Триумф Вещего Олега 3. Когда князь Олег стал "Вещим"

чудесной яблоне, тоже приходилось по очереди эту яблоню сторожить, птица от братьев тоже улетела и они отправились по её следам, поиски завершились вполне удачно. Дальше сюжет уже совершенно другой, но всё равно такие совпадения случайными быть не могут. Они свидетельствуют об алано-славянских контактах – давних и частых. Кстати, и серому волку находится аналогия – отца братьев звали Вархаг – волк (В.И. Абаев “Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада”, с. 88-89, М., 1965).
    Роду Бората соответствует Бхарата – главное племя индийских ариев. Достоинство рода заключается в богатстве, потому что он обозначал сословие общинников, ведущих своё хозяйство.
    Название рода Алагата по утверждению В.И. Абаева происходит от личного имени Alæg, которое учёный считал кавказским (В.И. Абаев “Историко-этимологический словарь осетинского языка”, т. I, с. 44-45, М.-Л., 1958). В Осетии и сейчас фамилия Алаговы одна из самых уважаемых. Кажется, мы добрались, наконец, до искомого имени родоначальника жреческого сословия, имени вождя-чародея, провидца, которого на Руси называли “вещим”, а в Скандинавии “святым”. Оно не всегда было кавказским, так же, как аланы не всегда жили на Кавказе – они переселились туда под давлением татар и, смешавшись с местным населением, образовали совсем другой народ. Аммиан Марцеллин описывал аланов как типичных европейцев: “Почти все аланы высокого роста и красивого облика, волосы у них русоватые…” (Аммиан Марцеллин “Римская история”, АБ, с. 494, С.-Петербург, 2000). Этнически нынешние осетины не соответствуют древним аланам и наследовали они не всю аланскую культуру, а лишь небольшую её часть. Прочее культурное богатство алан разошлось по всей Европе. Так вот, как раз название рода Алагата и не находит аналогии ни среди индийских брахманов, ни среди иранских магов, оно вообще не от ариев.
    Настала пора опять присмотреться к ванам – центральному племени в составе алан, позднее растворившемуся в их массе. Согласно “Саге об Инглингах” выходец из ванов Ньёрд стал одним из высших вождей асов. Его имя подозрительно напоминает название сказочного народа нартов, о которых повествуют предания самых разных кавказских народов. Не является ли Ньёрд эпонимом нартов? И связана ли с ним Нерта, упомянутая Тацитом (“О происхождении германцев и местоположении Германии” // Корнелий Тацит “Сочинения в двух томах”, ЛП, т. I, с. 353, С.-Петербург, 1993)? Сведений нет. Ваны отличались познаниями в искусстве магии, а значит, именно из их среды пополнялось жреческое сословие. Логично именно с ванами связать нартский род Алагата, но тогда имя Олег тоже должно принадлежать им.
    Ваны – это вариант названия венетов, древнего и многочисленного народа, расселившегося по всей Европе и за её пределами. О них сообщали Гомер, Геродот, Клавдий Птолемей, Плиний Старший, Тацит. А Снорри Стурлусон вообще Европу называл Энетией (Снорри Стурлусон “Младшая Эдда”, ЛП, с. 11, М. 1994). Венеты населяли причерноморские степи, это те самые анты, о которых писал готский историк Иордан, утверждавший, что термин “венеты” предшествовал названию антов (Иордан “О происхождении и деяниях гетов”, ВБ, с. 67, 84, С.-Петербург, 1997). Собственно, это даже не два варианта, а два произношения одного слова. В одних говорах слово начинали с гласной и произносили, как энеты, анты, в других же начинали с согласной и получались венеты, бенеты, генеты.
    Кроме того, венеты жили вдоль Дуная, в Италии, в Иллирии, в Галлии, на балтийском побережье. На территории Малой Азии они составляли большинство жителей Палы (греч. Пафлагония) – области на южном берегу Чёрного моря по соседству с могущественными хеттами: “… эти энеты были самым значительным пафлагонским племенем” (Страбон “География в 17 книгах”, с. 510, “Наука”, Л., 1964).
    Венеты сформировались очень давно, так давно, что даже античные авторы считали их древним народом (Там же, с. 56). Клавдий Птолемей (II в. н.э.) причислял венетов к великим народам Сарматии (Восточной Европы), тогда как финнов он указывал среди менее значительных племён той же Сарматии (Клавдий Птолемей “Географическое руководство”, кн. III, гл. 5 // “Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. I, , с. 186, М., 2009). Очевидно, что вовсе не финны составляли основное население Восточной Европы, их доля была незначительна. Зато историческую роль праславян следует признать существенной. В то время впервые становится известным имя славян – Птолемей произносил его “ставаны” (Там же). Из-за широкого расселения отдельные группировки венетов оказывались в разных государствах и подключались к этногенезу многих народов, но более всего проявили себя в формировании славян. На каком языке говорили венеты, судить сложно. Это мог быть какой-то из праславянских языков, но не исключено, что венеты были индоязычны. Впрочем, средневековая традиция не отделяла венетов от славян, немцы постоянно называли славян вендами и не сомневались в их тождестве: “Большое число раннесредневековых германских источников настойчиво повторяют, что венеды, венды, вандалы, винилы – это лишь разные названия предков славян” (А.Г. Кузьмин “Начало Руси”, с. 203, М., 2003).
    Те венеты, что обитали на северном побережье Европы, считались превосходными мореходами. Потомками этих венетов стали балтийские славяне. А от них уже научились мореходству и викинги.
    Венеты малоазийские и адриатические были признанными специалистами в области коневодства, о чем неоднократно вспоминал Страбон (Страбон “География в 17 книгах”, с. 200, “Наука”, Л., 1964). У венетов, единственных в античном мире, существовал культ коня, а белого коня они приносили в жертву богам (Там же, с. 203). Такой же культ сохранялся у балтийских славян, но священного белого коня, принадлежащего верховному богу, они использовали для гадания (Саксон Грамматик “Деяния данов”, т. II, кн. 14, с. 215, М., 2017; Титмар Мерзебургский “Хроника”, кн. VI.24, с. 103, М., 2009). О венетских конях упоминал и Еврипид в своей трагедии “Ипполит” (Эврипид “Трагедии”, БАЛ, т. I, с. 271, М., 1969). Как раз с конём связана легенда о смерти князя Олега. Участие коня в судьбе своего хозяина восходит к каким-то венетским верованиям (например, к обряду принесения в жертву состарившегося правителя), да и конь непременно должен быть необычным, раз уж всадник оказался чародеем.
    Время от времени венеты уходили из поля зрения античных авторов. Но они никуда не исчезали, просто их указывали под чужими именами. Если греки всех жителей Причерноморья называли скифами, то это ещё не значит, что других народов там не имелось. Наименование соседнего народа распространялось на малознакомые – так проще. И очень может быть, что знаменитые скифские лошади не такие уж скифские. Вот впечатления древнеримского историка Аппиана (II в н.э.):

