долго дробит костылями по полу, сочиняя ответ.
Гармонист: - (перестает играть) Да, ну вас нафик! Руки устали. Давайте, лучше выпьем. (поворачивается к столу)
Камера возвращается к Феде и Тадано.
Они сидят, тесно прижавшись друг к другу, накрывшись шинелью.
Федя: - (смеется) Любанька с Иваном хулиганят.
Тадано: - Хуриганят?
Федя: - Ну, да. Иван по весне из госпиталя вернулся. Где-то под Берлином на мине подорвался. Ну, Любаша его и заприметила. (смеется) Захомутает!
Тадано: - Захомутает?
Федя: - (смеется) Захомутает, захомутает! Молодец, девка!
Из-за забора доносится запев гармониста.
Гармонист: - Закончилась проклятая война...
И небо мирное у нас в стране отныне.
Камера поднимается над забором.
Гости подхватывают песню.
Но, сколько отняла у нас она...
И, сколько же еще она отниииимет?...
Гармонист: -
Товарищ Сталин, вел страну на бой!
Нам было трудно но мы ныть не стали!
Все встают, поднимают стаканы.
И, пусть, вперед, ведет он за собой!
Живи в веках, родной товарищ Сталин!
Гармонист: -
Все в мире нас с тобою ждут,
Все в мире - угнетенные народы!
Гости:
Придем! И мир, и май, и труд!
Дадут всем долгожданную свободу!
Товарищ Сталин вел страну на бой!
Нам было трудно но мы ныть не стали!
И пусть вперед, ведет он за собой!
Живи в веках, родной товарищ Сталин!!!
Заканчивается песня. Гости выпивают, садятся.
Камера возвращает нас к Феде и Тадано.
Тадано: - Про что эта песня?
Федя: - Про нас, Даня...
Тадано: - Про нас?
Федя: - Ну, да... Для нас ведь тоже война закончилась. (тихонько полудекламирует, полунапевает "самураю" на ладошке) Все мы в этом мире гости, все мы будем на погосте...Умный и дурак, барин и батрак...Вот так! (Тихонько шелкает "самурая" по носу. Встает) Даня, пойдем ко мне. Тетка где-то муки достала, блины затеяла.
Тадано: - Брины?
Федя: - (смеется) Это пробовать надо. Так не объяснишь!
Уходят.
Камера поднимается над забором.
Гармонист: - (растягивает меха) Ээээх! По диким степям Забайкалья!
1973г.
Офис Тадано.
Старый Тадано: - (Никите) Ее звали - Феодосия Косицина. (с надеждой) Не встречали?
Никита: - Нет...
Тадано: - Я написал ей письмо. Она не ответила. ( теряет интерес к Никите, возвращается на место.)
Никита: - (не зная ментальности Японцев, чуть растеряно от наступившего равнодушия) Может быть она забыла?
Тадано: - Я не забыл...Когда все, вокруг кидают камни а кто-то дает хлеба (слово "хлеб" произносит по-русски) это не забывается. Ни тем - кто дал. Ни тем - кому дали.
Входит молодая Японка, подает Никите пакет с блузкой. Что-то говорит присутствующим.
Жена Префекта: Это Вы купили жене?
Вопрос женщины с бриллиантами в ушках, звучит как-то двусмысленно и "подливает масла"
в Никитину растерянность.
Никита: - (с вызовом) Да! "Это" я купил жене!
Японцы переглядываются, не понимая, чем вызвана эта резкость.
У меня, сегодня хороший но странный день: Старикам, почему-то хочется поплакать "в мою жилетку"... Но, если бы этот старик (показывает на Лесина) Не махал бы своей шашкой против моего деда! А этот (показывает на Тадано) не откопал бы свой меч против моего отца, то разве "за тряпками" бы я к вам приезжал?
Японцы переглядываются. Разговор явно выходит за рамки "светской беседы".
