Но теперь я кое-что переделаю в ней. Мне здесь так хорошо. Кира такая… божественная, нежная, хрупкая… Мы гуляем по ночному городу, она знакомит меня со своими друзьями. Мы вместе обедаем, ужинаем. Вместе…
- Вместе, вместе… Это не то, о чём я подумала? У тебя голос…
- Какой, мам? – спросила дочь.
- Как у влюблённой девчонки. Девчонки, встретившей любовь всей своей жизни, о которой она мечтала бессонными ночами…
- Да, я счастлива. Сейчас я счастлива…
- Звонил Альберт. Я сказала ему, что ты уехала в Калининград в гости к писательнице, а заодно и развеяться. Отдохнуть от работы. А также, что ты близка к завершению книги. Он удивился, что ты не предупредила его. Вы приглашены на банкет по случаю…
- Мне надоели эти банкеты…
- Дослушай. Он беспокоится по поводу книги. Боится, что ты не закончишь её в срок, к восьмому марта, а, следовательно, и…
- Возможно, и не закончу. Ничего страшного. Он звонил мне вчера.
- Ты меня пугаешь. Твоя непредсказуемость…
- Мам, всё будет хорошо.
- Когда ты прилетишь? Ты уже в гостях у Киры неделю. Пора и честь знать.
- Думаю, послезавтра.
Кира вздохнула. Она всё слышала. У них не было секретов друг от друга.
- Вот и хорошо. У меня много работы. Пришёл пациент. Отключаюсь.
Стелла положила телефон в сумочку, подошла к окну и стала смотреть на улицу. Автобусы, маршрутные такси, спешащие люди… Она повернулась, посмотрела на Киру и вернулась в постель.
- Мама обо всём догадывается, - тихо прошептала Кира. – Мамы чувствуют всё сердцем.
- Кира, как ты решилась позировать обнажённой? Повтори ещё раз.
- Это было нечто! Я чуть со стыда не сгорела. Даже дома, позируя перед зеркалом, я стеснялась.
- Я подумала: если пройду через это, стану более смелой…
- Читая твои произведения, не скажешь, что ты стеснительная или застенчивая. Всё так откровенно, подробно, смело и без всяких там намёков.
- Герои моих книг – смелые люди, без комплексов. Это то, чего мне не хватает в жизни. В книгах я смелая, а в жизни…
- Отражение!
- Точно сказано. Можешь себе представить? Ты стоишь голая, а на тебя смотрят десять учеников да ещё Фред. Я столько чувств пережила…
- Я бы точно не смогла, определённо, - сказала Стелла.
- Ты и так смелая и… Мы говорили об этом на выставке.
Стелла приподнялась. Посмотрела на груди Киры и, смеясь, сказала:
- Кира! У тебя родинка рядом с правым соском, а на картине – рядом с левым. Как такое может быть? Или это…
- Что?! (Пауза.) А ведь ты права! О, Боже мой! Позвоню Фреду…
- Фред, это ты?
- Это ты, наша богиня? Как вы провели ночь? Стелла хороша в постели?
- Как ты догадался? – удивилась Кира.
- Достаточно было взглянуть на вас в галерее, и всё… Ты понимаешь? Вы как две влюблённые не отрывали глаз друг от друга. Неделя прошла, герцогиня.
- Фред догадался, - тихо сказала Кира Стелле. – Фред, ты написал мой портрет… но родинку нарисовал, или как там у вас, с левой стороны. А она у меня с правой!
- Да? Эту деталь заметила твоя Сафо? После того, как целовала твоё ангельское тело? Картину дописывал ученик, возможно, он и…
- Так исправь. Не то все будут думать, что…
- Невозможно, ангел наш. Картина продана.
- Кто же купил? – спросила натурщица.
- Городской богач, в частную коллекцию. Я не могу назвать его имени, понимаешь? Он заплатил больше голландца.