    “Их вначале трудно разогнать, ... но зато они выдерживают какие угодно труды; и тогда можно видеть, как тот борзый, рослый и горячий конь выбивается из сил, а эта малорослая и шелудивая лошаденка сначала перегоняет того, затем оставляет далеко за собой”
                   (В.Б. Ковалевская “Конь и всадник (пути и судьбы)”, с. 52, М., 1977)

    И сравним с русской былиной:

    “У оратая кобыла ступью пошла,
    А Вольгин конь да ведь поскакивает.
    У оратая кобыла грудью пошла,
    А Вольгин конь да оставается”
                 (Былины. Сборник // Библиотека поэта. Большая серия, с. 98, изд. “Советский писатель” ЛО, 1986)

    Сходство практически полное. Едва ли сказители могли читать античных авторов, это былины сохранили память о далёком прошлом. Античная традиция распространяла на скифов хозяйственные и культурные достижения местных жителей, населявших те края задолго до прихода скифов, и оставшихся там, когда скифов уже не стало.
    Или история с загадочными дарами, якобы посланными скифами персидскому царю Дарию, известная в изложении Геродота (Геродот “История“, с. 301, M., 2006). Греческий историк V в. Ктесий Книдский рассказывал об этом иначе:

    “Они послали друг другу луки: скифский лук оказался крепче. Поэтому Дарий обратился в бегство…”
                   (“Древняя Русь в свете зарубежных источников”, т. I, с. 80, М., 2009)

    Ну точь-в-точь летописное предание о том, как поляне послали хазарам свой меч, который в итоге оказался лучше хазарской сабли. Отличия минимальны и они отражают изменившуюся обстановку. Но именно киевские поляне обнаруживают в своём облике древнейшие черты. На это обратила внимание антрополог д.и.н. Т.И. Алексеева:

   “Поляне являются, по-видимому, той единственной группой славян, в которой проявляются антропологические черты скифов лесостепной полосы. Антропологически поляне обнаруживают поразительное сходство с населением черняховской культуры. В свою очередь черняховцы антропологически близки скифам лесостепной полосы”
                   (Алексеева Т.И. “Славяне и германцы в свете антропологических данных” // “Вопросы истории”, 1974, № 3)

    “Показательно, что антропологический материал не вскрывает никакого разрыва между скифством и славянством на юге России. Известный антрополог А.П. Богданов <…> подчеркивает единство преобладающего типа как в курганах славянской эпохи, так и в скифских”
                 (В.И. Абаев “Скифо-европейские изоглоссы. На стыке Востока и Запада”, с. 49, М., 1965)

    Если учесть, что настоящие скифы кочевали в степях, то лесостепную область населяли иные народы, пускай даже испытавшие влияние скифов. Но и скифам пришлось приспосабливаться к местным условиям, меняя свой культурный облик. И тогда эллинам уже было не понять – где действительно скифы, а где народы отдельные от них. Киевские поляне по своему облику восходили к доскифскому населению Среднего Поднепровья (впрочем, к нынешним жителям Киева это не относится). От того же населения сохранились языческие предания и обычаи полян. Полянский обычай покупки невест сходен с брачными обрядами венетов (Геродот “История”, кн. I.196, с. 97, М., 2006).
    Везде, где расселялись венеты, появлялись и предания о вожде-чародее. Они видоизменялись, попадая к иным народам, имя для героя подбиралось какое-нибудь местное, но всё же сходное по звучанию с именем Олег. Такие, например, как Вольгаст, Хельги, Хетель, Альберих, Халди. В объединении асов и ванов у каждого из народов сложился свой вариант предания о мудром правителе и провидце. Для асов это Один. В “Саге об Инглингах” он изображён не богом, а обычным человеком. Правда, очень мудрым и всезнающим, но тем не менее смертным. В саге умирают и он, и его преемники. Саксон Грамматик даже объявил Одина самозванцем: “В те времена по всей Европе славой божества обманным образом завладел некий Один…” (Саксон Грамматик “Деяния данов”, т. I, с. 46, М., 2017). Образ вождя-чародея намного древнее представлений о всемогущем боге. Во времена родового строя и задачи, стоявшие перед людьми, ограничивались ближайшими потребностями, и воинское сословие оставалось самым низшим, состоявшим из молодёжи, не имевшей право создать семью и завести хозяйство (дружинники Вольги поголовно не женаты). Главенствующим сословием было жреческое (старейшины, колдуны, шаманы) и его воплощением стал образ вождя-провидца. Он