(замечает и досадуя на себя за эту вспышку, тщательно подбирает слова) У меня, сегодня странный но хороший день... Когда, перед спектаклем, я разглядывал публику, мне пришло в голову:"Какие мы разные...Как трудно нам будет договориться..." Но, началось представление и я увидел: Плачете вы там же где и мы и смеетесь, так же как и мы. (легкий поклон в сторону жены Префекта) И я понял: Общего у нас больше. Нам легко будет понять друг друга. (помолчал. Заметил доброжелательные улыбки на лицах Японцев) У нас, у Русских есть обычай: Поднимать тост за то, о чем мечтаешь. Когда очень хочется чтоб сбылось. Если вы позволите, я бы хотел сказать такой тост.
Тадано мл. широким жестом показывает на столик с напитками.
(Подходит к столику, чуть медлит, выбирая, что налить. Наливает в бокал немного водки, поворачивается к присутствующим) Я хотел бы выпить за будущие битвы! За слезы женщин над полями сражений! Но, пусть Генералами в этих сражениях, будут Акира Куросава и Максим Горький! (выпивает)
Японцы аплодируют.
(замечает темноту за окном. Ставит бокал, подходит к Лесину) Старик, как я должен обратиться к Тадано?
Лесин: - Никита, если ты хочешь извиниться, то не надо. Ты хорошо говорил. Ты все правильно сказал. Японцы народ мудрый,они все правильно поняли.
Никита: - Я хотел сказать, что не кидал камнями в пленных.
Старый Тадано: - (по-русски) Я знаю...(кивает Лесину, продолжает по-японски. Лесин переводит) У каждого человека в жизни - свой путь. Но, если этот путь начинается с сострадания и любви. то это путь...(Лесин запнулся, подыскивая нужное слово) Великого Воина!
Тадано встает, коротко кланяется Никите.
Никита неумело, коротко кланяется в ответ, оборачивается к присутствующим...
Хакодате.
Порт.
Камера показывает нам панораму порта: Корабли у причалов, с гирляндами огней, корабли на рейде
и спешащие к ним буксиры с топовыми огнями. Лагуна бухты опоясанная грядой невысоких холмов.
С маяком на одном из них. Портальные краны, не прекращающие работу. Ж/Д состаы, спешащие к
разгрузке...
И, над всей этой красотой, рвущий сердце голос: - В синем небе, колокольнями проколотом,
Медный колокол, медный колокол...
Камера :плывет" на голос.
То ль возрадовался,
То ли осерчал!
Купола в России, кроют чистым золотом.
Чтобы чаще,
Господь
Навещал...
Борт Советского судна "Павлик Морозов" у причала.
У трапа размеренно ходит Японский пограничник.
Никита сидит у причального кнехта, удобно опершись спиной на канаты.
Ушибленная "Самураем" нога вытянута. Он, закрыв глаза, поглаживает колено.
Старик Лесин сидит в позе "Буддды" по другую сторону кнехта, лицом к Никите.
На кнехте - бутылка "Саке", прихваченная стариком.
Песня льется сверху, с палубы корабля. Играет магнитофон.
Закончилась.
Лесин: - Ты, там, у Тадано, хорошо говорил...(чуть удивленно) Где научился?
Никита: - (отмахивается) А! Легко было. Ты, пока переводил, у меня другая фраза складывалась.
Лесин: - Не скажи, Никита...Отсюда (стучит себя пальцем по лбу) слова умные. То, что ты говорил, отсюда. (стучит себя по груди)
Никита: - (открывает глаза) Только я не понял, что там, Тадано про "Великого воина" сказал?
Лесин: - Он сказал "Самурай". А, это и "Великий Воин" и "Благородный Человек". Выбирай.
Никита: - Я похож на Самурая?
Лесин: - Ты, Никита, страну свою любишь. А это здесь ценят, как высшую добродетель...Как это ни назови. (прислушивается к "Гимнастике", льющейся с палубы) Никита а старые песни у вас поют?
Никита: - Старые? Поют.
Лесин: - А, что поют?
Никита: - (поднимает голову, кричит) Валя! Валентина!
Женский голос сверху: - Никита? Это ты что ли "гуляешь"? Чего тебе?
Никита: - Спой что-нибудь.
Женский голос: - (кокетливо) Ой, Никита, я же перебужу всех!
Никита: - (Лесину) Попроси! Поет...Заслушаешься.
Лесин: - (встает, задирает голову) Валя, спойте что-нибудь!
Женский голос: - (удивленно) Никак - Русский?
Лесин: - Русский, Валя, Русский...(просяще) Спойте.
Никита: - (встает) Не уходи, старик, меня дождись. (прихрамывая идет к трапу)
Японский пограничник делает отметку в тетради, отдает паспорт Никите.
Никита уходит, поднимаясь по трапу.
Чистый, высокий, печальный женский голос: На муромской дороженьке,
Стояли...
Голос так хорош, что даже пограничник, перестает ходить и слушает, подняв голову
и ухватившись за леер трапа.
Лесин слушает, закрыв глаза и подняв голову.
Песня заканчивается.
Пограничник начинает свое размеренное движение.
Лесин садится на кнехт, не замечая, что опрокинул бутылку с "Саке".
Голова его опущена, плечи сгорблены.
По трапу спускается Никита. В его руках газетный сверток и книга.
Пограничник делает пометку в тетради, козырнув, пропускает.
Лесин встает навстречу Никите.
Никита: - Я, тут. презент тебе приготовил. Возьми. (протягивает книгу)
Лесин: - Что это?
Никита: - (с наигранной обидой) Не "что" а "кто"! Булгаков. "Бег"! Как раз про тебя. Бери а-то передумаю! Булгаков у нас в дефиците!
Лесин: - (равнодушно) Спасибо.(берет книгу, кладет под мышку)
Никита: - (с видом фокусника достает из пакета пол буханки "черного" ржаного.) Мечтал? Держи!
Лесин: - (обеими руками берет хлеб, разламывает, зарывается в него носом. Не находит слов) Ну...Никита...Ну...
Никита: - (радуется, что угодил старику) Это еще не все! Закрой глаза!
Лесин улыбается, не отпуская хлеб, закрывает глаза.
(достает из газеты бутылку "Столичной" и стакан. Ставит все это на причал, стелет на кнехт газету, ставит на нее стакан, наливает водки) Открывай!
Лесин открывает глаза, молча выпивает, долго нюхает хлеб. Отламывает маленький
кусочек, начинает медленно жевать. Глаза его закрыты, на лице - блаженство.
Неожиданно начинает хохотать. Весело, взахлеб, не в силах остановиться.
(опешил) Ты чего, дед?
Лесин: - (сквозь смех) Вспомнил! (показывает на Никиту пальцем) "Да я уж лет десять, ка не прошу!" "Кадет, твою мать!" Смешно, Никита! Правда, смешно.
Никита: - (тоже смеется) Я у деда в Томске на каникулах был. Маленьким еще. Повел он меня в баню. А, там кто-то из мужиков, ему:"Ну и "хозяйство" у тебя, Никанор! Небось девки любили в молодости?" А, дед, скромно так:"Девки меня и сейчас любят...А, "хозяйство". да...Старость. Было "хозяйство", малость осталось!
Оба смеются.
Никита выдергивает у старика книгу, подходит к пограничнику, жестом просит у него
ручку, что-то пишет на титульном листе. Украдкой оглядывается на Лесина. прячет в книгу
так и не потраченные иены. Подмигивает пограничнику, возвращает ручку.
Протягивает книгу Лесину, садится на место.
Лесин: - (читает) "Старой белогвардейской сволочи, от "краснопузого" Никиты Далинина. На добрую память!"(грозит Никите пальцем) Нет,Никита, ты не "краснопузый", ты страну свою любишь!
Никита: -
И штоб декольте, разрез на боку и туфельки на высоком каблуке! 
Пусть все видят, какие красивые женщины Волка любют! 
Рада от сердца за тебя. 
Если и постановка будет на таком же высоком уровне, на премьеру не приеду! Потому что - в вечернем платье и с зареванным носом... как я буду выглядеть?
Тебе, Умница, - за талант, за сердце -